Костяной скульптор

.

— Мне надо с тобой поговорить. — Веск, стоило нам отойти от того места, где спрятался Ганлин на пару сотен шагов, обернулся ко мне с предельно серьезным взглядом и затащил в первый попавшийся на пути тупичок.

— Насчет Ганлина, я так понимаю?

— Именно. Когда он в прошлый раз сбежал, я и представить не мог, ЧТО он такое. И это первый раз с нашего… душевного разговора, я могу поговорить с тобой наедине.

— Что ты хочешь знать? — Пожалуй, я спросила это слишком резко. Он, конечно, не желал мне зла, но такой разговор за спиной у Ганлина мне не нравился.

— Почему ты его так защищаешь? Что такого произошло, что для тебя нежить, монстр, пусть и обладающий разумом, стал лучшим другом?

— А ты разве не считаешь его таковым? — Раскрывать свое сердце я точно не собиралась, так что попыталась просто отшутиться. Вот только мне стоило бы понять, что Веска это только разозлит.

— Ты не переводи стрелки! — его рука резким движением прижала мое плечо к стене. С учетом разницы в наших возможностях, вырваться я никак бы не смогла. — Ответь на вопрос, я вижу как ты на нас поглядываешь. Знаю, радуешься что мы притираемся друг к другу, но раскрою тебе страшную тайну. Если бы не ты и не ваши отношения, я бы убил его не задумываясь еще при первой встрече. И даже зная что он настолько уникален, все равно убил бы, опасаясь, во что он может превратиться. Ведь для него хватит нескольких часов и подходящего тела, чтобы стать сильнее. Он вот сейчас закончит с урдалаком и наверняка я ему уже буду не соперник в грубой силе и только клеймо света — моя страховка. И если бы ты совершенно искренне не защищала бы его, я ни за что не взял бы на себя риск возможности появления через десяток лет монстра, которому уже ничего не смогут противопоставить даже сильнейшие герои человечества. Для него же даже подземелье не будет преградой, он найдет способ выйти под свет солнца. — Он говорил и говорил, а у меня перед глазами возникала картина Ганлина, стоящего на горе из человеческих тел. На этот раз мертвых уже окончательно, без дополнительной попытки, даруемой амулетом возврата.

— Нет! Он этого не сделает! — Попыталась вырваться, но рука Веска только сильнее вдавила меня в камень. — Ты делаешь мне больно! — охотник дернулся и хватка ослабла.

— Прости, я не хотел… — он окончательно отпустил меня и теперь уже сам привалился к стене. — Но я никак не могу выкинуть это из головы. Я охотник на нежить, понимаешь? Я был обучен расправляться с немертвыми самыми эффективными способами и уже сам факт того, что я не убил его сразу — преступление против моего мастера и того места, где меня учили. — Он тяжело вздохнул и, присев, полез в сумку, выудив оттуда коробочку жевательного табака. Отец тоже таким злоупотреблял, так что отраву я узнала сразу.

— Не стоит, это вредно, — я села рядом и аккуратно вытащила из его пальцев пахнущий травами пакетик.

— Я ведь ни на минуту не могу расслабиться, — проводив взглядом снюс, он махнул рукой и спрятал коробочку обратно. — В самом начале мне это казалось интересным, но сейчас мишура таинственности спала и я начал думать с куда более приземленным посылом. Да, мы общаемся и я сам прекрасно понимаю, что это выглядит и иногда даже ощущается словно он и я правда друзья. Но можешь мне поверить, он мне не верит и постоянно ждет, что я отберу у тебя амулет-активатор и взорву ему голову. И я ему не верю, опасаясь что пока я буду спать он либо просто меня прирежет, либо выкрадет амулет. Даже сейчас он предложил разделение только потому, что не хотел мне ничего показывать, а я согласился, так как не хотел, чтобы он слышал наш разговор. И единственным, что помогает нам находить общий язык и не вцепиться друг другу в глотки — это ты, — его рука легла на мою. Грубая, сухая, покрытая мозолями, но при этом теплая и аккуратная. — Ты почему-то, я до сих пор не понимаю почему, относишься к нему как к настоящему живому человеку. И вот что это? То ли ты просто сумасшедшая, уж не обижайся, но это совершенно обоснованное предположение в контексте ситуации. То ли есть что-то чего я не знаю, потому что представить, что нормальный человек ни с того ни с сего примет нежить как кого-то близкого, я не могу ни при каких мысленных допущениях.

Веск надолго затих, видимо, выговорившись. А я обдумывала то, что он сказал. Ганлин для меня стал другом незаметно, просто в процессе наших приключений. На это не было какой-то конкретной причины, как и всегда, впрочем. Пусть меня иногда ставили в ступор некоторые его слова, пусть пугали некоторые поступки, в целом он определенно не был плохим. Со своим уникальным взглядом на окружающий мир, предельно прагматичным, не терпящим слабости, в чем-то наивным, он, если забыть про сущность нежити, легко мог бы сойти за старого вояку из тех, что иногда приходили к моему отцу в гости, пропустить стаканчик-другой. Он не чувствовался как немертвый, а потому, привыкнув к его облику, я и считать его таковым перестала. И то, что осталось, оказалось вполне себе неплохим персонажем. Точно куда лучше того же Роги или множества других людей в моей жизни.

