Космическая шкатулка Ирис

– Икри?

– Ну да. Я же видел тебя с нею раньше. У неё, кстати, новый избранник появился. Не знаю, кто он ей. Но всем даёт понять права владения на твою бывшую возлюбленную. А ты, – обратился Торин к Рамине, – мне отказала, и думаешь, что он лучше будет, если затащил тебя в свою лавочку? Тебе-то уж точно ничего от его добра не достанется. Он всех обманывает! Ему всегда и всего мало. Бывший аристократ, чего же ты и хочешь, детка…

– Иди! – Кэрш сильно толкнул его в спину, и Торин едва не загрохотал вниз по лестнице. Он хрипло вскрикнул, уцепившись за лестничные перила. Что-то гневно бурча, он вынужден был смириться с участью того, кому дают убежище. Когда он скрылся в нижнем уровне дома, Кэрш, злой и беспощадный, приступил к допросу Рамины. – Так вот для чего ты отправилась на прогулку? Решила тряхнуть своим задом и передом, даже невзирая на выпятившееся пузо?

– Дурак! – обиженно закричала Рамина, не веря своим ушам, не веря той внезапной перемене, что произошла с ним. – Напился, что ли, «Мать Воды», что тебе мерещатся всякие видения того, чего нет! Успокойся!

Он и впрямь успокоился, видимо, сообразив, что она не в том положении, чтобы её допрашивать и расстраивать. Врач взял в нём верх над подозрительным мужем. Даже не любя Рамину, Кэрш считал её своей личной собственностью. А с личной собственностью он расставаться не любил даже тогда, когда не знал, куда её сбагрить. – Иди, отдохни, – разрешил он милостиво. Рамина в ужасе представила, как Торин найдёт в хранилище Кон-Стана. Как он испугается и завопит: «Кэрш! Кто тут у тебя ещё»? У неё в который уже раз похолодели руки и ноги. Её буквально затрясло от напрасной потери стольких нервных сил. Она прислушалась, но было очень тихо. Наверное, у Торина хватило ума понять, что это Рамина спрятала тут своего любовника, тая его от Кэрша. О том, что она жена Кэрша, Торин точно не подозревал. Рамина думала только об одном, чтобы Кэрш свалил с глаз долой. А он всё медлил.

О том, как Торину не удалось спастись от правосудия

Пришествия гостей на этом не прекратились. Уже в следующее мгновение в дверь, которую так и не заперли, вломились два военных офицера, с ними старик, позади которого был и третий военный.

– Кэрш, – произнёс старик властно и тихо, – ты не встречал случайно одного из близнецов Ян? Его видели где-то рядом с твоим торговым заведением.

Кэрш без слов указал глазами на коридор и лестницу, ведущую в первый уровень здания.

– Ты его впустил сам? – учинил допрос один из офицеров. – Ты с ним знаком?

Старик сделал повелительный жест рукой, и офицер замолчал.

– Я забыл закрыть дверь, и он вломился следом. Я указал ему вход в хранилище товара. Но дверь на выход там крепко закрыта. Он не выйдет наружу, – спокойно дал свои пояснения Кэрш, обращаясь к старику.

– А тебя никто ни в чём и не подозревает, Кэрш, – ответил ему старик. – Я знаю о том, что ты и понятия не имел о замыслах Сирта. Сирт не такой уж наивный, и он не стал бы трубить о том, кому попало. – Таким вот определением старик явно давал свою оценку Кэршу. Кэрш был для старика «кто попало». – К тому же за Ториным слежка велась совсем по другому поводу. А Инзора уже схватили на мосту на месте злодеяния, неосуществлённого к счастью. К великому и всеобщему счастью.

– Злодеяние? Какое? – Кэрш даже утратил голос от страха, задавленный и жалкий он был еле слышен.

