Костер и Саламандра. Книга вторая

— А Дольф Междугорский? — тихонько спросила я, когда снова смогла говорить.

— Междугорье всегда держалось в сторонке, — сказал Агриэл. — Охота на ведьм не была там такой кровавой, как в Перелесье или Прибережье, а уж тем более — как в Святой Земле. Иерарх Междугорский считался почти самостоятельной фигурой… хотя он и был, да и доселе является, я думаю, наместником престола Святого Ордена в Междугорье… всё равно, там было во многих отношениях легче дышать. И хоть Дольф Некромант и хлебнул горя, сколько вместил, всё равно это было долгое и в общем удивительно благополучное правление.

— Благополучное?! — не удержалась я.

Агриэл улыбнулся:

— Привёл в порядок экономику, покончил с бунтом, не дав ему стать гражданской войной, провёл победоносную войну с Перелесьем, которое било Междугорье и отрывало куски его территории с давних пор, вернул древние земли междугорской короны, прижал Святой Орден так, что те и пикнуть не смели. Оставил достойного наследника и продолжателя. Междугорье при Дольфе превратилось из зажатого горными хребтами тёмного угла Севера в великую державу — и с тех пор страна процветает и с ней считаются. Последующие правители так или иначе придерживались принципов Дольфа, а кое-кто — как Хельгар Волкодав или Дайар Красивый — прямо говорил: предок был прав, несмотря на всю свою дурную славу.

— Я всё поняла, Отец Святейший, — сказала я. — Надо запретить Святой Орден ветви Сердца Мира и Святой Розы, да? И победить Перелесье — убить Рандольфа, он не просто захватчик, он ещё и богоотступник…

Агриэл смотрел на меня, улыбаясь, — и я как-то смешалась и замолчала.

— Милое наивное дитя моё, — сказал он тихо. — Не торопитесь. Всё не так просто, как вам сейчас представилось. Запретив Святой Орден, вы сделаете врагами короны тысячи и десятки тысяч верующих, которым будет не объяснить причин… как вы расскажете простецам об этом ужасе, что творится уже половину тысячелетия? И гибель Рандольфа ничего не изменит: он лишь марионетка Святого Ордена, Иерарха Святой Земли. Даже Майгл Святоземельский — марионетка. Я переписывался с ним… он неплохой человек, недаром же внук благого короля. И искренне не понимает, что происходит. Его окружают люди Иерарха, аристократы, верные Иерарху, шпионы Иерарха. Майгл живёт в придуманном мире… Святая Земля процветает, она настолько сильна, что всегда готова помочь соседям, задумавшим благое дело. Святой Союз, да. Великое братство Северо-запада. Ради этого Майгл готов помогать Рандольфу и деньгами, и хлебом, и оружием. Святая Земля впрямь процветает: она ещё благого короля помнит… к тому же получает сейчас вполне проклятое золото…

— Рандольф — марионетка? — выдохнула я. — Рандольф?! От которого вообще всё зло? Как так? Да так же вообще не может быть?

Агриэл тихонько кивнул:

— Подумайте, дитя моё. В Перелесье творятся опасные дела, там охота на ведьм, там на фабриках штампуют страшные проклятия, там зло ползёт изо всех пор… культ смерти: песенки эти гадкие, девицы с чёрными тенями вокруг глаз изображают вставшие трупы и любовниц Сумеречных Князей, аристократия заигрывает с адом… А в Святой Земле тишь и благость, Святая Земля не рискует, только снимает сливки. Рандольф добывает для Иерарха Святой Земли новых… прихожан…

— Мы же воюем с Перелесьем, — сказала я, чуть скинув обороты. — Нам Святая Земля и войну-то не объявляла…

— Вы, милое дитя, сейчас говорите: «рыцарь защищается от меча», — ласково сказал Агриэл. — А рыцарь защищается от врага, вооружённого мечом, верно? Сам меч — просто железо. Рандольф — меч в руках Святого Ордена… а Святой Орден — прибежище ада в земной юдоли. Приготовьтесь к тому, что воевать придётся с адом, дойти придётся до Святой Земли — и как-то снять проклятие, искупить оскорбление Вседержителя, нанесённое Святым Орденом множество лет назад. Так мы вернём… не рай на земле, но хоть естественный порядок вещей. Я говорил об этом с государыней Виллеминой. Вы тоже должны это знать. Вы должны быть готовы. Вы не должны удивляться или приходить в ужас. Вы — белый воин, дитя моё. Следуйте своим путём. Вам разбивать древние чары и уничтожать смертное зло… — и добавил с улыбкой: — А инструктаж для святых наставников я благословил. Мои преподобные выбирают самые подходящие священные тексты. Мы с вами — ветвь Путеводной Звезды и Благих Вод и некроманты — будем сражаться вместе, насколько у людей божьих хватит слабых сил.

