Корона Весны

Кроме того, сейчас Мари хватало переживаний личного характера. Письмо от Трента с новой силой всколыхнуло притупившиеся чувства. Ситэрра перечитывала послание десятки раз, представляя лицо Вилкоэ, когда его перо водило по бумаге. Интересно, составление отчета было для рыжеволосого парня скучной обязанностью или чем-то большим? Неужели, в Осеннем Дворце он проявил обычную вежливость? А как же касания ее руки, будто невзначай? Не придумала же она эти знаки внимания?

Ох… Умом Мари понимала, что невероятно глупо мечтать о романтических отношениях с представителем чужого Дворца. Но поделать ничего не могла. Васильковые глаза преследовали днем и ночью, манили и завлекали в сети. В приюте, в школе, в канцелярии. Готовя погодные зелья, Мари неразумно продолжала мечтать о несбыточном. Не замечая, как щеки розовеют, а лицо приобретает глуповатое выражение. Вот интересно, хватило бы у Трента смелости бросить всё и переселиться на срединную территорию, чтобы сочетаться браком с дочерью Зимы?

Стоп! Мари так разозлилась на себя, что слишком сильно дернула пробку от флакона с морской солью, и содержимое посыпалось на пол под злорадное хихиканье Вика Волонтрэ. Но Ситэрра предпочла не заметить реакции жениха Дайры и, сметая ставший непригодным ингредиент, продолжила мысленно выговаривать себе за неуемное воображение. В самом деле, с чего бы Тренту бежать из родного дома? Наверняка, у него есть невеста с хорошей родословной. И, главное, Осенней. А Мари… Ее собственное свадебное будущее тоже решено. Даже если на миг позволить смелым фантазиям разыграться, то результат получался невероятно печальным. Вилкоэ мог десять раз согласиться на тайную (или явную) свадьбу с Мари, но этот брак не считался бы действительным, раз невеста подписала договор с другим стихийником. Посему о Тренте Вилкоэ Мари могла лишь мечтать. И неважно, что это приносило новую порцию тоски.

Стихийница уже даже хотела, чтобы интриги, сдавшие позиции в последние недели, вновь заявили о себе в полный голос. Может, если ее снова втянут в передряги, выдернув из рутины, получится меньше думать о недосягаемом осу.

****

Началась свистопляска в символичную дату — в день Летнего Солнцестояния, спустя ровно год после нападения на Королеву Хладу и первого покушения Игана Эрслы на саму Мари.

Нынешним Летом важный для Зимнего Дворца праздник решили не отмечать. Неприлично кружиться в хороводах, когда есть целых два повода повременить с весельем. Во-первых, Инэй еще Весной заговорил о том, что не считает возможным устраивать праздник в первую годовщину трагического события. Во-вторых, смерть Сентябрины также вынуждала соседей воздержаться от крупных торжеств.

Зловещая прелюдия насыщенного дня стряслась ранним утром — в приюте. Девушки привычно заболтались за завтраком, делясь последними сплетнями и усиленно жестикулируя. Да так увлеклись, что кто-то умудрился задеть громоздкий чайник. Тот отнюдь не грациозно завалился набок, крышка плюхнулась следом, и кипяток брызнул в стороны, желая убежать со стола на пол. Больше всех не повезло Гайте Лим. До большинства сироток долетело лишь по несколько капель, ей же кипяток обильно плеснул аккурат на ладони.

Таких истошных криков и яростных проклятий приютская кухня на памяти Мари не слышала ни разу. Гайта прыгала вокруг стола, причитала, трясла руками, покрывшимися противными водянистыми волдырями, грозилась заживо сварить всех присутствующих. Остальные, зная скверный характер пострадавшей стихийницы, не рискнули даже предложить помощь. Одни вжались в стены, другие и вовсе предпочли ретироваться прочь. Только Мари не потрудилась подняться и, как ни в чем не бывало, заканчивала завтрак.

— Ты! — завыла Гайта, заметив, наконец, безразличие младшенькой. — Да я тебя!

