Коварная одержимость

— Они уже пытались. Второго шанса я им не дам.

Эта история с «цепью и поводком» начинает меня утомлять, и я не понимаю, что ему нужно от моего отца.

— И зачем ты вообще втянул сюда моего отца? Тебе ведь не нужна его поддержка.

Он тоже почти не трогает свое блюдо, но бросает на меня быстрый взгляд.

— Нет, не нужна. Но ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, — отвечает он спокойно, но с намеком на угрозу. — Разве что ты готова рассказать, почему у тебя есть секретная комната и дневник, полностью посвященные мне. Вот что меня точно интересует.

У меня ком в горле, и я едва сдерживаю дрожь.

— Неудивительно, что ты одинок, — фыркаю я. — Твои манеры по отношению к женщинам просто отвратительны.

Его медленная, чувственная улыбка заставляет мурашки побежать по коже.

— Разве я не говорил тебе? Я владею тобой. Ты не женщина для меня, а вещь. И я предпочел бы, чтобы ты молчала.

— Уверена, что беседы с самим собой у тебя проходят просто прекрасно, — бросаю я, откусывая кусок гребешка и не сводя с него глаз.

Улыбка на его лице не исчезает, оставаясь такой же жестокой.

— Очень смело, Ара. Мы проведем так весь вечер?

— Вообще-то, я надеюсь испортить тебе аппетит, чтобы мы могли уйти пораньше.

11

— Это должно быть что-то стоящее, — предупреждаю я Лоренцо. Потому что, как ни странно, меня весьма позабавил язык одной маленькой гадюки. Я прервал вечер, как только Лоренцо прислал сообщение, и отправил одного из своих водителей отвезти Ару домой. Протягиваю свой черный пиджак одному из охранников у входа. В клубе «Balmere» полная посадка, как и ожидалось. Ставки высоки, и все танцовщицы, кроме одной, сейчас зарабатывают деньги на довольных клиентах.

— Уверяю, что так и есть, — спокойно отвечает Лоренцо.

— Они клюнули? — Спрашиваю я, когда мы проходим мимо моего офиса и спускаемся по лестнице, туда, где и делаются настоящие деньги этого клуба.

— Да, сэр, клюнули.

Отлично.

Грохот музыки с верхнего этажа заглушает звуки большого зала для ставок внизу. Толпа, в основном мужчины, подбадривают и кричат двум бойцам на ринге. Трибуны забиты, а те, кто заплатил больше, стоят так близко, что могут ощутить на себе кровь, пот и слезы. Кровь брызжет на пол, когда мой чемпион уничтожает мечты новичка. Один удар — и тот оказывается на полу, без сил подняться.

— Победитель — Гончий! — Объявляет ведущий.

Крики победителей оглушают зал. Один из проигравших бросает шляпу на пол, проклиная свою неудачу. Я бросаю взгляд на одного из охранников, молча давая указание следить за этим человеком, чтобы убедиться, что он сможет оплатить свою ставку без проблем.

Бойца уводят с ринга, пока дается время на подготовку следующего поединка. У меня два ринга — один здесь, другой в Италии. И правда в том, что насилие приносит мне деньги везде, куда бы я ни поехал.

Я продолжаю идти через узкий коридор к двери, которая всегда под охраной. Я владею различными клубами, отелями и ресторанами, которые помогают перевозить наркотики. Но когда дело касается доставки, я храню их только в избранных местах. Вот одно из них.

За нами следуют еще два человека. Очень немногие осмеливаются даже посмотреть в мою сторону, когда я веду дела. Потому что, если кто-то рискнет нарушить правила или устроить несанкционированную встречу, это будет для них большой ошибкой. И для их семей.

Здесь действует негласное правило. Правило, которое уважают все. Когда ты Бог, владеющий половиной их секретов, частью города и влияния, а также достаточным количеством оружия, чтобы противостоять целой армии, никто не выходит за рамки дозволенного.

Кроме, конечно, этого идиота.

Лоренцо открывает передо мной дверь. В пустой комнате сидят двое мужчин, привязанных к стульям. Один уже отключился — кровь капает с его лица и груди. Я вздыхаю. Похоже, кто-то из моих людей увлекся. Впрочем, мне все равно, лишь бы хотя бы один из них оставался в сознании.

Еще четверо стоят по углам комнаты. На них белые маски — стандартная форма моих людей, которые ничем не уступают Гончим. Тот, кто сражается на ринге — показывает свое лицо. Какой бы чемпион ни представлял меня, его всегда называют Гончим, представителем этой группы. Моих палачей, если я решаю не заниматься делом лично. Остальные обычно остаются в тени. Как и сейчас.

На каждой щеке маски — цветной кристалл, чтобы было легко их различить. У того, что в красном, маска испачкана кровью. Не удивительно, учитывая его страсть к кровопролитию.

Вдоль стены висят различные инструменты пыток. Я небрежно подхожу к скамье, выбирая любимое оружие. Два клинка.

— Можете представить мое удивление, когда на одном очень престижном мероприятии сегодня кто-то решил украсть мои наркотики. Снова, — произношу я с каменным лицом, угрозу сложно не уловить.

— Да пошел ты, дьявол! — Выплевывает мужчина в сознании, разбрызгивая кровь.

Я ухмыляюсь, наслаждаясь прозвищем, которое так часто звучит на этих улицах. Дьявол. Как же я рад оправдывать это имя в каждом из их кошмаров — особенно когда в каждом из них есть четкое предупреждение. Не связывайтесь с моей империей.

— Я сделаю это быстро, — говорю я идиоту, Джеффри О'Нилу. Может, с таким именем я просто избавлю его от гребаных страданий. — Ты скажешь мне то, что я хочу знать, и твоя смерть будет быстрой. — Я встаю перед ним и буквально чувствую запах его страха. Наслаждаюсь им. — Если нет…

Моя Гончий с красным кристаллом обвивает тонкий металлический трос вокруг его шеи и резко подтягивает вверх. Мужчина хрипит, задыхаясь, его ноги поднимаются над землей, лицо начинает багроветь. Я спокойно разглядываю свое отражение в отполированных лезвиях. Когда он уже почти теряет сознание, я махаю своему псу, чтобы тот ослабил хватку.

Гончий колеблется, но выполняет приказ.

— Теперь, когда я привлек твое внимание, — вежливо говорю я, пока мужчина пытается отдышаться, брызгая слюной. Я вонзаю лезвие ему в бедро. От его душераздирающего крика раздается эхо по комнате, а я, улыбаясь, проворачиваю нож.

Сердце начинает биться быстрее, когда я почувствовал запах и вкус его страха. Это то, что я никогда не мог утолить полностью, сколько бы крови ни пролилось. Но каждая капля служит своей цели.

Вместо того, чтобы вытащить нож, я просто отпускаю рукоять, позволяя ему кричать и смотреть на застрявшее в теле лезвие. Не торопясь, небрежно подбрасываю другой клинок в руке.