Корсар
Шрифт:
Славик и Валера идут за мной, отвешивая шуточные комплименты. Они весёлые ребята, добрые и светлые какие-то, хоть временами и бывают грубоваты, но это от недосыпа и вечной нехватки кадров — в таком адском месте, как “Долина вкуса” сложно сохранить нервные клетки, особенно, если заказы валятся со всех сторон круглосуточно, а штат никак не расширят.
Достигаю нужной двери в конце коридора, стучусь и, получив разрешение, вхожу. Три оператора — два парня и девушка, с которыми я почти незнакома — беспрестанно принимают заказы, с серьёзными лицами уткнувшись в плоские мониторы. Иру
— Ура! Ты приехала! — восклицает Ира, когда вхожу в её крошечный отдельный “кабинет”, в котором из мебели только стол и два стула. Ну и крючок на стене, куда куртку с сумкой повесить можно. Гипсокартонные стены лишь создают иллюзию уединения, пропуская при этом любой звук. — Присаживайся, сейчас я отчёт доделаю и пойдём, прогуляемся.
Ира кажется уставшей больше обычного, а тёмные круги под глазами выдают, насколько она вымотана. Светло-русые волосы завязаны в тугой хвост на макушке, а на лице бледность, которая бывает, если человек долго не спит.
Заполняет что-то в компьютере, сверяет, уточняет, исправляет, как всегда, деловая до невозможности, а глубокая складка залегла меж бровей. В этот момент её лучше не трогать, потому сижу напротив, просматривая в телефоне какие-то старые фотки и даже дышать стараюсь потише, чтобы не отвлекать.
Дверь распахивается и входит сменщица Иры, Катя — высокая, полная и неизменно улыбчивая. Обмениваемся приветствиями, и молча ждём, пока моя подруга закончит возиться с бумагами.
Я выхожу из кабинета, чтобы не мешать пересменке, и жду минут пять, пока Ира не выходит ко мне.
— Ну всё, я закончила, — удовлетворённо улыбается и выдыхает, словно всю смену вынуждена была задерживать в лёгких кислород. — Пойдём?
Киваю, а Ира разминает затекшие от долгого сидения мышцы и встряхивает кистями рук. Почти производственная гимнастика, ну или вялый танец победителя.
— Куда пойдём? — спрашивает, когда выходим на улицу, и свежий ветер обдувает лицо. — Предлагаю в наше кафе!
Никогда не перестану удивляться её способности мгновенно переключаться. Вот только что она сидела бледная, точно стена, утомлённая и раздавленная ворохом работы, а вот уж готова плясать до утра и прожигать жизнь, словно не нужно вставать снова в шесть утра и идти на работу.
На минуту задумываюсь о том, что не взяла с собой деньги, но потом вспоминаю о сдаче, которую вручил мне таксист и соображаю, что на чашку кофе в любимой кафешке — весьма, кстати, бюджетной — вполне хватит. Киваю, а Ира поправляет сумку на тонком ремешке, чтобы удобнее на плече висела и берёт меня под руку. Мы одного роста, только у неё уж в восьмом классе выросла вполне приличная грудь и обозначились округлые женственные бёдра, в то время, как я так и осталась угловатой и нескладной.
— Ой, мне столько тебе нужно рассказать! Распирает, как хочется поделиться.
Её светло-голубые, почти прозрачные глаза азартно блестят, а такое с Ирой случается только, если влюблена. Это радостное событие происходит не реже раза в пару месяцев,
и я уж морально приготовилась, что сейчас придётся выслушивать поток восторженных речей и хвалебных од новому властителю сердца. Ну и ладно, временами это бывает забавно, а мне не мешает вот именно таким незамысловатым отвлечься от собственных переживаний.— Ну, и кто он? — спрашиваю, когда садимся за любимый столик у витражного окна.
В кафе довольно мило: интерьер в чёрно-белых тонах, светлая деревянная мебель и неизменно хорошее обслуживание. Это заведение, наверное, единственное, где могу почувствовать себя свободно даже, несмотря на скудный гардероб. А с тех пор, как Роджер заставил пополнить шкаф новыми шмотками, так вообще ощущаю себя чуть не королева.
— О, на этот раз это нечто особенное! — произносит заговорщицким шёпотом, когда официант с вышитым на форменной рубашке именем Иван ставит перед нами две чашки ароматного кофе. — Ты даже представить себе не можешь, что это за человек!
В принципе, именно так — с восторженным блеском и придыханием — Ира отзывается вначале обо всех своих “любовях всея жизни”. Каждый из них прекрасен аки бог, чуток и добр, а, главное, непременно навсегда. Именно так, именно до последнего вздоха она обязуется любить каждого, в чьём присутствии ускоряется сердцебиение. Правда, наваждение очень быстро проходит, принося с собой горькие слёзы и потоки разочарованных возгласов.
Люди редко способны измениться, и сценарий жизни, как правило, закольцован. Да и грабли всегда одинаковы.
— Ух ты, давно познакомились?
— Недавно, пару недель всего. — Болтает ложечкой в чашке, но не пьёт, лишь улыбается своим радужным мыслям. — Но чувствую, что на этот раз всё очень серьёзно!
Кто бы сомневался, так не я.
— И как вы с ним познакомились? — спрашиваю, скорее, по инерции, потому что, как правило, сценарий всегда один и тот же: Ира идёт в клуб и там, лихо отплясывая, находит свою судьбу.
При свете дня возлюбленный оказывается не столь чудесен, но Ира, как порядочная, пытается что-то там построить, но всё рассыпается, подобно карточному домику.
— Ой, это такая интересная история! Ты не поверишь! — Размахивает руками, вся во власти эмоций. Глаза горят, восторг переполняет, а мне кажется, что никогда настолько воодушевлённой её не видела. Может быть, на этот раз и правда, всё не просто так?
Мы с Ирой совсем разные, но именно эти различия притягивали, восполняя то, недостающее в каждой из нас, делая цельными.
Вот и сейчас она тарахтит без умолку, насколько прекрасен её избранник, я же молчу и слушаю, потому что так удобнее и проще.
— Как его хоть зовут? — спрашиваю, прерывая поток восторженной болтовни.
— Ой, Петя! — машет рукой и смеётся. — Такое имя смешное, конечно, оно и не подходит ему вовсе.
— Имя как имя, — пожимаю плечами, а сама в сотый раз проверяю телефон, ожидая, что, может быть, Роджер всё-таки позвонит. Хоть и знаю, что он поехал на работу и не должна нервничать, должна доверять, верить, но беспокойство гнилыми зубами впивается в сердце. Вот сейчас допью кофе, дослушаю историю Иркиной любви и позвоню сама.