– Да ты не причём, – успокоил старик. – Не умри тут от ужаса. Торин скрывается от закона, потому что давно уже торгует запрещённым зельем, а Инзор решил подработать как наёмник-убийца. У них разная ответственность перед законом. А ты вот что, Кэрш… – старик отвёл Кэрша к витринному окну. Рамина сразу узнала старика, едва он вошёл. У него даже костюм был тот же самый. Серый френч и свободные, несколько небрежные штаны, из-под которых блестели образцово начищенные военные ботинки. Кэрш успел включить слабое боковое освещение, и Рамина всё отлично видела. Старик обернулся на Рамину и улыбнулся ей мягко и добро. Мол, нечего тебе опасаться.

– Ты зря отдал за долги братьям дом своей жены. Хорошо, что Ола – сестра твоей жены успела приостановить сделку, и та не прошла своё оформление через Департамент недвижимости. А то бы дом отошёл в народный Фонд для конфискации преступного или бесхозного имущества. Ола заплатила деньги, и теперь дом принадлежит ей. Она же отдаёт его своей сестре Рамине. А тебе просила передать при случае, что считает тебя свободным от заключённой сделки, суть которой тебе известна. Мне сведения о том ни к чему. Если ваша сделка не затрагивает интересов государства, а касается только ваших взаимоотношений, никто не вправе совать туда свой нос. Вот такой случай и представился. Не ожидал, что так скоро тебя встречу. Ты был моим способным учеником. Ты был и, надеюсь, остался хорошим врачом. Но человеком хорошим ты так и не стал. С кем ты общаешься, Кэрш? С подпольными спекулянтами, один из которых проявил готовность, но не способность как оказалось, и на убийство по найму? И это ты, Кэрш-Тол? Твой отец был не только аристократом, но и высокообразованным талантливым исследователем в своей области, вполне пристойным человеком. А ты, его сын, такой любознательный в юности, решил стать пропойцей и кутилой? Не смей больше, Кэрш, прикасаться к напитку «Мать Вода»! Каким бы образом она к тебе ни попала, не употребляй её никогда! Ты утратишь все свои профессиональные навыки и пропадёшь, если не прислушаешься к совету своего старого учителя. Я понимаю, что тебе нелегко вписаться в нынешнее новое общество. Но ведь ты занимал отнюдь не последнее место в социальном устроении жизни, и что же так глупо всё утратил? Из-за неспособности управлять своими низшими импульсами и негодными страстишками? Это плохо, Кэрш. Я скорбел, как узнал о твоём личном падении. А потому и не удивлён, что следующим было твоё падение уже социальное. По счастью, не уголовное и не преступное, как случилось у Сирта. Живи, торгуй, работай, Кэрш. Ожидай своего первенца. У тебя очаровательная жена – бывшая аристократка, как тебе всегда было важно, а ум её ты разовьёшь и сам.

Кэрш успел прийти в себя, развернул плечи и выставил грудь вперёд. – Благодарю за высочайшее позволение мне жить и работать, – произнёс он не без тонкой издёвки. – Любить жену, которая меня не любит и давно уже разменяла аристократическое достоинство своих предков, поскольку своего у неё и не было никогда, на ласки простолюдинов, а также ждать первенца, который не имеет к моему роду никакого отношения. Приношу благодарность за саму возможность дышать воздухом, только вот не знаю, кому именно я эту благодарность должен адресовать. Бывшему врачу-психиатру, у которого обучался некогда навыкам лечения психозов? Народной Коллегии управления? Или кому-то ещё, кто стоит передо мною и свой статус ничем не обозначает, а себя никак не называет?

