Красив. Богат. Женат

Наконец, не выдержав, поворачиваю голову к Мирону и вдруг вижу, что девушки его рядом нет. Он один.

Обнимая пальцами стоящий на стойке бокал с пивом, смотрит на меня со снисходительной усмешкой.

– Есть, что сказать? – спрашиваю с вызовом.

– Как жизнь?

Мы видимся на лекциях почти каждый день, а поинтересоваться, как мои дела, он решил именно сейчас.

– Твоими молитвами.

Коротко хохотнув, он делает глоток пива и облизывает губы. Передо мной тоже появляется бокал с Маргаритой, и я беру его за тонкую ножку.

– И где твой парень? Он был вообще? – наклонившись ко мне, понижает голос.

– Был.

– И сплыл?

Сладко ему улыбнувшись, беру за ворот куртки и, подтянув к себе, целую в щеку. Мирон каменеет, а я шепчу на ухо:

– На нас сейчас твоя девушка смотрит. Будешь приставать, и она сплывет.

Резко обернувшись, он срывается с места и несется к входу в зал. Туда, откуда она за нами подглядывала. Проводив взглядом его спину, возвращаюсь к своей Маргарите.

Зря я не запивала душевную горечь алкоголем раньше. Результат потрясающий. Растекающееся в груди тепло притупляет уже привычную боль, дышать становится легче. В голове пусто и легко.

Мы танцуем, смеемся и участвуем в конкурсе костюмов, в котором Юлька неожиданно занимает первое место. Много фотографируемся и сразу постим снимки на свои страницы.

Усевшись на спинку кожаного дивана, принимаю соблазнительную позу и дерзко смотрю в камеру.

– Ооо, это бомба, Мариш!.. – смеется Оливка, наводя на меня фокус.

– Покажи! – требую назад свой телефон.

Удачное фото - я на нем живая. Будто у меня все хорошо.

С припиской «Жизнь продолжается» выкладываю сторис.

Глава 42.

Арсений.

Поздние возвращения домой стали традицией. Командировка, работа, зал. Ложное ощущение наполненности моей жизни помогает справляться с глухой тоской.

Захожу в квартиру и, стараясь не шуметь, тихо раздеваюсь и прохожу на кухню. Пока наливаю воду в стакан, замечаю бокал из-под вина в раковине.

– О, привет, - шлепая босыми ногами, жена заходит в кухню и падает в плетеное кресло, - снова в зале был?

– У тебя, кстати, тоже абонемент есть.

– Нужен настрой.

Выпиваю воду залпом и открываю холодильник. Инга, закинув ногу на ногу, молча наблюдает, как я вынимаю и разогреваю в микроволновке вчерашнее мясо и режу овощи на салат.

Мне не в лом, я уже привык, но ее лень и инфантильность в последнее время сильно раздражают.

– На тебя сделать? – спрашиваю, оборачиваясь через плечо.

– Я не ем на ночь.

– Только пьешь? – не сдерживаю сарказма.

Не отвечает. Глядя на меня сощуренным взглядом, демонстративно молчит. Что-то изменилось. Еще вчера она лезла ко мне с поцелуями и признаниями, а сегодня смотрит как на врага.

– Что случилось? – спрашиваю, сервируя для себя стол.

– Ничего, - отвечает холодно.

Пожав плечами, я принимаюсь за ужин. Инга все это время с укором смотрит на меня. Даже гадать не берусь, какая вожжа попала ей под хвост. Наши отношения в последнее время не назовешь теплыми. Мы так и не договорились по поводу ребенка. Она продолжает переговоры с агентством сурматеринства, а я держу оборону.

Жена растеряна. Были и ласка, и слезы, и шантаж, и ничего не работает, поэтому она начала искать другую причину.

Спокойно доедаю ужин, убираю за собой со стола, мою посуду и, взяв, сигареты, иду на лоджию. Слышу, как идет следом и, встав рядом, дает мне прикурить от… Маришкиной зажигалки.

Я обхватываю ее запястье пальцами, прикуриваю, глядя в синие глаза, и силой забираю свой подарок. Действую инстинктивно, ни на секунду не задумавшись о возможных последствиях. Нутро ошпаривает яростью.

– Человеку с большим сердцем от Марины, - шипит ядовито.

Зажимаю зажигалку в ладони и наполняю легкие никотином. В висках стучит кровь, и у меня чешутся руки сотворить какую-нибудь дичь.

– Лазишь по моим карманам, Ина?

– Пфф… и как оказалось, не зря!.. – закатывает глаза, нервным движением выбивая сигарету из пачки, - что за Марина, Арс?..

Смотрю, как она чиркает спичкой, прикуривает и откидывает за спину копну черных волос. Именно в это момент приходит осознание, что нашему браку хана. Он перестал меня устраивать, мне не хватает воздуха.

– Греховцева Марина.

Инга, замерев на мгновение, сканирует меня взглядом. Буквально вижу, как крутятся шестеренки в ее голове, и как рождаются версии одна интереснее другой.

– Я помог ей однажды, когда она с друзьями оказалась в отделении полиции, - проговариваю, глядя ей в глаза.

– Маришка?.. В полиции?.. – переспрашивает неверяще, - я не верю.

– На одну из вечеринок нагрянул Омон, всю молодежь свезли в отделение.

– Ты тут каким боком?

Я не дергаюсь, говорю и веду себя спокойно. Давно известно, хочешь, чтобы тебе поверили – говори полуправду. Инга не должна ничего заподозрить, иначе, я подставлю малыша.

– А кому ей было звонить здесь, в Москве? – затягиваюсь и выпускаю рыхлую струю в приоткрытое окно.

– То есть, ее родители не знают?

– И не узнают, - сощуриваю глаза, - Инга, я обещал Марине.

– А мне кажется, надо рассказать…

– Тебя это не касается, не лезь…

Жена задумывается, встав ко мне полубоком, нервно курит. Я молчу – она должна мне поверить. Никакой паники и суеты.

– И за это она подарила тебе эту безвкусицу?

Ладонь, удерживающая зажигалку, непроизвольно сжимается. Не припомню ни одного ее подарка, кроме бутылки коллекционного коньяка на один из моих дней рождения.

– И поэтому так дергалась на приеме в мэрии? Боялась, что ты ее отцу сдашь?

– Вероятно, - бросаю безразлично, туша окурок в пепельнице.

Выхожу из лоджии и на автомате иду в кухню. Меня штормит. Металл корпуса зажигалки жжет пальцы.

– Я выбрала нам суррогатную маму…

– Нет, - качаю головой, выходя в прихожую.

Вынимаю из шкафа куртку, беру ключи от машины.

– Ты куда?

– Проветрюсь…

– Арсений! Я с тобой разговариваю, вообще-то!

– Мне надо проветриться! – давя взглядом, чеканю каждое слово.