И что мне говорить Веску? Немного подумав, я рассказала все это, постаравшись донести до охотника главную мысль. Ганлин в первую очередь личность, а уже во вторую — нежить, и никак не наоборот. Большего я не могла. Прекрасно понимала, что на этого мужчину не подействуют никакие пустые уговоры.

.

Да уж… Толья точно рассказала не все, но я уже не хотел допытываться. И так мыслей столько, что голова грозит просто лопнуть.

Допустим, что устроенная им на первом уровне резня, в которой умерло полтысячи человек — результат временного помешательства, как утверждает девушка. И это походило на правду. Мой личный опыт общения с Ганлином говорил о зомбяке очень многое, но точно не то, что он маньяк-убийца, готовый пустить под нож толпы народу. Напротив, умная нежить старалась всячески избегать людей, когда ему что-то не было от них нужно. В противном случае, правда, он нападал без сожалений и сомнений, но во-первых, по-настоящему они не умирали, а во-вторых люди точно также нападали на нежить, так что тут я не могу судить Ганлина слишком строго. Сам этим грешил и иногда грешу.

Но тогда единственная причина, по которой я оставался предвзят в его отношении, состояла в том, что он — нежить. Да, мы живем в совсем нетолерантное время. Эльфы вырезаны кроме самых дальних оплотов в великих лесах, а те, что еще живы — либо подопытные кролики магов, либо игрушки богачей. Гномы не показывают носов из своих пещер, торгуя с людьми лишь по необходимости через единичные форпосты, ощетиненные клинками как еж иголками. Орки оттеснены до северных пустошей, где черт вообще знает как эти ребята выживают. Всякие малые расы типа водяных, троллей и гремлинов уже давно стали лишь персонажами детских сказок. А Нежить, Нечисть, Демоны и Тени, четыре величайших напасти мира, многие столетия уничтожаются при первом же появлении, благо существую полигоны для тренировок.

В таких условиях и с таким прошлым легко понять мои эмоции и опасения. Ведь по логике, вряд ли один из тех, кого я и мои предки уничтожали веками вдруг окажется хорошим и мирным и я смогу с ним убежать по зеленой травке в закат, крепко держась за руки.

Однако и девушку было легко понять. В ее понимании они не были человеком и нежитью. Толья и Ганлин, только и всего, зачем какие-то клише и условности, недоверие и подозрения? С учетом того, что они провели вместе много месяцев, я теперь легко принимал ее к нему отношение. Сам же Ганлин наверняка относится к девушке не совсем также, его сущность немертвого все-таки накладывает отпечаток, но, я почти уверен, он ценит ее и заботится о ней куда больше меня.

И вот что я должен теперь делать? Кидать об пол шапку, восклицая: “Ну и какая разница что он нежить, что мне теперь с этого, я ведь должен смотреть на его личность!” было полной идиотией. Но и относиться к Ганлину так, как относился еще час назад, я уже не смогу. Потому что слова Тольи занесли в сознание крупицы разумного сомнения и я буду постоянно размышлять: не доверяю я ему потому что он не заслуживает доверия или просто потому что он нежить?

Да уж, задала мне задачку, ничего не скажешь. Хотя, сама Толья мне теперь казалась еще… нет, не страннее. Удивительнее, вот куда более подходящее слово. Раньше меня просто поражало то, что она, без подготовки и опыта, смогла столько времени провести в подземелье некроманта, мрачном месте, в буквальном смысле переполненном смертью, где часто сдавали нервы и у матерых вояк. Да, с таким телохранителем как Ганлин опасаться простой нежити ей не нужно было, но с другой стороны, сам защитник был не менее жутким персонажем. И при всем этом она умудрилась не только сохранить себя, но и стать сильнее, научившись не просто выживать, но и жить в этом мире, видеть хорошее там, где никто не стал бы и искать, замечать такое, что многим не пришло бы в голову…

Несмотря на то, что я не мог назвать ее очень красивой, было в ней что-то невероятно притягательное, от чего вот так просто сидеть с ней рядом, ни о чем не разговаривая и ни о чем особенном уже не думая, было маленьким наслаждением. Ее рука, в какой-то момент разговора оказавшаяся в моей, все еще была там. Изящные пальчики, мягкая кожа, даже жалко становится при осознании, что эта ладошка постепенно становится похожей на мою от постоянных тренировок и боев. Неосознанно сжал руку, на что тихо посапывающая уже Толья лишь чуть дернулась во сне и поудобнее передвинула ноги.

Ладно. Пусть спит.

Глава 32

— Ну и как я вам!? — выпрыгнув из-за угла, я предстал перед спутниками во всей красе. Скрываться специально я не стал, так что нарваться на шальную зачарованную стрелу не боялся, Веск точно почувствовал меня еще за пару поворотов тоннеля.

— Ганлин!?

— Ох нихуя…

Да уж, реакция вполне ожидаемая. Да чего уж там, я и сам был мягко говоря удивлен произошедшим изменениям.

— Собственной персоной, — мои губы(!) растянулись в довольной ухмылке, обнажив уже почти не гнилые зубы, все-таки урдалак — скотина очень полезная.