Костяной скульптор

При этом в моих планах был бой с гнездом зомби, силы в котором явно было значительно больше чем в любой ранее виденной мной нежити. Выводы получались не самые радужные. Даже если я проведу слияние с оптимальными донорами — урдалаками, в итоге у меня энергии почти не останется, а до уровня гнезда я все равно не доберусь. И вряд ли доберусь, даже если убью еще с десяток урдалаков, все-таки был предел на то, сколько энергии конструкта можно получить из одного вида нежити, иначе я мог бы еще на первом уровне стать бесконечно сильным.

По словам Веска, четвертый уровень подземелья был забит пусть слабой, но очень многочисленной летающей нежитью. Даже он сам, проведя в местных лабиринтах раз в десять больше чем я, не мог назвать точное количество видов крылатых скелетов на следующем этаже. Так что, даже если с каждого типа нежити я получу не слишком много энергии, в сумме цифры получатся внушительные.

Но до этого уровня еще надо было добраться и все снова упиралось в бой с гнездом зомби. Да, на этот раз мне не придется сражаться одному, но полагаться на Веска тоже было нельзя — мало ли что произойдет. Я должен иметь силы самостоятельно убить огромную тушу босса. Вот только по всему получалось, что грубой силой я его никак не завалю. Отсюда проистекал уже следующий вывод — в дело должно было активно вступить Подчинение, как основной мой козырь. Подчиненный мне отряд гнилушек мог бы как отвлекать приключенцев, так и путать тупое, как и все зомби, гнездо.

А следовательно, я не могу тратить всю энергию конструкта на слияние, часть нужно было оставить в резерве. Снова несложные вычисления и следующий итог: в идеале мне следовало бы получить силу еще одного зомби, желательно, конечно, толстяка, с чем не будет особых проблем, плюс один урдалак. Затем стоило убить еще пять-шесть этих красавчиков, чтобы поднакопить энергии. В принципе должно было хватить на контроль десяток зомби.

Разложив для себя все по полочкам, я вдруг понял, что изначальная дилемма пропала сама собой — еще один толстяк даст мне достаточно сил для убийства урдалака. Ну и славно. Как раз на примете есть большое разлагающееся тело, лежащее чуть в стороне от сражающейся кареглазой. Дурак я правда, что голову ему разнес, ну да ладно, не впервой собирать черепушки из кусочков.

Задумавшись, не заметил, как Веск достал из своего рюкзака какую-то коробочку. Никогда прежде ее не видел, от жестянки не фонило святой силой, так что магической она быть вроде бы не могла…

— Это что? — с интересом наблюдал, как охотник выудил из коробки маленький сверток с какой-то травой и запихнул в рот.

— Табак, жевательный, — странно работающая память мгновенно подкинула информацию об этой приятной отраве.

Хотел уже отвернуться, но Веск не закончил говорить и его следующий вопрос вызвал у меня лишь сомнения в его умственных способностях. Он дурак, что ли? Как он это себе представляет? У меня ведь ни слюны, ни кровотока, да у меня в щеках дыры! Как я должен этот табак употреблять? Да и вкус я не чувствую… вообще странно, вроде язык у меня теперь есть, пусть и обрубленный…

Задумавшись об особенностях физиологии нежити, я забыл про табак и следующим, на что я обратил внимание, была кареглазая, успешно разносящая череп последнему зомби. Молодец, девочка, пусть только Веск попробует ее еще недооценивать.

— Ну как я вам? — она была вся мокрая от пота, одежда грязная от множества перекатов и нескольких падений, но довольная улыбка и задорные искорки в глазах свидетельствовали, что кареглазой понравилось.

— Ты молодец… — Веск явно думал о чем-то своем, так что обязанность поздравить девочку перешла на меня и Жюстину. Выслушав положенную долю похвал, кареглазая уже собралась двигаться дальше, да и охотник, все еще пропадающий где-то в себе, тоже закинул рюкзак на плечо. Но у меня были свои планы.

— Давайте остановимся, у меня есть планы на этого толстяка.

.

На мое желание наблюдать за применением способности Ганлина он лишь пожал плечами.

