Костер и Саламандра. Книга вторая

Посреди нашей лаборатории стояли два больших ящика, от которых тянуло чем-то неописуемо мерзким. Настолько мерзким, что моя собака не пошла в лабораторию, а устроилась в гостиной у камина. Редкий случай.

— Вот, сопровождал с вокзала, — сказал Жейнар. — Подарок нам от части, где Квентин с его воронами. Ошмётки летунов, бр-р…

Как-то никто не дёрнулся открывать ящики. Я на них посмотрела — а у них был вид золотарей перед выгребной ямой, из которой вот-вот через край перельётся.

Чистоплюи, подумала я. Всегда мне… И сделала шаг вперёд.

И тут же Валор и Ольгер устыдились и выдали нестройным дуэтом:

— Не трогайте, леди!

— Деточка, позвольте мне!

— Ладно, — сказала я. — Мне всё равно не хочется.

Валор принялся взламывать заколоченную гвоздями крышку, а Ольгер грохнул на стол инструменты для вскрытий. А потом они достали летуна и плюхнули его на мрамор.

Он оказался просто огромным. Я не ожидала. Огромным и тяжеленным: не умещалось в голове, что эта здоровенная грузная тварь летала по небу. Головы у твари не было, её, видимо, оторвало взрывом, а туша с развороченной и закопчённой изнутри грудной клеткой казалась больше, чем человеческое тело. И выглядела уродливо: вместо рук приделали кости от ног, а на них нарастили два громадных крыла — как паруса. Развёрнутое крыло доставало от стола до стены, длиной примерно в два человеческих роста — и всё равно казалось, что тварь неуклюжа: непонятно, как сравнительно небольшие крылья поднимают эту тяжесть.

И ясно, что с драконом не спутаешь. Дракон — как живая птица: невесом, стремителен. Очень гармонично выглядит. Тварь, по-моему, должна была вызывать оторопь: летящий по небу труп… и явно несут его не слишком короткие и узкие крылья, а сила чего-то вселившегося.

Адская сила, разумеется.

Жейнар и Ольгер придвинули к столу для вскрытий верстак для наших инструментов, разложили летуна кое-как. Валор подтянул вверх рукава, надел перчатки и взял большой нож для продольных разрезов, но взглянул на труп — положил большой нож и взял скальпель.

— Я хотел, — заикнулся Ольгер.

— Простите, мой дорогой, — сказал Валор. — Это может быть небезопасно. Отойдите на шаг, пожалуйста. К вам, молодые люди, и к вам, деточка, это тоже относится. Я всё покажу.

Он уже полностью владел собой — и я успокоилась. Валор — самый опытный из нас. И — да, наименее уязвим.

— Башку ему оторвало? — спросил Байр.

— Не думаю, — Валор раздвинул скальпелем скользкие чёрные ткани трупа. — Это, очевидно, прозвучит безумно, но я полагаю, что головы в нашем с вами понимании у твари и не было. Взгляните! — и показал остриём. — Позвоночник здесь не сломан, а спилен. Кажется, даже оплавлен. И вот это… я бы сказал, это фрагменты рёбер.

— На шее?! — поразился Норвуд и подсунулся ближе.

Байр оттащил его назад.

— Они приклеены? — спросила я. — Такой вид, будто срослись с верхним позвонком… ну, уцелевшим.

— Их прирастили, — кивнул Валор. — Дорогой граф, подержите, пожалуйста, здесь. Благодарю. Смотрите, видимо, граната взорвалась прямо перед летуном. Это осколок. И вот это. И та конструкция, которая заменяла ему голову, частично уничтожена взрывом. Предположу, что это была некая… э… воронка. Из кожи и мышц, натянутых на приделанные к обрубку позвоночника рёбра. Из этой воронки извергалось собственно адское пламя.

— Он был слепой? — спросила я.

— Если и видел, то не так, как мы с вами, — сказал Валор.

— А говорят, пожирал трупы, — сказал Жейнар. — Но у него же и рта нет…

— Трупы он пожирал вот чем, — Валор положил скальпель и оттянул что-то в кровавом чёрном мясе ниже рёбер.

Распахнулась неожиданно громадная зубастая пасть. Челюсти принадлежали какой-то очень крупной зверюге, а зубы…

— Творец мой оплот, — пробормотал Ольгер у меня за плечом. — Это челюсти акулы?

— Да, акульи, — сказал Валор странно удовлетворённым тоном, будто подтверждались какие-то его теории. — Жрал непосредственно в желудок, если можно так сказать.

— Непонятно, как эти челюсти двигались, — сказала я. — К чему они приделаны. Такое чувство, что как-то прямо в мясе крепятся, на одни мышцы. Так не бывает же!

— У живых, — кивнул Валор. — А это кадавр. Эту кучу мёртвой плоти, собранную довольно небрежно, двигало то, что в ней обитало. И это обитавшее, видимо, меняло свойства тканей… Видите, в каком они состоянии? Это не последствия разложения, это копоть. Он прокопчён насквозь. И окоченение довольно странное… местами. Наверное, надо считать, что это уже не мышцы и не кости, а нечто другое.

— Я всё равно не пойму, как он ухитрялся жрать такими челюстями и летать на этих крыльях, — сказал Ольгер. — Совершенно противоестественная штука.

— Безусловно, — с той же странной удовлетворённостью подтвердил Валор. — Противоестественная. В этом самая суть, дорогой граф. Противоестественность — просто корм для адских сил. Она-то его и носила… Мэтр Байр, дайте мне пинцет, пожалуйста. Нет, не этот. Пошире. Отлично.

Он ухватил пинцетом что-то в глубине туши и потянул. Через миг показал нам ту самую пластинку из тёмного обгорелого металла в виде восьмиугольной звезды, с гравировкой в центре.

— «Огнь из ада — в этот труп — из этого трупа — во имя смерти — в живое, ради моей воли, силы и славы». Мы с этим уже встречались, верно? Наш друг Райнор доставал такие же из вскрытых кадавров на Жемчужном Молу. Вот она… что скажете, дорогие друзья?

— Можно? — Ольгер протянул руку, и Валор отдал ему пинцет. — Какой сплав интересный… Мессиры, леди, знаете, что это за металл? Сплав Серого Пса и Волчьего Солнца, похожий используют для спиралей накаливания в электрических фонарях. Он очень устойчив к нагреву.

— Чтобы адское пламя не расплавило артефакт, — кивнул Валор. Взял со стеллажа аптечную склянку с притёртой крышкой, открыл. — Кладите сюда, дорогой граф. Я бы хотел показать это прекраснейшему мессиру Олгрену и нашему другу Далеху… К сожалению, Далех занят с драконами и не смог прийти, но он найдёт время. Ещё было бы исключительно хорошо обсудить это со Святейшим Отцом нашим Иерархом, если он склонит слух ко мне, грешному, и предоставит полчаса для аудиенции. Его несомненный опыт может очень помочь… А пока посмотрим, что ещё можно извлечь из этого тела.

— Из нескольких соединённых тел, — сказала я. — Но я не воспринимаю эту штуку как части человеческих трупов. Все следы душ отсюда словно выжжены… вытравлены…

— С душами могло случиться что-то нехорошее, леди, — сказал Ольгер и содрогнулся.

— А крылья обшиты кожей нескольких людей, — сказал Норвуд. — Заметно. И эти люди были разного возраста и из разных мест: цвет и фактура кожи различаются. Но леди-рыцарь права: кто они, что они — не ощущаю вообще.

— Крылья крепятся на берцовых костях, — сказал Жейнар. — Только кости уж слишком длинные. До невозможности. В жизни не видал людей на таких ходулях.