Коварная одержимость

Я достаю из кармана изящное колье Ары, которое умыкнул как трофей, и разглядываю крестик, висящий на цепочке. Ее я боюсь больше всех, потому что она — моя главная подозреваемая, единственная, кто способен воспользоваться моими секретами. И все равно не могу держаться от нее подальше.

С ней нужно было поступить, как со всеми остальными. Убить, а потом разбираться.

Но она как-то… зачаровала меня.

Я знаю, что она — тот самый хаос, заключенный в красивую оболочку.

Хаос, которым я, черт возьми, ежедневно наслаждаюсь, отпивая по глотку.

41

Рука Луки скользит между моих бедер. Я тихонько стону и умоляю его не останавливаться. Он стал моим запретным, опьяняющим удовольствием, разрушающим все мои запреты изнутри.

— Кончи на мою руку, как послушная девочка, — его голос звучит отдаленно, но мне этого достаточно, чтобы…

Я открываю глаза. Темно, но я знаю, что в кровати не одна. Уже замахиваюсь ударить непрошеного гостя, но он перехватывает мою руку. Страх выводит меня из сонного оцепенения, когда я понимаю, что происходит. Мужчина нависает надо мной, прижимая мои руки к подушке, лишая возможности вырваться. Я целюсь коленом ему в пах, и слышу приглушенный стон, но этого недостаточно, чтобы сбросить его с себя.

— Ты такая дикая, милая, — я застываю. Сердце бешено колотится, но, услышав знакомый голос Луки, я вдруг испытываю облегчение. Хотя, в данной ситуации, это еще более хуево.

— Ты в своем уме?! — Шиплю я, едва сфокусировавшись на очертании его лица.

— Разве не ты шептала мое имя во сне минуту назад? — Лука усмехается с мужским самодовольством, и я готова его придушить. Ненавижу, как легко мое тело предает меня, фантазируя о нем даже во сне. Еще хуже — он стал свидетелем этого. Я понимаю, что на этой планете просто нет места, где бы я могла скрыться от его внимания. Он меня найдет везде.

Я пытаюсь проглотить горечь разочарования, отогнать адреналин, сконцентрироваться на остатках здравого смысла.

— Отпусти меня, — произношу я осторожно, отчетливо.

Мой взгляд скользит на прикроватный столик, но Лука ухмыляется и, сместив вес, наклоняется ко мне.

— Даже не думай использовать свой милый пистолетик, милая. А теперь успокойся.

— Успокоиться? — Я сажусь, кипя от негодования. — Ты опять залез ко мне в дом! Кто-нибудь говорил тебе, что ломиться к людям без спроса в два часа ночи, мягко говоря, невежливо?

Он прислоняется к изголовью кровати, прижимая меня к своей груди.

— Я скучал по тебе.

Его признание ошеломляет меня. Я отчаянно пытаюсь проигнорировать его слова. Нельзя впускать этого человека в свое сердце. Да и, скорее всего, это часть его игры.

Я пытаюсь отстраниться, но вырваться из его хватки невозможно, будто он даже не заметил, что я сопротивляюсь.

— Лука, ты не можешь делать все, что тебе вздумается.

— Конечно, могу. К тому же, знаю, что ты плохо спишь без меня.

Я затыкаюсь, изумленная. Как он вообще узнал?

Слишком близко. Мы стали слишком близки и не ради игры или хитрых маневров.

— Можешь не волноваться, пока я здесь, ни одно чудовище тебя не достанет, — усмехается Лука.

Мне претит его невежество по отношению к бушующей во мне буре.

— Ты и есть чудовище, Лука, — выплевываю я сквозь зубы.

Он снова смеется.

— Ты мне льстишь.

Постепенно я сдаюсь. Спорить бесполезно, Лука не уйдет. Да и мой план еще не вступил в силу, значит, наверное, он здесь не для того, чтобы меня убить.

Когда я успела убедить себя, что Лука не причинит мне вреда?

Его хватка крепка, но он не делает попыток ни наказать меня, ни трахнуть меня. Я поднимаю взгляд и вижу, что его глаза закрыты. Один медленно открывается, и он смотрит на меня с лукавой улыбкой.

— Спи, маленькая сталкерша.

— Думаю, теперь ты явно заслужил это прозвище больше, чем я.

— Просто у меня больше возможностей.

Сегодня с ним что-то не так. Не знаю, в чем дело, но я почти чувствую, что он пришел ко мне за… утешением? Могу ли я представить себе, что Лука Армани нуждается в чем-то подобном? Я осторожно спрашиваю:

— У тебя все в порядке?

— Да, теперь, когда я здесь с тобой, — он слегка сжимает меня в своих объятиях.

Сердце делает предательский кульбит, и я ненавижу свое собственное тело за эту реакцию.

Мне невыносимо от того, что в душе таится надежда. Понимаю, что, как ни печально, возможно, я влюбляюсь в него. Хотя чувство вины напоминает, что я пришла сюда с намерением предать его. И пусть Лука вряд ли мне доверяет, часть меня все-таки желает быть для него… тем самым человеком.

Мы никогда не сможем доверять друг другу. Не в этой жизни. Может, в следующей.

Я не могу так просто предать свою мать. Счастье было принесено в жертву еще тогда, когда ступила на этот путь.

Я зашла так далеко не для того, чтобы сдаться.

— Спи, Ара, — пробормотал Лука, и в его голосе чувствуется усталость. Видеть его таким уязвимым — странно и неожиданно трогательно. Медленно кладу голову ему на грудь, находя странное утешение в его тепле и силе, которые словно защищают меня. Слушаю биение его сердца и напоминаю себе: этот монстр, каким бы он ни был, тоже человек.

Невероятно хреново. Но каким-то образом это чудовище оставляет в моей душе след. И я буду той, кто все обратит в пепел.

На этот раз это не сон, когда я просыпаюсь и понимаю, что голова Луки находится между моих ног. Пальцы машинально тянутся к его волосам, пока его язык скользит между моими складками.

— Наконец-то проснулась, милая, — мурлычет он, прежде чем снова присосаться к моему клитору. Я выгибаюсь ему навстречу, ощущая, как теплая пульсация разгорается внизу живота.

Он вводит один палец, потом второй, неспешно, будто у него весь день впереди. Его горячий язык безжалостен и ненасытен, забирает все, что я готова отдать. Я упираюсь бедрами в его лицо, ощущая, как этот мужчина, целиком и полностью предавшийся этому моменту, доводит меня до грани. Опасный. Дьявольский. И в этот миг он принадлежит только мне.

Лука двигает пальцами, его язык сводит меня с ума. Я не могу насытиться его прикосновениями, не в силах отказаться от того, что он так щедро предлагает. В этом нет никакого смысла, и все же я солгу, если скажу, что не фантазировала об этом с тех пор, как видела его в последний раз. Он занимает все мои мысли с того самого момента, как мы снова встретились.