Козни качка

— Как романтично.

Теперь его руки на моей талии притягивают меня к себе, вода плещется вокруг нашего живота. Мои груди прижимаются к его груди — к его великолепным, упругим грудным мышцам. Его соски напряглись, темные ареолы сморщились.

— Ты выглядишь так чертовски мило в этой трубке для плаванья.

Я фыркаю.

— В трубке никто не выглядит симпатичным.

— Да, особенно с твоей маленькой пурпурной задницей, торчащей из воды.

— Ты вообще смотрел на рыб? — обвиняюще спрашиваю я, скользя ладонями вверх по его животу.

— Каких рыб?

Я шлепаю его по бицепсу.

— Эти прибрежные рифы служат средой обитания для самых красивых существ на этой планете, Стерлинг. Я не могу поверить, что ты даже не обратил внимания! Там был Нассауский групер!

— Ты такая сексуальная, когда становишься злюкой.

Я смотрю на него разочарованно.

— Малыш, это не смешно.

Внезапно его глаза расширяются от нежности, руки тянутся под воду, чтобы подхватить меня, поднимая меня в свои сильные руки из воды, ноги свисают с его предплечья.

— Стой! Отпусти меня, — требую я сквозь смех.

— Как ты меня только что назвала? — Он целует мою ключицу, рядом с желтой лентой моего бикини. — Детка, ты серьезно только что назвала меня малыш?

— Прекрати дразнить меня, ты, большой качок, отпусти меня.

Я почти не сопротивляюсь.

— Черт возьми, у меня есть большой качок. — Губы, которые разбудили меня сегодня утром, скользят по моему рту. — Я так хочу засунуть свой язык тебе в рот.

— Я бы серьезно умерла. Твои родители прямо там.

— Только один разок?

— Нас все видят! — Я широко раскидываю руки, указывая на заполненный людьми пляж, пока он качает меня в воде. — Буквально каждый пассажир с корабля находится на этом пляже вместе с нами.

— Ты позволишь мне хотя бы взглянуть на твои соски? Я закрою тебя своей спиной, чтобы никто не видел.

Мои соски твердеют, превращаясь в твердые камешки.

Он замечает.

— Ну пожалуйста! — он умоляет, и господи, если это меня не заводит. — Только заглянуть.

Я закатываю глаза и одновременно прикусываю нижнюю губу, промокнув до нитки — и не от окружающего нас моря.

— Клянусь, я убью тебя.

— Это означает «да»?

— Да, но только побыстрее.

Стерлинг достаточно силен, чтобы держать меня одной рукой, а другой он убирает скользкую ткань моего желтого треугольника, украдкой бросая взгляд на мою обнаженную грудь, ноздри раздуваются, когда перед ним открывается весь мой темный сосок.

— Ты уверена, что не позволишь мне пососать их?

Я корчусь, задыхаясь.

— Мы же на публике!

— Но они такие чертовски красивые, и это, бл*дь, возбуждает меня, — он стонет, сгибая шею. — Боже, Скарлетт, я такой твердый. Все, чего я хочу, это вернуться на корабль и трахнуть тебя.

— Ты говоришь, как похотливый четырнадцатилетний подросток. Это просто смешно.

— Ты винишь меня? Малышка, я весь на адреналине и не успел сегодня потренироваться. Я как бомба, готовая взорваться.

Детка.

Малышка.

Я уже вижу, что мы будем одной из этих отвратительных пар, показывающих свои чувства на публике.

Ткань моего бикини могла бы вернуться на место, но… он прав — одного взгляда недостаточно. Одного взгляда будет недостаточно. Сосание и блуждание руками и языком никогда не будут достаточными.

Не для меня. Не для него.

Уже нет.

— Хорошо, Стерлинг.

— Хорошо, что? — Он выглядит таким растерянным.

— Давай сделаем это.

— Сделаем что?

Серьезно?

— Если ты не можешь этого понять, то извини, приятель, сегодня это не для тебя.

— Не смей, блядь, шутить о сексе. Я мечтал трахнуть тебя с того самого дня, как мы встретились, клянусь, мои яйца вот-вот отвалятся.

Роуди опускает меня на песчаное морское дно и трется своей эрекцией о мою задницу.

— Ты меня терпеть не мог, когда встретил. — Я позволяю ему втиснуться в мою щель, обхватив сзади за талию крепкими руками. — Ты назвал меня членоблокировщиком.

— А теперь все, чего я хочу — это чтобы этот член вошел в тебя.

— Боже, ты извращенец.

Его руки опускаются под воду, пальцы впиваются в мои трусики от бикини. Указательный палец давит на чувствительный бугорок между моих ног.

— Может, пропустим ужин сегодня вечером?

Я запрокидываю голову, желая только одного — чтобы он заставил меня кончить, но тут мимо проносится фрисби, и мы оба испуганно смотрим в его сторону.

Он жалобно стонет, услышав мое предложение.

— Нет, мы не можем пропустить ужин. Мои родители будут знать, почему нас там нет, и я обещал отцу, что буду вести себя хорошо.

— Думаешь, они подумают, что мы…

Трахаемся?

Когда он смеется, мне хочется лизнуть его кадык.

— Мои родители наверняка подумали бы, что мы делаем именно это, так что, если тебе все равно, я бы предпочел, чтобы отец не пытался надрать мне задницу.

Я пробираюсь несколько футов, прежде чем снова надеть очки, вставляю в рот мундштук, взятой напрокат, трубки и плавно опускаюсь на живот. Широко раскинув руки, я плыву, ноги делают маленькие ножничные пинки в океане, в то время как Роуди наблюдает за мной в нескольких футах от меня.

Песок. Ракушки.

Мимо пронесся крошечный гуппи.

Это непримечательно и замечательно одновременно, и я нежусь в воде, охлаждая свое тело, пока оно вяло дрейфует. Лицом вниз я брыкаюсь, направляясь куда угодно. Еще глубже, пока, наконец, не вижу признаков более морской жизни: серый подковообразный краб тащит свой панцирь через бесконечное пространство. Самая маленькая морская звезда лежит неподвижно, наполовину зарывшись в белый песок.

Я осматриваю дно океана, гребя, гребя, пока не замечаю Стерлинга, который наблюдает за мной под водой, задом почти касаясь дна, когда он плавает. Он слегка машет мне рукой, и пузырьки поднимаются из трубки к поверхности воды.