Косточка с вишней

– Ты веришь в дружбу? – внезапно спросил меня Юра. Я, готовый к его вечным разговорам и спорам о противоположном поле, уточнил:

– В дружбу между мужчиной и женщиной?

В голове почему-то сразу всплыл образ Женьки. Юрка поморщился:

– К черту этих женщин… К черту этих мужчин… Ты веришь в нашу с тобой дружбу?

Юрка тут же уставился на меня стеклянным взглядом. Я не понимал, к чему он ведет.

– Разве я когда-то давал повод усомниться в нашей дружбе? – поинтересовался я.

Юрка молча развернул ко мне включенный ноутбук.

– Твой отец открывает филиал в Москве. Как неожиданно, что этим проектом будешь руководить именно ты!

Я уставился в монитор. Новость была опубликована на официальном сайте нашей компании. Я несколько раз пробежался глазами по строчкам, в которых говорилось, что я, действительно, займу руководящую должность в новом московском филиале.

– Ничего не понимаю, – тихо сказал я.

– Мог бы, Костя, предупредить! – сердито отозвался Юрка, – Тогда бы я, может, не воспринял эту новость так… так остро.

– Поверь, я сам впервые об этом слышу! – честно признался я.

Юрка недобро хмыкнул.

– Ну, а, собственно, чего я хотел? Ты ведь сын основателя этой фирмы. Неужели я думал, что смогу занять твое место…

– Это место должно быть за тобой, – серьезно сказал я. – Ты правая рука моего отца, и я понятия не имею, что он задумал, назначив на эту должность меня.

Юрка по-прежнему сидел угрюмый, подперев щеку рукой.

Я тут же вспомнил несколько ярких картинок из своего детства. Вот отец отдает меня в спортивную школу на секцию футбола. Он купил мне дорогую форму, кожаные бутсы, профессиональный мяч.

«Давай, сын, не подведи меня!», – напутствует отец всякий раз, когда я выхожу на поле. И я изо всех сил стараюсь его не подвести. Я слышу, как он кричит с трибун: «Все видели? Это мой сын!». Когда мне удавалось сделать хорошую передачу или, того лучше, забить гол в ворота, я первым делом искал в толпе папин счастливый взгляд. Но стоило мне допустить ошибку, я, семилетний пацан, не хотел возвращаться с футбольного поля. На душе было так паршиво, что лучше повеситься на огромных воротах, чем возвращаться домой с молчаливым расстроенным отцом.

Когда наша команда выигрывала, отец звонил всем своим друзьям и с воодушевлением рассказывал, как его сын практически в одиночку разделался с «командой молокососов». При поражении отец был мрачнее тучи. За столом во время ужина стояла напряженная тишина. Мама ставила передо мной тарелку с супом и тяжело вздыхала: «Пойми, что главное участие, а не победа!». Тогда отец взрывался: «Чему ты учишь мальчишку?» – рычал он, – «Ты хочешь, чтобы он вырос размазней? Запомни сынок: нужно побеждать во что бы то ни стало! Ставь цели и уверенно к ним иди!». Что ж, я ставил перед собой цели, но идти к ним в противовес родителю так и не решался.

– Я поговорю с отцом, Юра, – сказал я расстроенному другу, – Наверняка произошла какая-то ошибка. Клянусь, я ничего не знал об открытии нового филиала. К тому же, не уверен, что это то, чему я готов посвятить свою жизнь.

Юрка устало отмахнулся.

– Завтра вечером в город Наташа возвращается. Нужно будет встретить ее на вокзале. Электричка приходит в шесть вечера. Подстрахуешь?

– Конечно! – эхом отозвался я. Было по-прежнему неудобно перед Юркой из-за этого чертового московского филиала.

– Представляешь, – таинственным тоном начал Юрка, – У Наташиного отца какой-то компромат есть на этого утырка. Причем хранится он в каком-то секретном месте, до которого нужно добраться по воде…

– Прям «Остров сокровищ», – улыбнулся я.

– Завтра достанем бумаги и, надеюсь, помашем этому говнюку Олежке ручкой.

Юрка злобно хмыкнул.

Я подошел к окну, отодвинул нарядную светлую занавеску. Отдыхающие неторопливо брели за порцией завтрака. Я уже поел. Привычно положил в тарелку омлет, блинчики с беконом, заказал кофе… Я делал это изо дня в день, вот уже несколько недель. В выходные мы с Кристиной валялись на пляже, она зачитывала мне интересные, по ее мнению, выдержки из женских журналов о совместимости и прочей девчачьей чепухе. Вечера мы проводили в открытых летниках, слушали живую музыку, попивали вино. В непогоду сидели с Юркой у Кристины в номере и играли в карты. Под мерцающий свет (электричество девушке так и не наладили), под грохочущую стихию, распахнув форточки, дабы надышаться этим свежим горным воздухом.

– Через неделю уезжаем, – задумчиво проговорил я, любуясь на море. – Какие наши дальнейшие планы?

– Ты о чем? – хмуро откликнулся Юрка, – Вернемся на прежнее место, будем носить пиджаки, туфли и лакированные туфли в самую жару…

Юрка поморщился.

– Хотя ты у нас будешь важной птичкой, не знаю, как там в Москве с погодой в эти месяцы…

– Перестань, – сердито отозвался я.

Юрка грустно рассмеялся:

– Брось, Костян! Я верю, что это все не твоя инициатива. Но твой отец очень властный человек. Вряд ли он откажется от своей затеи. А я, так и быть, останусь его правой рукой! Но все же попрошу прибавки! За моральный ущерб!

С этими словами Юрка поднялся из-за стола и ободряюще постучал мне по плечу. У меня же на душе кошки скребли.

– Ну, а Наташа? – вырвалось у меня.

– А что Наташа? – удивился Юрка.

– Мы ведь возвращаемся домой. Ты будешь хоть вспоминать ее?

– Дурак ты, Костя! – улыбнулся Юра, – Я теперь ее никуда не отпущу.

– Вот это заявление! – ошарашенно сказал я.

– Только для начала с Олегом надо разобраться! – сердито произнес Юрка.

***

– Какого черта?! – так вместо приветствия начал я разговор с отцом.

– И тебе не хворать, Константин, – устало отозвался отец по скайпу, – Если что-то важное, говори быстро! У меня еще много дел. А если закончились деньги, то сам к черту иди, безрассудный мальчишка. Я тебе достаточно выделил на эту поездку.

– Не нужны мне твои деньги, – сухо ответил я, – Они в целости и сохранности, ни копейки не потратил. У меня есть работа, за которую я получаю деньги. Мне хватает.

О том, что работа у меня появилась благодаря отцу, я тактично умолчал. В сотый раз виню себя в том, что согласился трудиться в компании отца. Безвольное я животное!

– Похвально, сын, что ты такой экономный! – между тем, с усмешкой откликнулся родитель. – Костя, мне, правда, сейчас неудобно говорить! Что-то срочное?

– Я не поеду в Москву, – прямо ответил я.

Отец на экране не шевелился. Я на секунду подумал, что это со связью неполадки, и он просто напросто завис.

– Вот сейчас не понял! – наконец, ответил отец, – Что ты сказал, мальчишка?

Я громко повторил:

– Сказал, что в Москву ни ногой! Не нужен мне никакой филиал. И должность высокая не нужна!