Короткие рассказы
Шрифт:
Кусок ростбифа в соусе бешамель, волованы с телятиной, шашлык по-карски и почки в мадере с шампиньонами.
Десертом он не злоупотреблял и ограничился мороженым с рюмочкой ликёра, сыром и фруктами.
В пять часов, незадолго до конца рабочего дня, Никита Борисович присел на скрипнувший край стола секретарши, и, болтая о том о сём, между делом, съел несколько пирожных из коробки, подаренной посетителем.
Дома Никита Борисович весь вечер смотрел футбол. А чтобы совсем не оставаться без дела, хрустел чипсами. Сначала наши проигрывали, потом два гола подряд отыграли, и всё закончилось вничью.
Через некоторое время лимонад освободил место для пары яблок, которыми пришлось заморить червячка.
Но кисловатые плоды только разожгли аппетит, и Никита Борисович, махнув на диету, нажарил себе свинины с картошкой и с луком.
Ночью Никита Борисович вышел на кухню и допил спрайт. А потом, вспомнив, что всё равно уже сорвался, сварил пачку пельменей и скушал, щедро заправив маслом и сметаной.
Потом он опять лёг, заснул, и ему снилось, что он сам один большой пельмень, и его полощут и в растопленном масле, и в сметане, а ему приятно…
Смертельная болезнь
Одно время Валентин Семёнович Рыскин пил много химозного лимонада не очень понятного производства. Он собирал пробки, чтобы выиграть в рекламной лотерее. И вот однажды утром ему сделалось плохо. Не то, чтобы его вырвало, но внутри что-то неприятно засосало.
Он без аппетита позавтракал жареной колбасой с яичницей и снова прилёг.
Желудок нашёл себе работу, и боль утихла.
Но Рыскин где-то слышал, что так всегда бывает перед новым, гораздо более ужасным приступом.
И тогда он вызвал «скорую». Чтобы его успели спасти или хотя бы облегчили его страдания.
Приехала бригада, и его внимательно осмотрел профессор медицины. После отошёл и о чём-то пошептался со своими ассистентами. Затем встал возле кровати и скорбно посмотрел Рыскину в глаза.
— Валентин Семёнович, — сказал он. — Поскольку в человек бывалый, мы не станем скрывать от вас всю правду. Вы больны неоперабельным раком желудка в самой последней стадии. Вам осталось жить только три или, максимум, четыре дня. После этого вы умрёте в страшных, невыносимых мучениях. А потому я вообще не вижу смысла с вами разговаривать. Не звоните нам больше.
И профессор, развернувшись, пошёл к выходу.
— Стойте! — крикнул Рыскин и умоляюще протянул руку. — Неужели нет никакого лекарства?.. Я где-то слышал, что если скушать плавник белой черноморской акулы…
— Нет, — печально возразил ему профессор, — все плавники уже срезаны и съедены другими больными. Но, всё-таки, у вас есть ещё один самый последний шанс.
— Скажите, что нужно, я всё, буквально всё сделаю!.. — искренне пообещал Рыскин.
— Хорошо, я скажу, — нахмурился профессор. — Вы должны мобилизовать ресурсы собственного организма, сконцентрировать все силы и победить болезнь одним могучим усилием воли.
Профессор двинул желваками и ушёл окончательно.
И тогда Рыскин, едва только захлопнулась дверь, собрал все свои внутренние силы и напрягся так, что наморщился лоб и на глазах выступили слёзы.
Из-за этого напряжения он пукнул, дрыгнул ногой и проснулся.
Власть
Валентина
Семёновича Рыскина обманули в рекламной лотерее. Целый год он собирал пробки от пластиковых бутылок, но ему ничего не дали. А он рассчитывал выиграть автомобиль. Или, хотя бы, на худой конец, поездку на Кипр.Но его обманули.
И тогда Рыскину приснился сон, будто он сделался президентом России, и к нему, едва он проснулся, идут министры. Какие, мол, будут ваши самые первые распоряжения?
Первым делом Рыскин велел найти и расстрелять устроителей лотереи.
Потом велел расстрелять своего начальника по службе и своего соседа по площадке, который замучил его громкой музыкой.
Потом велел расстрелять Чубайса, Лужкова и ещё одного с телевидения, который умничает.
Подумал немного и шепнул генералу самых секретных служб, чтобы тёщу тоже… как-нибудь незаметно.
Через десять минут докладывают — всё исполнено!
Рыскин похвалил министров за усердие, но подниматься с кровати на торопится, ему завтрак прямо в кровать несут. И цыган откуда-то приводят — с бубнами, с гитарами и с дрессированным медведем. Цыгане играют, цыганки поют, пляшут, голыми животами крутят, в бубны звенят, медведь фокусы показывает. А Рыскин икру ложками ест, шампанским запивает. Хорошая жизнь у президента!
Потом всех прогнал, а одну цыганочку оставил — ту самую, которая приглянулась…
Вот именно тогда жена его и разбудила.
Оружие
Рыскин много лет копил деньги и охотничье ружьё.
Не то, чтобы ему нравилось убивать лесных зверей и птиц, а просто ради природы. У него были друзья, которые звали его на охоту, расписывая красоты тех мест, куда ездили.
И вот Рыскин накопил нужную сумму и отправился в милицию за разрешением.
В милиции ему первым делом велели взять справку, что он здоров. А то вдруг он псих и перестреляет совершенно невинных людей. Такая справка, сказали ему, при покупке ружья — самое первое дело.
Делать нечего. Рыскин отправился в свою районную поликлинику за справкой.
Девушка в регистратуре выслушала его довольно рассеянно и выписала ему на три часа номерок номер один к терапевту.
Рыскин погулял, сходил в кино, и в назначенное время был у дверей кабинета. Его удивило, что множество сидевших в коридоре пожилых людей смотрят на него мрачно и недоброжелательно.
Когда над дверью загорелась лампочка, и Рыскин хотел зайти, его вдруг грубо оттеснила гражданка на костылях, а кто-то раздражённо сказал: «Мужчина, тут живая очередь».
Удивлённый и расстроенный, Рыскин занял очередь и просидел в коридоре часа два с половиной, слушая тоскливые разговоры пенсионеров.
Наконец он попал в кабинет, и врач спросил, не поднимая глаз: «На что жалуетесь?».
Рыскин начал объяснять ему про ружьё.
Врач не понял и потребовал направление.
Рыскин сорвался на крик, и врач пригласил следующего. «Разберитесь в регистратуре», — сказал он сухо.
Рыскин спустился в регистратуру и начал там буянить. Пришла главный врач и, чтобы его как-то утихомирить, велела выписать ему направления на все анализы и на рентген.