Корсар

Стыдно ли мне за то, кем стал однажды? Нет, я давно примирился с памятью, но иногда скребутся грехи где-то под сердцем, отравляя сны и отдавая во рту гнилостным привкусом.

В это время суток народу на улицах почти нет, лишь чумазые дети настороженно провожают нас взглядами, почуяв чужаков. Это место не любит пришлых, отторгая всякого, кто захочет всунуть любопытный нос в дела здешних обитателей, и даже самые маленькие, родившиеся здесь и не ведающие другой судьбы, знают о жизни больше, чем многие взрослые.

— Пришли, — констатирует Карл, останавливаясь возле обшарпанной двери, за которой слышится приглушённая музыка и звуки пьяного смеха. — Странно, я думал, Ковш минимум трёх амбалов на дверях ставит. Почётный караул.

— Не удивлюсь, если в кустах притаилась рота снайперов, — говорю, внимательно осматриваясь. Кожей чувствую соглядатаев, но засечь никого не выходит.

Дёргает за ручку, но дверь оказывается запертой. Правда, Карл не из тех, кого способны остановить замки. Долбит ногой в тяжелом ботинке по стальной обшивке, угрожая проделать новый вход. С той стороны затихают, даже музыку выключают, а потом слышится звук торопливых шагов.

— Вы кто? — таращит на нас глаза сквозь небольшую щель девушка с чёрными как смоль волосами, падающими на лицо.

— Мы к Ковшу, — говорит Карл, растягивая тонкие губы в улыбке.

— Но его нет... — мямлит девица, а Карл цокает языком и качает головой.

— Скажи ему, что Карл приехал. Думаю, сразу найдётся.

— Но его правда нет.

Карл делает шаг вперёд, хватает дверь, почти уже захлопнувшуюся, цепкими пальцами, а девушка издаёт странный горловой звук.

— Милая, не заставляй меня просить дважды, тебе ведь не понравится. Твоему хозяину срать на тебя, потому не выёживайся и делай как просят. Пока я ещё в настроении.

Девушка несколько раз моргает, сглатывает и захлопывает дверь перед нашими носами.

— Чёрти что... — протягивает Викинг, а я слышу за спиной какой-то странный звук. Свист рассекаемого чем-то воздуха.

Оборачиваюсь и замечаю трёх парней в замызганных шмотках.

— Не автоматчики, конечно, — говорит Викинг, а парни тем временем стягиваются на площадку перед баром с разных сторон. В руках у одного арматурина, другой вроде бы безоружен, но в кармане явно или кастет или нож, а третий держится за толстую рукоять плети, которой и рассекает воздух. Грёбаный вестерн, коней только не хватает и шерифа.

Парни Карла молниеносно достают оружие, и в воздухе отчётливо пахнет мордобоем и кровопролитием.

Карл делает шаг вперёд, но замок на двери клацает, и на порог выходит Ковш, собственной персоной. Эту жирную харю я узнаю даже через пятьдесят лет, хотя за годы он ещё больше прибавил в весе, но, наверняка, остался таким же быстрым и ловким. Внешность обманчива, а с Ковшом это — непреложная истина.

— О, какие люди, — говорит Ковш и раскрывает объятия, умильно улыбаясь. — Столько лет не виделись, вы прямо похорошели.

— Иди в жопу, — произносит Карл, но с места не двигается. Не хватало ещё обниматься с этим ушлёпком. Да и никогда нельзя знать наверняка, не всадит ли тебе Ковш нож в спину, стоит только расслабиться.

Мы вообще очень рисковали, приехав на его территорию без предупреждения. Отвага и идиотизм — наши главные достоинства.

— Чем обязан? — склабится Ковш, но приглашать к себе в бар не торопится. Опирается жирным плечом на стену и скалится, впиваясь в каждого из нас по очереди глазками-буравчиками.

Делает знак рукой, и троица испаряется, словно не размахивал никто минуту назад арматуриной и не стегал воздух плёткой.

— Разговор есть, об одном должнике, — говорю, выступая вперёд. Все эти идиотские расшаркивания лучше оставить для другого случая.

И вообще, это только мои проблемы, нечего Карлу с Викингом на амбразуру вместо меня лезть.

— О, Родя, как интересно, — таращится на меня немигающим взглядом, потом снова расплывается в фальшивой улыбке. — Деловой разговор, значит? Это мы любим. Ну, проходите.

И делает шаг назад, пропуская в бар, где пахнет какой-то кислятиной, застарелым табаком и сексом.

— Только вы, трое. — Захлопывает дверь, отрезая нас от охраны Карла. — Не хер мне здесь мускулами играть.

* * *

Возле барной стойки обжимается какая-то парочка, сплетясь телами и беззастенчиво шаря руками друг у друга под одеждой, а Ковш, подойдя к ним, одним мощным движение хватает за загривок парня и скидывает со стула. Девица визжит, явно напуганная, и пикирует на пол вместе со своим партнёром. В чём-то даже забавное зрелище, если бы такое ещё способно было бы меня развеселить.

Парочка — по всему видно, что, несмотря на раннее время, уже успели накачаться какой-то дрянью — скрывается с горизонта, да и все остальные, кто был здесь, таинственным образом испарились.

— Ну так, о чём говорить собирались? — спрашивает Ковш и делает знак сонному всклокоченомму бармену. Тот наливает четыре порции виски в мутные стаканы и снова отходит в другой конец стойки.

— Об одном твоём должнике, — начинаю, чтобы быстрее покончить со всем этим. — Артём Романов, на днях приходил к тебе, просил об отсрочке.

Ковш задумывается, о чём-то вспоминая, потом медленно кивает.

— Ну, был такой, обдолбыш хренов, — зло выплёвывает и махом выпивает половину содержимого своего стакана. — Кстати, пейте, чего вы как целки?

— Мы за рулём, — говорит Викинг.

— О, старость и к вам, смотрю, подкралась, — хохочет, явно довольный своей шуткой. — Ладно, не пейте, коли мамки заругают. Но от меня-то что требуется? Пацан мне должен, вот пусть и возвращает, хрен конячий. Какого ляда вы его дерьмо гребёте. Дел нет других?

С тобой забыл посоветоваться, урод вонючий.

— Твои люди его сестру достают? — спрашиваю, наматывая на палец цепочку от ключей.

Руки отчаянно зудят, и сейчас, как никогда остро, ощущаю, что мне отчаянно не хватает кастета или трубы. Глупость несусветная была ехать сюда с пустыми руками.

— На войне все средства хороши, — пожимает плечами Ковш. — Девка хорошая, хоть и полудохлая, одни кости.

Гадко ухмыляется, а у меня руки сами собой в кулаки сжимаются, так двинуть по жирной харе хочется, но держусь, потому что в этом случае живыми отсюда можем и не выйти.