Кот и кореец

Может, чтобы двадцать, тридцать, пятьдесят человек не смеялись над тобой так громко, что закладывало уши.

Может, чтобы никто и никогда не записывал видео, где ты стоишь, сгорбив спину, не зная, как прекратить этот кошмар.

И не накладывал потом музыку: «Да кто ты такая – тыц-тыц, – малая, – тыц-тыц-тыц».

Может, чтобы на следующий день не лежать лицом в подушку, повторяя то ли как молитву, то ли как заклинание: «Я-хочу-уехать-из-Петербурга-я-хочу-уехать-из-Петербурга».

Может, всё из-за этого.

Глава 15. Не такой уж ты и популярный

Вечером стало ветрено. Окна школы горели – вторая смена закончила учиться, и на крыльце ещё болтали ученики. Кира с Лисом пришли чуть раньше и теперь стояли, уткнувшись в телефоны и изредка перебрасываясь короткими фразами. Постепенно темнело.

Кира поправила воротник спортивной куртки и получше заправила футболку в треники. Замёрзнуть не хотелось.

– О, а вот и вы! – послышался голос Юльки. Подруга была в лосинах и огромной оранжевой толстовке, которая вполне могла бы сойти за платье. На голове – шерстяная шапка.

– Папа заставил надеть, – объяснила она.

– И правильно, что заставил, – сказал Пак вместо приветствия, вынырнув из-за угла.

Он тоже был в шапке, красной спортивной куртке и тренировочных штанах. А ещё – в перчатках. Не в боксёрских, а в самых обычных – тонких и чёрных – перчатках, будто на улице уже зима.

В руках Пак держал четыре стаканчика кофе.

– Я купил вам кофе. Разбирайте. Капучино для Лиса. Юля, не знал, какой ты пьёшь, поэтому тоже взял капучино. Чёрный для меня. И Кот, я нашёл тебе тыквенный латте! Ты же его любишь? Или… Ты хотела фильтр?

– Да, спасибо, – пробормотала Кира, принимая стаканчик.

Как так вышло, что теперь ей придётся пить дурацкий кофе с тыквой? Почему Пак вообще принёс его? После такого огромного стакана придётся выйти на пробежку до туалета.

Убедившись, что никто не смотрит, Кира быстро поменялась с Лисом стаканчиками. Тот еле сдержался, чтобы не расхохотаться.

– А разве можно кофе перед тренировкой, – удивилась Юля. – Физрук говорил, бок будет болеть… И вообще вредно…

– Не, не вредно. – Пак уже выкинул свой стаканчик в урну. – Зато согреемся. И мы же не побежим сразу. Мы разминку сделаем. Кот, а ты почему без шапки?

– Я в шапке. В смысле в кепке, – недовольно ответила Кира.

Даже мама никогда не задаёт ей глупых вопросов про шапку. Вон, Лис тоже без шапки, ему же тут допрос не устраивают…

– Шлема нет, шапки нет, – покачал головой Пак. – Да что с тобой такое? Давай меняться. – Он стащил с головы шапку и протянул Кире.

Она нехотя отдала кепку, сама не понимая, зачем согласилась на обмен. Хотя в шапке Пака – серой, из мягкой ткани – и правда было гораздо теплее.

– Вот, теперь готовы, – улыбнулся Пак.

Начали с лёгкой разминки прямо на школьном крыльце. Растянули икры, потёрли колени, попрыгали, поприседали.

Юлькино лицо тут же стало красным. Кирино тоже – она злилась. И не на Пака, который отобрал кепку и принёс тыквенный латте, а на себя. Ну разве так можно? Где вся её уверенность и прямота? Сказала бы: спасибо, но я не буду кофе с сиропом, от него живот болит…

И потом: спасибо, но мне не нужна шапка. Она даже бабушке может это сказать! Но нет… промолчала! Ещё и добровольно отдала любимую кепку, которую Пак подогнал под свою огромную голову и надел козырьком вперёд.

– Так! – Пак хлопнул в ладоши. – Побежали. Юля и Лис, начинайте очень медленно. Если что, звоните. Кот, а мы – погнали.

И он бодро припустил по улице, перешагивая через лужи. Кира поторопилась следом, правда, через лужи ей пришлось перепрыгивать. Тёмные пятиэтажки светили жёлтыми прямоугольниками окон. Горели фонари и светофоры.

Она сразу поняла, что скорость, с которой бежал Пак, была для неё слишком высокой. Холодный воздух проник под куртку и пощекотал живот.

Главное – дыхание, напомнила себе Кира. Вдох-выдох, вдох-выдох.

– Кот, а ты боксом как начала заниматься? – спросил Пак, перекрикивая шум машин. Все слова он произнёс так легко, даже не сбившись, будто не бежал, а прогуливался.

Кира выругалась про себя: стоит ответить, так собьётся дыхание. Ещё и бок заболит. Но ответить надо – пусть не думает, что ей тяжело. Ей вообще не тяжело.

– Мама… вышла в офис, – проговорила Кира. – Секция была рядом… Мне… просто понравилось…

А ты?

У мальчишек боксёрские истории часто очень похожи: отдал папа, чтобы рос «настоящим мужиком», пришёл за старшим братом, друзья пошли… Интересно, у Пака тоже так было? Хоть бы он говорил подольше, молилась про себя Кира. Если Пак будет говорить, значит, ей какое-то время можно молчать и стараться выровнять дыхание.

– Папа отдал нас с братом на тхэквондо… Но потом мы как-то увидели тренировку по боксу… И всё. Больше ни о чем другом не думали. Понимаешь?

– Понимаю, – выдохнула Кира.

Как тут не понимать.

– Брат бросил, – неожиданно продолжил Пак. – Он в Сеуле сейчас, поступил в универ. Учится всё время. Так, тренит иногда для себя. А я… Я хочу быть профи. Хочу быть лучше всех…

– Тебя и так… в школе… считают… лучше всех, – ляпнула Кира и сразу поняла, что зря.

– Я хочу быть лучшим боксёром, Кот, – сказал Пак, будто Кира не поняла что-то простое, что-то очевидное. – А в школе… Такие, как я, просто в моде. Забей.

– Такие?

– Азиаты в широких штанах, – рассмеялся Пак и побежал ещё быстрее. Кира собрала остатки сил, чтобы не отстать. Они выскочили на перекрёсток и едва успели пересечь дорогу, как зажёгся красный.

– Ладно… – сказала она. – Не такой уж ты… И попу… лярный…

– Это почему? – Пак сбавил темп, и Кира смогла отдышаться.

– Первый раз… На боксе… С тобой никто не стал работать… в парах… Тренер… Поставил нас вместе…

– А! – Пак вскинул брови. – Так это я сам всем сказал, что буду с тобой боксировать. Вот они и не пошли! И тренеру тоже сказал. Лис о тебе столько рассказывал! Мне было очень интересно.

– А-а-а… – Кира в очередной раз не нашла что ответить. Дыхалка всё-таки подвела.

– Давай в сквер! – махнул Пак.

В сквере горели оранжевые фонари. Кира и Пак пробежали по дорожке, огибая мам с колясками и парочки, молча навернули несколько кругов и добрались до пустой спортивной площадки с турниками, скамейкой для пресса, коричневым покрытием под ногами и одиноким фонарём. Там, наконец, пробежка закончилась.

– Три километра. – Пак посмотрел на телефон. – Хорошо. На, попей, – он вытащил из кармана куртки небольшую бутылочку с водой.