Корона пастуха

Молодые Фиглы снова ликующе затрясли оружием.

– Тебя привели ко мне Гром и Молния. Я знаю этих призрачных собак, да, и их хозяйку, которая скоро будет здесь. Так скажи, дрожащий эльф, что за заклятье лежит на тебе? Почему ты здесь? Кто ты? Как тебя зовут? И не вздумай лгать, я сразу распознаю ложь.
– Кельда оглядела эльфа - оборванного, увядшего, окровавленного, - кто-то жестоко издевался над ним, прежде чем он оказался в пруду.

– Я не стану ни о чем просить, кельда. Мне безразличны ваш гнев и ваше милосердие. Но я была - до недавнего времени, - Королевой Эльфов.

Фиглы притихли и придвинулись ближе. Может ли такое быть, что это жалкое ничтожество - и есть грозная Королева, о которой они слышали от Набольшего? Малец Дагги Большенос подскочил и смело ткнул эльфа пальцем. Однако кроличий шлем упал ему на глаза и застрял на носу, что совершенно смазало эффект.

– А ну-ка, парни брысь, - строго велела кельда, ударом кулака высвободив Дагги из шлема и оттолкнув его прочь.
– Тогда на беду ты появилась здесь, Ваше Величество, - хмуро обратилась она к Королеве.
– Королев Эльфов много, и я хочу знать, с которой из них я имею дело. Так что назовите имя, сударыня. Да не вздумай назваться чужим именем, я ведь и осерчать могу.

– Мое имя Паслен, кельда.

Кельда бросила взгляд по сторонам в поисках Роба Всякограба и задумалась, действительно ли случилось то, что случилось. Неужели это настоящая королева? У эльфов Страны Фей много лидеров, но всегда есть только один Король и одна Королева. Конечно, Король давным-давно сгинул, создав для себя собственный мирок эгоистичных удовольствий, и править осталась Королева. И, хотя это редко использовалось, у Королевы было собственное имя, имя, которое кельды передавали из поколения в поколение. Паслен.

– Мы Мак Нак Фиглы, и мы не повинуемся королевам, - произнесла она негромко.

Роб Всякограб молчал, но звук, с каким его точильный камень скользил по клеймору, звучал как песнь грядущей смерти. Он поднял глаза, и взгляд его был ужасен.

– Мы Нак Мак Фиглы! Маленький вольный народ! Нет кроля! Нет кралевы! Нет хозяйна! Боле нас не надурят!
– рявкнул он.
– И твоя жизнь, эльф, сейчас на острие моего меча.

Раздался шорох, и внутрь кургана вслед за Хэмишем пробралась Тиффани. Вокруг нее толкались Фиглы.

– Рада тебя видеть, карга холмов, - сказала Дженни.
– У нас тут эльф; что с ним делать?

При слове "эльф" раздался громовой лязг оружия.

Тиффани бросила взгляд на эльфийку, и жалость шевельнулась в ее душе.

– Мы не станем убивать безоружных,- сказала она.

– Простите, госпожа, - вскинул руку Роб Всякограб, - но мы станем. Или некоторые из нас...

Но я ведь их мальца великучая карга, подумала Тиффани в некотором замешательстве. И кельда попросила меня о помощи. Она снова поглядела на пленника и вдруг узнала.

– Я знаю тебя, эльф, и я велела тебе не возвращаться сюда больше.
– Она нахмурилась.
– Помнишь? Ты была великой Королевой, а я - маленькой девочкой. И я изгнала тебя с Громом и Молнией.

Эльфийка побледнела.

– Да, - слабо прошептала она.
– Мы совершали набеги на этот мир, но это было до того, как настало время... железа.

Ее лицо исказил страх, и Тиффани вдруг ощутила, как мир меняется, меняется прямо сейчас, словно она стоит на распутье, и следующий ее шаг будет решающим. Это и означает идти своим путем, поняла она, это то, о чем предупреждала кельда. Ведьма всегда стоит на границе между светом и тьмой, между добром и злом, каждый день принимает решения, взвешивает и оценивает. Это то, что делает ее человеком. Но что же тогда делает эльфа эльфом?

