Короткие рассказы
Шрифт:
И только теперь Любаша вспомнила, что в сумочке у неё завёрнутая в газету старая килограммовая гиря. Мама просила принести для того, чтобы лучше солить капусту. И Любаша сегодня нашла в кладовке подходящую — старую, ржавую, давно списанную…
«Ой-ой-ой…» — проговорила Любаша, сообразив, что случилось, и припустила к своей парадной.
Утром, когда Любаша пошла на работу, она очень боялась увидеть в подворотне лужу крови и вычерченный мелом силуэт. Н крови на асфальте было всего несколько капель, да ещё коричневый берет валялся между помойными баками. Наверное, этот дядя всё-таки остался жив и самостоятельно ушёл домой.
Из-за этого
Долгое время в магазине только и говорили об этой истории, заставляя Любашу вновь и вновь рассказывать все мельчайшие подробности. А подрабатывающий у них грузчиком студент с факультета Восточной философии утверждал, что в её трансцендентальном подсознании сидит настоящий боевой дух японского самурая.
Любаше теперь и самой казалось, что она способна в жизни на нечто большее…
Мужская работа
Гражданин Франции Пьер Буржуа приехал в Россию по туристической визе. Было начало апреля, пригревало солнышко и пели птички. Дней десять он рассчитывал провести в Санкт-Петербурге и его окрестностях, а затем, если понравится, побывать ещё в нескольких городах глубинки, славных своими историческими достопримечательностями.
Он был богат, немного рассеян и внешне напоминал Пьера Безухова в исполнении народного артиста Бондарчука. Его прабабушка родилась в России, поэтому Буржуа довольно свободно изъяснялся на ломанном русском. А может быть совсем не поэтому, а потому, что вообще знал, хотя и через пень колоду, много разных языков мира…
Отец Пьера, поняв, что его сын не рождён быть хищником в капиталистических джунглях, обеспечил его благосостояние умным вложением части капитала в разнообразные ценные бумаги. После этого единственному наследнику оставалось лишь брать деньги в банке по мере надобности, пополнять своё бессистемное образование и путешествовать. Перед женщинами Пьер немного робел, и в свои сорок четыре года всё ещё оставался холостяком.
В 16.45, строго по расписанию, самолёт прибыл в аэропорт Пулково.
Пьер Буржуа получил свой скрипучий кожаный чемодан цвета беж и, с любопытством озираясь по сторонам, направился к выходу. Номер в хорошей, рекомендованной путеводителем гостинице был им забронирован заранее.
Впереди, у больших стеклянных дверей с надписью «ВЫХОД», Буржуа увидел нескольких приветливо глядящих на него мужчин. Они крутили на пальцах ключи и едва только не подмигивали ему, очевидно опасаясь прогуливавшегося неподалёку милиционера…
В одном из кварталов Парижа, недалеко от его квартиры, стояло много таких, только, конечно, гораздо более презентабельных жрецов любви, которые бросали на проходивших мужчин такие же взгляды и точно так же покручивали на пальцах ключи от комнат, служивших местом корыстного и противоестественного разврата…
Приближаясь к мужчинам, стоявшим у выхода, Буржуа приготовился сказать «нет!» и акцентировать свой отказ решительным жестом. Для этого он даже освободил затянутую мягкой лайковой перчаткой руку, сунув зонт под мышку левой руки, в которой нёс чемодан.
Но не успел он открыть рот и поднять указательный палец, как до его ушей донеслись слова и фразы, смысл которых избавлял его от неудобств и возможной нелепой ошибки. «Такси поедем?..» — приблизительно к этому сводился смысл призывов, которые
негромко и на все лады повторяли услужливые мужчины с ключами.Пьер Буржуа снова взял зонт в правую руку и остановился.
«Да, такси…» — кивнул он, ни к кому из них в отдельности не обращаясь.
Тут же кто-то подхватил его под руку, вывел на улицу и усадил в пахнущий мышами автомобиль. На заднем сидении поместился он сам, а также и его зонт и чемодан. Неприятно заскрежетав стартёром, машина завелась и тронулась с места.
Случай в дороге
Пьер Буржуа прибыл в Россию 4 апреля 200… года с целью осмотра достопримечательностей. В аэропорту он взял частника и поехал по Пулковскому шоссе в сторону города.
— Доллары, евро?.. — поинтересовался водитель, когда они отъехали уже порядочно далеко.
— Евро… — ответил Буржуа, настороженно прислушиваясь к дребезжанию корпуса очень ненового автомобиля.
— Ван хандрид, — решился наконец водитель произнести заветную цифру и, повернувшись, отважно взглянул на пассажира.
Лицо ездока вдруг исказил панический ужас.
— Хау мэни?.. — сказал водитель сделав удивлённое лицо.
Но Буржуа не собирался торговаться. Ему было всё равно — «ван хандрид» или «ту хандрид»… Просто он увидел, что впереди по курсу, у разделительной полосы, стоит джип. Люди, сидевшие в нём, разговаривали с людьми, сидевшими в «Мерседесе», который остановился рядом, на полосе встречного движения.
Поворачивать было некуда — в соседнем ряду гудел грузовик с нескончаемой цистерной.
— Стоп!! — крикнул Буржуа и, в ожидании страшного удара, заслонился костяной ручкой зонтика.
Водитель «Москвича» затормозил и каким-то чудом успел остановиться, лишь только слегка тюкнув стоящий впереди джип.
Зазвенели разбитые фары, на несколько секунд сделалось тихо.
— Всё, пиздец, — негромко произнёс водитель, и от звука его голоса Пьера пронзило могильным холодом.
Сидевшие в «Мерседесе» что-то договорили, что-то передали, что-то взяли, хохотнули — и уехали.
А из джипа вылезли четверо крепко сложённых мужчин.
Один из них, размахнувшись монтировкой, несколько раз ударил по лобовому стеклу. Стекло пошло густой паутиной трещин, проломилось и повисло клочьями.
Мужчина передал монтировку следующему громиле.
— Мужики, не надо… — пролепетал водитель.
Не дожидаясь окончательной расправы, Буржуа схватил чемодан, зонт и, выбравшись из машины, перебежал дорогу. Спрятавшись за кустами, он с дрожью в коленях наблюдал, как четыре вандала уничтожают маленький потрёпанный автомобиль.
Когда на месте синего «Москвича» осталась измятая жестянка, скособочившаяся на резанных колёсах, вандалы залезли в свой джип и великодушно предложили пострадавшему «подбросить до метро». Тот залез в машину, и они уехали.
Начинало темнеть, накрапывал дождь.
Буржуа вышел из-за кустов, раскрыл зонт и принялся голосовать.
Спустя часа полтора он уже принимал душ в своём номере. А потом, заказав себе ужин с вином и запахнувшись в пушистый халат, вышел на маленький изящный балкон. Прямо под ним сиял, перемигивался и бурлил Невский проспект. Дикое происшествие, случившееся по пути из аэропорта, казалось ему нелепым недоразумением, подобные которому происходят только с ним и с неизбежностью которых он уже давно успел примириться. Его первое, случайное впечатление об этой стране и об этом прекрасном городе было, конечно же, обманчивым.