Коронованный наемник

– Ваша правда, – кивнул Сарн, – садитесь. Мне и самому сейчас неохота снова глотать летящий снег.

Тугхаш устало осел в противоположное кресло и замолк, то ли ожидая вопросов, то ли сам собираясь с мыслями. Эльф, не таясь, пристально смотрел в лицо напротив. Оно было бледно, на дне глаз, слегка покрасневших, словно от дыма или слез, теплилась тревога. Губы были сжаты, темные волосы, влажные и смятые, в беспорядке липли к щекам.

– Когда вы последний раз что-нибудь ели? – мягко спросил эльф, а Тугхаш приглушенно рассмеялся:

– Вот уж скука.

Но лихолесец покачал головой, протягивая руку к сундуку и откидывая крышку:

– Хоть выпейте вина, на вас лица нет.

– Выдался беспокойный день, – криво усмехнулся Тугхаш, но охотно принял из рук эльфа кубок.

– Спасибо, Сарн, – пробормотал он, – признаться, очень кстати. Что ж, не будем откладывать. Мы уговаривались о Волчьем Безумии. Что именно вам рассказать?

– Все, с известного вам начала, – качнул головой эльф.

Юноша потер лоб:

– Попробую. К сожалению, самого главного я не знаю. Мне неизвестно, как именно происходит заражение и как исцеляется болезнь. Но я расскажу вам все, что знаю. Волчье безумие было известно в Ирин-Тауре с самого основания княжества, но случалось настолько редко, что целые поколения сменялись, не вспоминая о нем. Болезнь снова напомнила о своем существовании в последние годы, поначалу тоже проявляясь лишь изредка. В последние же полгода она превратилась в настоящий бич… Но хуже другое. Наряду с заболевшими, княжество полно притворщиков. Опасаться нужно всех. Потому что еще до первых изменений внешности больной делается непредсказуемо злобным и способен на все, что угодно. А отличить его от самозванца очень трудно.

Тугхаш нахмурился, охватывая кубок ладонями, и сумрачно посмотрел в горящий камин:

– Сама хворь начинается незатейливо, ее вызывает вода одного родника, появившегося в отдаленной части леса около десяти лет назад после землетрясения. Причем крестьяне не верят в губительные свойства воды, раньше родник был целебным. Да и сейчас он опасен не всегда. Я не знаю, в чем тут секрет, знаю лишь, что болезнь эта излечима. Излечима, увы, не всегда, а лишь до полного обращения. У людей оно очень мучительно и занимает двенадцать месяцев, после чего человек становится варгом. Тайну исцеления от Волчьего Безумия когда-то хранил один могущественный орочий клан. Сейчас от него осталась жалкая горсть, клан был истреблен своими же соплеменниками. Один из вождей клана был заподозрен в каком-то предательстве или другом преступлении, я не знаю подробностей. Но это неважно, намного интереснее другое. Хотя из способа лечения не делалось особой тайны, исцеленных было очень мало. В самой сути этого способа содержится какая-то тонкость, то ли крайне сложная, то ли крайне опасная для целителя. А потому даже те, кому попадал в руки рецепт избавления от Безумия, редко достигали цели.

Юноша умолк, и в тишине было слышно, как Сарн скрипнул зубами:

– Но исцеленные все же были. Значит, прочее несущественно. Вы ничего не знаете о лечении? Совсем?

Тугхаш помолчал, а потом поднял на эльфа взволнованный взгляд:

– Как вам сказать. Мне довелось поймать несколько беглых слов, но я не знаю, можно ли строить на их основании какие-то предположения. В старину болезнь эта имела иное название. Я не слишком хорошо владею Черным наречием, а потому не могу утверждать, что правильно его перевожу.

– И все же? – Сарн подобрался, подспудно ощущая, что сейчас услышит нечто важное.

– «Мелькорова справедливость», – проговорил юноша, облизывая вдруг пересохшие губы.

Несколько секунд в комнате было тихо, только потрескивал очаг. А потом эльф медленно повторил:

– «Мелькорова справедливость». Это звучит, не как название хвори. Скорее, как проклятие.

– Да, – Тугхаш допил вино и откашлялся, – мне тоже приходило это в голову. И по некоторым оговоркам… Словом, насколько мне сомнительно посчастливилось узнать, это проклятие обнажает несовершенство живой души. Дескать, болезнь исцелима, но… – губы Тугхаша вдруг болезненно дрогнули, – спасение обретет лишь тот, для кого найдется целитель, обладающий особым даром. Что за дар – об этом я не знаю, но дар этот редкий.

Сарн нахмурился, постукивая пальцами по ножке кубка.

– Дар… Едва ли речь о даре врачевания. Это слишком просто, он вовсе не редкость… Тут загвоздка в другом, и мне отчего-то кажется, что ответ тоже совсем прост… Тугхаш, – эльф вдруг вскинул голову, – скажите, вы поэтому служите двум господам?

Юноша моргнул, вдруг вспыхивая густым румянцем:

– Что именно вы имеете в виду? – сквозь зубы процедил он.