— Рискни, — отозвалась Ситэрра без тени страха. Ох, как надоели все. До колик в животе. До скрипа на зубах. — Я тут, между прочим, сильнее всех вместе взятых, — пояснила девушка, угрожающе откладывая столовые приборы. — Такую трепку задам, только посмейте сунуться!

В самом деле, сколько можно идти на поводу у мерзких, ни на что не способных теток? Впрочем, сейчас Мари не собиралась вредить Гайте. Подняла руки, чтобы не напасть, а прекратить истерическую беготню. В конце концов, Лим сегодня можно было считать наказанной сполна.

Когда противного красного цвета кисти Гайты покрылись слоем прозрачного льда, по кухне пронеслись синхронные восхищенные вздохи. А сама Лим застыла, не веря, что жуткая боль уменьшилась в разы. Этот прием Ситэрра вычитала в одном из особых учебников Грэма. Там говорилось, что лед — отличная первая помощь при ожогах. Главное, чтобы он получился стерильным и еще больше не покалечил поврежденную кожу. А еще, стихийник, создающий его, должен уметь плести узор исправления, чтобы быстро растопить прочную оболочку, когда придет время производить манипуляции настоящему лекарю.

— Что тут у вас… — ворвалась в кухню вечно недовольная Юта и осеклась на полуслове, увидев укачивающую руки Гайту.

— Не смотрите на меня, — потребовала Мари, отхлебывая остывший чай. — Не я ее ошпарила. А только лед наложила.

— Это так? — Дейли уставилась на Лим, сердито тыча пальцем в Ситэрру. Того гляди, по лбу кривым ногтем проедет. Гайта нехотя кивнула, и Юта поджала губы, жалея об упущенной возможности устроить разнос младшенькой. — Отведи ее к лекарю. Живо! И берегись, если твой лед навредил!

Захотелось сказать очередную гадость, но разум сумел отдать обиде приказ не высовываться, дабы не навлечь новых неприятностей на нетрадиционную для Зимы голову. Если честно, Мари сама не понимала, что с ней творится в последние дни. Временами вдруг становилось наплевать на все на свете. Появлялась уверенность в собственной способности свернуть горы и выкрутиться из любых передряг. Это было крайне неразумно и опасно. Но, слава небу, годами натренированная осторожность пока не давала наделать глупостей. Не позволяла всерьез строить планы о будущем с Трентом или запустить что-нибудь тяжелое в Северину, когда та начинала играть у свиты на нервах.

Милла Греди, к счастью, приняла Гайту без очереди. Все-таки помощь ей требовалась экстренная. Иначе пришлось бы сидеть в обшарпанной комнатушке часа три, не меньше — сегодня на прием пришло гораздо больше народу, чем в прошлый визит Мари.

— Ого! — присвистнула Милла, осматривая скованные прозрачной коркой руки Лим, и повернулась к потупившей взгляд Мари. — Твоя работа? В смысле лед, не ожоги?

— Да. Подумала, так будет лучше.

— Умница, — Греди наградила девушку подбадривающей улыбкой. — В этом сумасшедшем Дворце мало кто вспоминает о первой помощи. Стихийники Зимы ужасно пугаются ран и становятся та-а-акими нервными. Мари, я надеюсь, ты умеешь…

— Плести узор исправления? Да. Сейчас.

— Погоди! Сначала нужно приготовить мазь. А вы, зу Лим, пока посидите.

Гайта гневно сверкнула глазами в сторону Мари, но промолчала. Получить лекарство хотелось сильнее, нежели ругаться с младшенькой. Греди тем временем принялась колдовать с порошками, добавляя их в понятной ей одной последовательности. К темно-зеленым крупинкам посыпались кроваво-красные, затем двойная порция бледно-желтых и по щепотке розовых и белых. Все это Милла залила жидкостью болотного цвета и тщательно перемещала, пока содержимое тары не превратилось в темное густое месиво, терпко пахнущее скощенной травой.