– Я слышала, будто гоблины считают, что у стальных машин есть душа, - сказала она.
– Скажи, а у тебя есть душа? Что ведет тебя по твоим собственным, эльфийским рельсам, мешая свернуть?
– Она повернулась к Кельде.
– Бабуля Болит говорила: накорми голодного, одень голого и утешь страждущего. Эта эльфийка пришла на нашу землю голой, голодной, страдающей. Ты видишь это?

Кельда вскинула брови:

– Это же эльф! Она бы не стала заботиться о тебе. Она не стала бы заботиться ни о ком, даже о других эльфах.

– Ты думаешь, что не бывает такого создания, как хороший эльф?

– А ты думаешь, что такое создание бывает?

– Нет, но я предполагаю, что один из них может измениться.
– Тиффани обернулась к съежившемуся существу.
– Теперь ты не Королева. У тебя есть имя?

– Паслен, госпожа.

– Да, - сказала кельда.
– Отрава такая.

– Слово такое, - отрезала Тиффани.

– Ну, это твое слово вышвырнули из дома, словно пешку с шахматной доски; а теперь оно оказывается той, что пыталась тебя уничтожить когда-то, - возразила кельда.
– Ее здорово замучили, а теперь она явилась в твое владение и просит помощи.
– Ее глаза сверкнули.
– И что теперь, Тифф? Тебе решать. Эта эльфка едва не убила тебя, а ты все равно ее жалеешь.
– Кельда посерьезнела.
– Эльфам нельзя верить, любой Нак Мак Фигл это знает. Но ты - та, что преподала урок Зимовому. Не переживай за Королеву. Но знай, что за ней может прийти война.

Тиффани склонилась над скорченной, трепещущей эльфийкой.

– Когда мы встретились впервые, Паслен, я была всего лишь девчонкой, почти не способной к магии.
– Она придвинулась ближе, лицом к лицу.
– Но насколько я сильнее теперь! Я преемница Матушки Ветровоск, и как вы, эльфы, были правы, когда дрожали при звуке ее имени. А теперь жизни эльфов, можно сказать, зависят от тебя. А если ты меня подведешь, я оставлю тебя Фиглам. Они эльфов не любят.
– Она поймала взгляд кельды.
– Это приемлемо, Дженни?

– О, да, - ответила кельда.
– Кто-то должен попробовать первую улитку.

– Гоблинов, кстати, тоже считали никчемными, пока кто-то не задумался о них, - продолжала Тиффани.
– Не давай леди Паслен повода ненавидеть вас, но если она нарушит уговор, то я обещаю - а обещание карги холмов дорогого стоит, - что это будет ее конец.

Фиглы все еще глазели на Паслен с беззастенчивым отвращением. Казалось, что сам воздух звенит от взаимной ненависти.

– Вам, эльфам, больше не удастся нас надурить, ты знаешь, - сказал Роб Всякограб.
– Поэтому ради госпожи Болит мы пока оставим тебе жизнь. Но вот что я скажу. Карга холмов нервничает, когда мы кого-то убиваем, но не будь ее здесь, мы бы пустили тебе кровь.

Его поддержал хор угрожающих голосов. Было ясно: если бы Фиглы принимали решения сами, от Паслен осталась бы только куча кровоточащего мяса.

Роб всякограб швырнул клеймор на землю:

– Слушайте мальца великучую каргу. Ты, Малыш Стукач, и ты, Малец Слогам, Малец Грибок и Мальца Жадный Джимми. У нее перемирие с королевой, так что придется нам по-хорошему с ней обходиться.

Величий Ян кашлянул.

– Возражать не хочу, карга, токмо единственный хороший эльф - это мертвый эльф.