Корсар
Шрифт:
На территории клиники, огороженной высоким непроглядным забором, тихо и пустынно. Внушительное здание с зарешёченными окнами выглядит особенно зловеще на фоне ночного неба, но я видал места и похуже, меня больничкой сложно испугать.
Викинг уверенной походкой хозяина направляется влево, где за высокими деревьями скрывается небольшой домик — так сказать, для личных нужд. Мы бываем здесь редко, но пару раз заезжали, потому неплохо ориентируюсь на местности.
— Сейчас его осмотрят, — говорит Викинг, открывая дверь, — а мы пока посидим здесь, в тишине и покое.
Нащупывает выключатель, щёлкает по
Карл, молчаливее обычного, проходит к высокому креслу и усаживается в нём, вытянув ноги в начищенных до блеска высоких сапогах. Я оккупирую высокую тумбу, а Викинг проходит к столу и усаживается за ним.
— Выпьем? — интересуется, осматривая нас с Карлом по очереди пристальным взглядом. — Какие-то вы задумчивые.
— Меня тоска заела, у Роджера любовь образовалась, — говорит Карл, барабаня тонкими бледными пальцами по подлокотнику. — Наверное, поэтому.
Викинг смеётся, поворачивается к нам спиной и достаёт из бара бутылку виски.
— Или коньяк будете?
— Плевать! — говорю, потому что понимаю: если сейчас не выпью хоть чего-нибудь, разорвёт.
Вик усмехается, Карл издаёт низкий гортанный смешок и кладёт ногу на ногу, покачивая стопой.
Когда янтарный напиток разлит по широким хрустальным бокалам, Викинг вручает каждому его порцию, а сам присаживается на край полированной столешницы.
— Значит, брат Евы... — протягивает, глядя на меня через искрящийся хрусталь.
— Значит, так.
— И что, ещё скажи, что влюбился, — говорит, а черти так и пляшут в глазах.
Любопытный чёрт, давно пора было ему нос оторвать.
— Если скажу, не поверишь, что ли?
— Я поверю, — подаёт голос Карл и делает большой глоток виски.
Викинг улыбается и достаёт из кармана сигареты. Крутит в пальцах одну, потом всё-таки закуривает, и комната наполняется ароматом вишнёвого табака. Позёр чёртов.
— Знаешь, Родя, — начинает Викинг, усмехаясь, — я думал, грешным делом, что ты уж так бобылём и помрёшь.
— Мы даже ставки делали на это, — смеётся Карл, заметно оживившись. — Я ставил, что ты в пятьдесят женишься на какой-нибудь заботливой домохозяйке.
— А я говорил, что нет той бабы, которая сможет тебя захомутать.
Перевожу взгляд с одного на другого и не могу определиться, как на этот цирк реагировать. В зубы дать или заржать?
— Так, хорош! — Взмахиваю рукой, и парни замолкают. — Очень лестно, что вы, два идиота, так сильно о моём будущем печётесь, но заткнитесь, хорошо?
— О, точно влюбился, — хохочет Викинг, а Карл криво улыбается и салютует мне полупустым стаканом. — Но девочка хорошая, благословляю.
— Идиота кусок, — огрызаюсь, но не выдерживаю и смеюсь.
Дальше треплемся о всякой ерунде, пока в дверь домика не решает кто-то постучать. Викинг разрешает войти, и на пороге показывается тот самый врач, что встречал нас у входа. Кивает нам и направляется прямиком к Викингу. Отдаёт бумаги, что-то шепчет на ухо, а мне становится не по себе.
— А можно нам тоже послушать? — говорю, не выдержав витающего в воздухе напряжения.
Врач кидает на меня взгляд через
плечо, хмурится, потом смотрит на Викинга, а тот кивает.— В общем, у пациента сильная интоксикация, — начинает, сжимая пальцами переносицу. — Не буду загружать вас специальными терминами, но мы его положили под капельницы, прокапаем, дальше уже будем решать, что с ним делать.
— Надежда есть? — задаю единственный, мучающий меня, вопрос.
— Надежда есть всегда, даже в данном случае, — врач вздыхает и пожимает плечами. — Не люблю опрометчивые обещания, но сделаем всё, что сможем, у нас опыт большой. Парень, судя по анализам, прилично заправился, но будем лечить.
— Спасибо, — киваю и поднимаюсь, чтобы пожать ему руку. — Когда с ним можно будет пообщаться?
— Вообще у нас запрещены посещения, но для вас смогу сделать исключения, — отвечает, глядя на часы. — Думаю, завтра к вечеру он придёт в себя, так что ориентируйтесь на это время, хорошо?
— Договорились.
— Всего доброго, — прощается и выходит из домика.
— Всё, ребята, я поехал. Бывайте здоровы, не кашляйте.
Понимаю, что уже и так потратил слишком много времени, а Ева там, наверное, с ума сходит. Достаю телефон из кармана, набираю её номер, а у самого сотни картинок, одна кровавее другой, перед мысленным взглядом проносятся. А вдруг до неё опять добрались? Да ну, не может быть.
— Роджер? Наконец-то, — выдыхает в трубку, а у меня с души камень падает.
— У тебя всё хорошо?
— Да что со мной-то будет?! Всё отлично, если не считать, что я ужин приготовила, а есть одна не смогла. Но это мелочи, — тараторит, явно находясь почти в истерике.
— Ева, успокойся! Слышишь меня?
— Да. Я в норме, не волнуйся.
— Так, вздохни три раза и закрой глаза. Просто расслабься, я уже еду домой.
— Как Артём? Его правда нашли? Он живой?
Засыпает меня вопросами, а я улыбаюсь. Моя золотая девочка...
— Да, мы его нашли, он живой.
— Вы едете? Вместе?
— Нет, он... в общем, он в больнице.
Она ахает, а я готов задушить себя за то, что не придумал способ сообщить ей об этом деликатнее как-то. При личной встрече хотя бы.
— Что с ним? Скажи адрес, я приеду сейчас!
Ну вот, что за человек? Вечно ей всё нужно, точно шило в одном месте.
— Сиди в квартире, хорошо? Я минут через пятнадцать буду, тогда всё объясню. Ты меня слышишь?
— Да. — В её голосе столько грусти, что хочется язык себе вырвать. Ну что за идиот?
— Я скоро.
И отключаюсь.
— В таком состоянии за руль садиться не советую, — раздаётся совсем рядом голос Карла. — Поехали, на фургоне прокатимся. А о байке не парься, Сокол в лучшем виде доставит.
— Спасибо.
— Как всегда, не за что.
23. Ева
Когда Роджер отключается, я кидаю трубку на диван рядом с собой и закрываю лицо руками. Артём в больнице… чувствовала ведь, что в этот раз с ним точно что-то случилось, слишком круто вся эта ситуация повернулась к нам задним местом. Не впервые же вляпывается в неприятности, но именно сейчас это имеет такие серьёзные последствия. Обычно он отделывался парочкой синяков или выбитым зубом, несколько раз в ментовку попадал, но от тюрьмы бог его миловал, а тут…