Я сидела и кивала, а Агриэл гладил голову Тяпки, которая пристроила морду у него на коленях. Вот такой у нас вышел разговор — и я понимала, что мне понадобится много времени, чтобы осознать всё до конца.

— Я велю собрать для вас книги, — сказал Агриэл. — Это древние и очень ценные труды, дитя моё. Они помогут в нашей битве.

— А вы благой, Отец Святейший? — брякнула я.

Агриэл рассмеялся:

— Да кто же может знать это, дитя моё! Кто ж может знать…

14

Гостила я у Иерарха два дня. Разговаривали, он меня тоже серьёзно расспрашивал, даже записывал. За эти два дня мы прикинули, какую он благословит инструкцию для армейских наставников, — утвердили в тонких частностях. Там было о некромантии и некромантах как о части Промысла, о правах духов, о том, что смерть суть переход, ну и много такого, что тебе понятно само собой, если у тебя Дар, а святошам из-за этой древней ереси уже не очевидно.

И когда я уезжала, на сердце у меня на этот счёт было совершенно спокойно. Потому что поддержка Иерарха, когда воюешь с адом, — это половина дела как минимум.

А в столицу вернулась к балу!

К балу! Я же забыла про день Святых Дора и Далерии у Вод, тем более что мы уже отправили в поход наш подводный корабль, — а Виллемина, оказывается, помнила. И не отказалась от идеи.

Встретила меня радостно — и сообщила с порога:

— Карла, дорогая, ты розовый цвет любишь? Знаешь, не такой розовый, как розовая роза, а немного темнее и теплее?

Я только плечами пожала:

— Ну… не знаю. В общем… нормальный цвет. А что?

А она вся светилась, глаза у неё сияли живой улыбкой — как это возможно для кукольного лица, не понимаю. Щебетала:

— Я велела сделать нам такие платья. Бальные платья. Мне немного светлее, а тебе немного темнее. Коротенькие — смотри, вот такие, даже выше середины икры — и на очень широком каркасе. А на лифе — букетики хрустальных розочек, тоже одинаковые, от мэтра Лабриэля из Междугорья, ювелирный дом Ландыша, они уже готовы!

Я её взяла за руки, прижала их к груди. Заглянула в лицо:

— Государыня моя прекрасная, какие каркасы, какие букетики… Война же, якорь им в пасть! Ладно, мы могли перед самой войной что-то прикидывать и мечтать, но сейчас-то — как?

Вильма освободила руку, поправила мой локон:

— А сейчас это особенно важно, сестричка. На Дора и Далерию — день открытого моря, вот и откроем. Танцевать будем не во Дворце, а в Королевской Опере, в Большом Танцевальном Зале. Вход всем желающим. Военным — шипучее вино. Благотворительная лотерея. Мы будем веселиться, милая моя Карла, и поверь мне, пожалуйста: это обязательно надо сделать.

— А мне надо быть на балу? — спросила я без особой надежды на шанс улизнуть.

Лучше бы я книги Агриэла поизучала, пока они все танцуют. Лёгкую музыку я не слишком люблю, танцую не особенно хорошо — а кто-нибудь ещё мог начать это самое… ухаживать.

За своей пожилой матерью пусть ухаживают, оглоеды. Ей нужнее.

Видимо, это всё отразилось у меня на лице.

— Бедная Карла, — нежно сказала Вильма. — Я тебе очень сочувствую, дорогая. Но надо. Хотя бы откроем бал вместе. Это важно.

Пришлось смириться с неизбежным.

Валор не позволил лакеям помочь отнести книги в наш каземат — они с Ольгером несли сами. У Ольгера аж лапки дрожали, когда он дотрагивался до переплётов:

— Леди Карла, смотрите-ка: сочинения Ульриха-Травника, трактат Олегра Девятиозерского «О трансмутации», да ещё и «Об использовании Красных, Зелёных и Белых Сердец в поисках сути»! Ничего себе библиотека! Сокровищница!