– Меня как звали, так и зовут по-прежнему, – ответил Тон-Ат, ничуть не задетый обличительным пафосом Кэрша. – Если забыл, то напомню. Тон-Ат моё имя. И это в твоём торговом заведении, а не у меня в доме, прячется подлый воришка и мелкий преступник. И если Департаменту защиты и поддержания порядка нечего тебе предъявить, то для меня лично ты из-за этого вовсе не станешь хорошим и чистым человеком. Я по душам с тобою говорю, по- человечески тебя жалею, а ты актёрствуешь бездарно! Не любишь свою жену, обличаешь её, так и она не сочтёт твой уход за утрату. Уходи от него, дочка. Тебе есть куда уйти. Прекрасный павильон, носивший некогда название «Жемчужная лилия», опять твой. Твоя сестра всегда о тебе позаботится и впредь. Жалко, конечно, что у неё такой вот двуликий сын. Сирт обманул нас всех. В том числе и меня. Но тут уж сказалась вторая инопланетная половина его сложной и гибридной природы. Его отец был тут чужак, и Сирт наполовину таким и остался. Поэтому я не смог его просчитать до конца.

– Что с Сиртом? – закричала вдруг Рамина, забыв о том, что внизу вместе с Ториным прячется Кон-Стан. Для неё это уже мало что значило.

– Ничего, – спокойно ответил Тон-Ат. – Он всегда был таким, и не его вина, что мы считали его не совсем тем, кем он и являлся. Я надеюсь, что за годы изгнания он сумеет понять в себе всё, чтобы измениться к лучшему. Тогда и окружающий мир вокруг него изменится к лучшему.

Два офицера выволокли Торина наверх. Его запястья были закованы в железные зловещие браслеты, а они мелодично звякали, как некое забавное украшение на моднике. Он нагнул голову, и длинные волосы скрывали его лицо. Он вёл себя покорно.

– Пока, Кэрш! – крикнул он на выходе наружу и обернул своё оскаленное в ухмылке лицо человекообразной лошади. – Некому теперь будет доставлять тебе «Мать Воду» и девочек на закуску к ней! Рамина, пока! Ищи себе другого мужчину, не такого гада двуличного! Ты хорошая девочка! Счастливо тебе родить ребёночка! Прости за бабушку! Мы её ни разу не обидели!

Офицер толкнул его в спину, и Торин споткнулся о высокий порог. Повис на цепи браслета, падая, но ловко удерживаемый от окончательного падения двумя дюжими военными.

– Где моя Финэля? – спросила Рамина, не понимая, почему не вывели Кон-Стана, хотя бы для установления его личности. – Как я буду жить одна в своём павильоне без неё?

– Как все живут, так и ты будешь, – ответил Кэрш, воспроизводя на своём лице ту же самую фальшиво-развесёлую ухмылку, что и Торин.

Рамина отправилась вниз, не желая отвечать Кэршу ничего. Спустившись по лестнице и войдя в хранилище, она обнаружила, что там нет никого. Она обошла большое помещение несколько раз по периметру, заглядывая даже под стеллажи с товаром, что было нелегко в её положении. Не было никого. Нигде. Массивная, металлическая изнутри и деревянная с улицы, двойная дверь была закрыта, как ей и полагалось, а Кон-Стана не было. Странное успокоение охватило и душу и тело Рамины, ей захотелось спать, и она легла на мягкие мешки с какой-то лекарственной, не расфасованной служащими торгового дома, травой. В виду праздничных дней им был дан отгул. Стало хорошо, как в лесу, как в родном лесопарке, когда её окутывал дух живой и волшебной природы, едва она открывала окна навстречу утру, просыпаясь в своей мансарде. И также блаженно, как в свой сон, Рамина погружалась в своё счастье при мысли, что павильон «Жемчужная лилия», куда по сию пору заглядывает дух её беспокойной матери Айры, опять принадлежит ей. Это означало, что она свободна от Кэрша, от его красного широкого лица с выраженными носогубными складками, от его, прежде вечно похотливых, а теперь отчуждённых полностью, проницательных глаз хорошего, что бы ни говорил Тон-Ат, врача, да ещё и психиатра по совместительству. «А вот машину я ему не отдам»! – решила она, хватаясь этой мыслью за реальность. – «Я заслужила оплату за свои многомесячные сексуальные услуги этому хряку с его аристократическими чреслами, не знающими устали, если он принимал в себя даже малую дозу, но сильно коварной «Мать Воды».