Процесс начался с того, что он начал выдирать из туши здоровяка кости одну за другой. Благо, без подпитки энергией смерти, гнилая плоть была очень условным скрепляющим составом, так что процесс закончился сравнительно быстро. Теперь на полу лежали две отдельные кучки — одна с лишней гнилью, оставшейся после процесса, вторая, куда меньшая, с костями, все еще грязными, но Ганлина, похоже, это не особо волновало. Да и не мудрено, он сам был ровно таким же.

А потом началось… странное. Толья смотрела на происходящее с тем любопытством, с которым человек обычно наблюдает за прибывающим на стоянку дирижаблем — вроде уже видел, может быть даже не раз, но все равно интересно. Я же был в куда большем шоке.

Ганлин начал с пальцев, по одной прижимая кости толстяка к своим. В первый раз я, пронаблюдав за этим действием с минуту, уже хотел было спросить что происходит, но затем две фаланги, чуть дернувшись, вошли друг в друга на несколько миллиметров. Процесс явно вызывал у нежити достаточно сильную боль, это было видно даже по его полусгнившему лицу, но разумный зомби молча терпел. Еще через минуту процесс был завершен и две косточки превратились в одну.

На мои вопросы Ганлин не отвечал, полностью поглощенный процессом, а я не стал допытываться, ему видимо было и правда очень больно. Через четверть часа я уже особо не удивлялся, принцип работы способности был понятен, но сам факт того, что ему предстоит проделать это с каждой костью в организме заставлял инстинктивно морщиться. Две сотни раз. Да уж…

Мы с Тольей оставили Ганлина за этим “занимательным” делом, а сами принялись за установку небольшого лагеря, одним часом дело явно не ограничивалось. При этом мы получали возможность наблюдать еще один интересный процесс.

Тела зомбяков, оставшиеся лежать без движения, где-то через пару часов начали исчезать. Словно куски мыла после долгого использования, они таяли, постепенно полностью исчезая. Это была одна из особенностей подземелья и работала эта схема в равной мере с останками нежити, телами умерших авантюристов и всем остальным, что оставалось на полу. К примеру, отходы человеческой жизнедеятельности, которые без этой удобной магии уже давно бы заполнили весь лабиринт, пропадали буквально за несколько минут. Та же участь ждала выкинутую на пол еду, личные вещи, одежду, оружие. Правда была оговорка, сильно упрощавшая многим жизнь. Если человек, последним касавшийся какого-то предмета, не умер а просто оставил его, специально или случайно, вещь не пропадет. Благодаря этой хитрой системе, стабильно работающей даже спустя сотни лет после того, как люди разучились управлять самим подземельем, я мог безбоязненно расставлять ловушки, а Толья не лишилась своей сумки, которую бросила, убегая от зомби.

Вообще, пусть сама концепция полигонов мне и не нравилась в силу наплыва левых личностей, я все же не уставал поражаться гению великих магов древности, создавших эти грандиозные испытательные площадки.

Сейчас самым глубоким уровнем, куда умудрялись забраться люди, были двадцать девятый в подземелье некроманта и дьявольских недрах и тридцатый в звериных пещерах и темной шахте. По крайней мере по официальным данным. В конце каждого пятого уровня, после убийства босса, на полигонах предусматривалась безопасная зона, достаточно большая, чтобы люди умудрились построить в каждой такой целые города. И за последние сто лет ни один человек не смог добраться до шестой безопасной зоны хотя бы на одном полигоне. А ведь согласно древним записям уровней в каждом полигоне было куда больше тридцати.

Те невероятные маги, что могли добраться до последних этажей, исчислялись не более чем парой десятков даже в сильнейших странах и были столпами силы для своих держав. Каждый из них мог такое, что простым людям вроде меня могло бы показаться настоящим чудом. Убить дракона одним ударом? Пожалуйста! Создать заклинание, способное испепелить небольшой городок или другое, в этом же городке вылечив всех больных и калек? Да запросто! Они были богами среди людей, вот только по сравнению с создателями полигонов эти боги казались просто шуткой.