Корысть на пьедестале

– Ну, как же не слышали! Ваш бывший муж, Валентин Юрьевич, выходил из моей квартиры, когда его ударили. А ударили моим мечом… Вас же вызывали к следователю, вам должны были про меня сказать…

Ее губы тронула блуждающая усмешка. Да, она не раз встречалась со следователем, но в такие подробности ее не посвящали. Про меч она слышала, а про Глеба Горбушина – нет. Но вдруг захотелось про него узнать. Парень он, по всей видимости, простой. К тому же, насколько поняла Василиса, Кузьмин возвращался от какой-то шлюхи. Возможно, Горбушин был ее парнем или даже мужем… Она нажала на кнопку, и калитка открылась.

Василиса даже не стала прихорашиваться, встречая гостя. Как была ненакрашенная, нечесаная и в спортивном костюме, так и открыла ему дверь. Зато Горбушин как будто в ночной клуб собрался – волосы у него действительно с мокрым эффектом, кожаный пиджак и джинсы «от кутюр», а не какие-то подделки с Черкизона, туфли из крокодиловой кожи, носки свежие – во всяком случае, не воняют.

Он разулся, она провела его в комнату, показала на обычное кресло, сама села в качалку.

– Ну, и что вы хотели мне рассказать, Глеб Горбушин? – спросила она без малейшего желания заигрывать с гостем.

– Рассказать… Ну да, рассказать… – Он смотрел на нее внимательно и с интересом, как будто сравнивал оригинал с тем образом, который ожидал увидеть.

И вроде бы не видно в нем разочарования, чувства отторжения, впрочем, Василисе все равно.

– А вас Василиса зовут? Красивое имя, васильками пахнет.

– Вы романтик или просто балабол? – усмехнулась она.

– Ну, вы скажете… – заметно смутился он. – Какой же я балабол?..

– Но, возможно, романтик. Я слышала не только про меч, но и про рыцарские доспехи.

– Да, да, мы с ребятами проводили реконструкцию Крестовых походов, я приехал домой, хотел показать Соне, а она… – Глеб угнетенно вздохнул, махнул рукой.

Василиса промолчала. Не хочет говорить, не надо. Да и зачем спрашивать, если все и так ясно? Гульнула Соня с Кузьминым, для них это, может, и обычное дело, а для Глеба – удар в самое сердце.

– Как так можно, приехать домой к сотруднику, залезть на его жену? – в тягостном раздумье спросил парень.

– Валентин Юрьевич – птица редкостная, – хмыкнула она. – Гадит на все, что шевелится.

– Я знаю, вы были за ним замужем…

– И что?

– Ну, вам видней, какая он птица…

– Снайпер.

– Почему снайпер? – не понял Горбушин.

– Кузьмин – птица высокого полета. Летает высоко, а гадит метко.

– Ну да, он у вас дом отобрал…

– Ты и про дом знаешь? – Она с подозрением глянула на Глеба.

– Ну как же, я теперь в этом доме живу, – вымученно улыбнулся парень.

– Ты?!

Или Горбушин бредит наяву, или она ничего не понимает… Может, Кузьмин так откупился от него, отдав ему ненужный пока дом? Но с какой стати ему откупаться? Ну, гульнул с чужой женой, какая в том печаль? Для него это обычное дело…

– Да это целая история. Я собирался уходить от Кузьмина, а тут появился один человек, он сделал мне предложение, и теперь я работаю у него. Свою квартиру я оставил жене, а Михаил Севастьянович договорился с Кузьминым, убрал острые моменты, даже купил у него дом. Здесь дом купил, в Демидке.

– И тебя в нем поселил?

– Ну да, поселил. Ну, пока я на свой собственный не заработаю. А может, и этот дом у него выкуплю…

– Выкупишь? На зарплату? – Василиса приложила к виску два пальца, но не решилась покрутить ими, хотя и возникло побуждение.

– У меня не зарплата, у меня процент от прибыли. Я с Кузьминым работал, может, он говорил вам про компанию «Айти-Формат»?

– Ну да, он говорил, информационные технологии, программное обеспечение.

– Он говорил, а я строил. И построил! – с наивной, но искренней гордостью в голосе произнес Глеб.

– Ну да, Валентин очень хвалил это дело…

– А Михаил Севастьянович последовал его примеру, теперь я возглавляю его айти-компанию.

– А это большие деньги, – кивнула Василиса.

Теперь она понимала, почему Глеб состоял у Кузьмина на особом положении. И почему Брюсов дом ему купил… Она знала, о каком Михаиле Севастьяновиче идет речь.

– Ну да, немаленькие. Валентин Юрьевич мне крошки со своего стола сбрасывал, а Михаил Севастьянович – другое дело…

– Все это понятно, – задумчиво проговорила она. – Непонятно, зачем ты пришел?

– Ну, если честно… – замялся Горбушин.

– А по-другому, дорогой мой, разговора и не получится.

– Да интересно было бы про Сергея Кирикова узнать.

– Зачем?

– Я ведь сам хотел за Кузьминым бежать. Даже представлял, как меч ему в живот всаживаю! – В глазах у Горбушина вспыхнули бесовские искорки. – Представлял, а не смог. А Кириков смог!

– Потому что я его об этом попросила?

– Вы его об этом попросили? – как-то не очень удивленно глянул на нее Глеб.

– Ну, ты же это хочешь узнать?

Парень вел себя немного странно, как это присуще «ботаникам» и прочим не от мира сего людям. Скорее всего, он действительно был тем самым Глебом Горбушиным, которого Кузьмин подрядил под новое направление в своем бизнесе, а заодно и жену подрядил под себя. Если так, то не мог этот парень работать на следствие. А вдруг? Жизнь богата на извращения…

– Да нет, мне все равно, кто попросил… Просто интересно знать, кто он такой, этот Сергей Кириков.

– Извини, я не догадалась оставить здесь все, как при нем было. А так бы музей открыть, экскурсии водить…

– Я с вами серьезно… – обиженно посмотрел на нее Глеб.

– Так и я серьезно, – с горечью усмехнулась Василиса.

Вся ее жизнь превратилась в музейный экспонат, с которого она каждый день по вечерам сдувает пыль – уныло, в тоске и одиночестве… Что ж, музейный работник тоже профессия, к ней просто нужно привыкнуть, а еще лучше – полюбить это дело.

– Я должен был убить Кузьмина! – В голосе Горбушина скрежетнул легкий металл.

Он и хотел отомстить за свою жену, но ему явно не хватало духу, гнется его решимость, плющится под тяжестью возможного наказания. Кириков, может, и был героем в его глазах, но свои четырнадцать лет он получил.

– Поверь, он свое еще получит, – усмехнулась Василиса.

Кузьмин выжил, но это всего лишь отсрочка приговора, который вынесла ему судьба. Он бросает своих жен, похабит чужих, этим плодит своих врагов. Рано или поздно найдется еще один такой смельчак, как Сергей, и нанесет более точный удар, от которого он уже не оправится. Тот же Горбушин хотел бы свести с ним счеты, вдруг и его бес дернет…