Но Сарн спокойно покачал головой:

– Не пугайтесь. Я просто называю своими именами уже очевидные вещи. Вы сами сказали, что мечетесь меж разных лагерей. Вы передаете донесения орочьим командирам – о нет, не меняйтесь в лице, я просто подслушал вашу беседу с отвратительным Манроком у Скального форта, – но вы не пренебрегаете интересами Ирин-Таура и его защитников, а ведь уже давно могли загубить княжество вместе со всем его населением. Люди редко ведут подобную жизнь просто из жажды приключений. Вам же есть, что терять. Но вы ходите по лезвию ножа, и я уверен – уже довольно давно. Этому должна быть причина. И мне кажется, в этом она и кроется – вы пытаетесь купить кому-то исцеление. Конечно, всегда проще всего заподозрить корысть. Но отчего-то я убежден, что здесь дело не в этом. Вами руководит или страх, или любовь, а быть может, и оба сразу.

Тугхаш помолчал:

– Почему вы так думаете? – мягко проговорил он, улыбаясь со слегка неопределенным выражением.

– Потому что, когда вы говорите о Волчьем безумии, ваши глаза теряют настороженный огонек и обретают задумчивость. Вы много размышляли о болезни, вы пытались уже узнать, как с ней бороться. И вам больно от того, что вы так и не преуспели. Кто-то из ваших близких пал жертвой этой напасти, – Сарн сделал паузу, отпивая вино, а потом прищурился, – или я ошибаюсь, Тугхаш? Быть может, наоборот? Кто-то очень дорогой вам был исцелен? И теперь вы ходите в заложниках у собственной благодарности?

Юноша помолчал, машинально повертел в руках кубок, не замечая, как остатки вина капают на одежду.

– Вы очень опасны, Сарн, – вдруг негромко сказал он, отводя глаза.

Эльф усмехнулся, но в усмешке этой сквозило замешательство:

– Мне это уже не раз говорили, но обычно при других обстоятельствах.

Однако Тугхаш лишь задумчиво отер с кольчуги вино:

– Вы намного опаснее вашего принца. Он властен, суров, он настоящий правитель, а потому с ним не забываешь быть настороже. Вы же… Вы добры. С вами легко. И потому вам мучительно хочется открыть душу и разом высыпать все, что там свалено и мешает дышать. И вдобавок вы проницательны, и мне все время кажется, что вам известны все ответы, а я, словно малое дитя, пытаюсь вам соврать. Моргот… Вы, оказывается, давно знаете, что я за фрукт. Вы можете погубить меня одним словом. Вы можете прямо здесь вытрясти из меня все, что пожелаете, вон, хватит углей камина и кочерги. И за меня никто не подумает вступиться, я не стою того. Но почему-то я совсем вас не боюсь. Напротив, мне давно не было так спокойно, хотя я знаю, что вас не просто так единогласно избрали комендантом.

Сарн устало вздохнул, отставляя свой кубок:

– Дело не в моих исключительных качествах, Тугхаш. Я эльф и часто полагаюсь более на чутье, чем на здравый смысл. А в вас я отчего-то не чувствую гнили. Кроме того… трудно сказать, на что был бы способен я сам, доведись мне повиснуть в воздухе между интересами Лихолесья и, допустим, интересами моего лучшего друга.

Тугхаш снова улыбнулся:

– А что означает ваше имя, Сарн?

– «Каменный», – перевел лихолесец.

– «Каменный»… Несгибаемый, нерушимый, – задумчиво повторил юноша, – вам тоже идет это имя. Что ж, думаю, вы бы сумели выполнить свой долг, не уронив своей чести.

– Надеюсь, мне не придется это проверять, – отрезал эльф, – но судить вас я не берусь. Жизнь все равно рассудит всех, уж это я знаю наверняка. А сейчас скажите, можете ли вы устроить мне встречу с Леголасом? Раз уж вам известно его укрытие.

Юноша прикусил губу:

– Вы спрашиваете, а не приказываете. Стало быть, это еще не та услуга, что мне предстоит вам оказать, верно?

– Вы правы, – кивнул Сарн.

– Что ж, еще несколько дней назад можно было бы попытаться. А сейчас… увы, нет.

– Почему же? – нахмурился эльф.

– Потому что… – Тугхаш запнулся, и лицо его потемнело, – потому что Йолаф, возглавляющий это укрытие, исчез. Да, вы, вероятно, еще не знаете… Ваши восемнадцать соплеменников едва не погибли при переправе через реку, мост был сожжен. Увы, успели спасти не всех. Есть один погибший. Остальных Йолаф и принц Леголас сумели выручить. Не спрашивайте, как именно, я не знаю. Но после того случая Йолаф покинул укрытие и боле не вернулся. И у меня есть все причины думать, что он впал в немилость у… своего противника, вы понимаете. А потому сейчас за укрытием наверняка следят. И если вы приблизитесь к нему, или же принц Леголас его покинет – о вашей встрече немедленно станет известно. И будет лишь один вероятный подозреваемый в организации этой встречи.