Красивые лица
Шрифт:
– Нет. Прозвище – Малявка.
– Оно ей подходит, - и она тут же повернулась ко мне спиной. – Ну же, где все остальные? Только предупреди Броню, на этот раз я ему не поддамся. Я точно выиграю.
«Я точно выиграю», - так говорят все в этом доме. Будто это мантра какая.
«Медведь, 20»:
– Я ел чипсы, когда услышал хлопок. Малявка как-то смогла открыть дверь. Я спросил как, но она не сказала. Уставилась на стену. Помешанная. И Сахарок в последние дни меня тоже пугает нехило.
Меланхолик
А жеребьевка выдала наконец-то имя.
«Топор».
– Эй, Давид, там выпало твое имя, - сообщил Весельчак, войдя в спальню парней.
– Что?
– Серьезно. Иди посмотри. Ты следующий.
Топор вскочил с кровати и в долю секунды оказался внизу. На табло действительно значилось его прозвище.
«Медведь, 20»:
– Я был на кухне, доставал газировку из холодильника. Сахарок что-то готовила. Но нож взяла чересчур большой, и я ей сказал об этом. Она посмотрела на меня. И чес-слово, у меня мурашки по спине пробежали. Это была не Сахарок. Не та девчонка, к которой мы привыкли. Она так сжала нож, что у нее пальцы побелели. Я позвал ее по имени. Говорю: «Кариночка, все хорошо? Ты как себя чувствуешь?». Но она меня точно не слышала. Поперла прямо на меня. Я еле успел отскочить в сторону.
«Весельчак, 24»:
– Кто-то крикнул: «Топор, берегись!». Я ничего толком не успел разобрать. Я только спустился. И… Вдруг, вижу Сахарок с огромным ножом. У нее вся майка была в крови, я очень за нее испугался. Думал, она поранилась, а она…
«Рок-звезда, 27»:
– Что мы все сейчас чувствуем? Мы растеряны. Мы думали, мы все – друзья. Мы в одной лодке. Один, то есть, одна из нас оказалась убийцей. Я схватила Малявку в охапку и мы перебрались в спальню парней. Не знаю, что нашло на Сахарок. Пока прошли только сутки… Но мы все ее избегаем.
Глава 8. Сахарок.
Как ни странно, Конфетка оставалась в том же наряде. Меланхолик объяснил ей, кем она теперь является. И пусть не сразу, но девушка училась привыкать.
– Как жаль, что больше никто, кроме этой, - она разочарованно махнула на меня рукой, - не может меня видеть. Ведь я просто прелесть, правда, Димочка?
– Ты помнишь мое имя.
– Конечно, помню, - засмеялась она, - а ты помнишь мое?
– Майя, - немного удивленно ответил он. – Но я стал забывать свое имя.
– Тогда не буду называть тебя Меланхоликом, хотя ты и есть он.
Я молча наблюдала их шутливую перепалку. Уже не обращала внимания, как на меня косился Медведь, а Весельчак даже шуточки отвешивал.
Иногда я жалела, что остальные не могут видеть эту пару. И пса. Милого, чудного пса, взявшего себе за
правило бегать за мной и упрашивать погладить. К сожалению, кроме прохладного воздуха я ничего не ощущала.– Если ты сконцентрируешься на нем, - посоветовал как-то Меланхолик, - то сможешь почувствовать, как и меня.
Потому, пока Меланхолик и Конфетка болтали ни о чем, я концентрировалась на Смерче, пытаясь ощутимо его погладить. Но я упустила тогда из виду, что камеры активно концентрировались на мне. В дальнейшем эти записи, где я глажу воздух, будут использованы против меня. Но не сейчас.
Сахарок спустилась в общий зал. Она не видела ни Меланхолика, ни Конфетки. Потому без видимых усилий прошла сквозь Конфетку на кухню.
– Ой, - пискнула Конфетка, - к такому я не была готова. Но как же так, Димочка?
Пока он шепотом увещевал красотку, вторая – телесная - шла на меня. У нее был очень растерянный вид, словно меня она тоже не видела. Она не понимала, где находится. Много хмурилась, открывая ящики.
– Что за черт, - выругалась Сахарок.
Я прижалась к стене и старалась не дышать.
– Где они? – спрашивала себя Сахарок. – Куда они делись?
Не знаю, что она искала, но явно не нашла. С шумом захлопнув последний ящик, девушка развернулась и заметила меня.
– Малявка, - резко обратилась она, - ты не видела здесь бутылек с оранжевыми капсулами? Это очень важно.
– Н-н-нет.
– Только не ври мне, - предупредила тихо и зловеще, - ты видела мой бутылек?
– Нет. Честно. Но если увижу, тут же тебе принесу.
– Обещаешь?
– Да.
Ее это немного успокоило. Сахарок последним рассеянным взглядом обвела кухню и зал. Кивнула Меланхолику и Конфетке и не спеша вышла.
– Она нас заметила? – первой пришла в себя блондинка. – Она нас заметила! Димка, она точно смотрела на нас! Это ж здорово!
– Нет, - нахмурился Меланхолик и перевел взгляд на меня. – Это совсем не здорово.
– В смысле?
– Если она нас видит, то очень близка к смерти.
Настал мой черед открывать новый материк.
– Я что, тоже близка к смерти?
– Нет. Ты другое дело. Даже не думай умирать. А вот Сахарку сейчас нелегко.
– Я могу с ней поговорить, - предложила Конфетка, - я так давно не болтала с человеком на одной волне. Не в обиду тебе, Димочка, но ты все-таки мальчик. А она, - опять этот разочарованный взмах рукой, - еще совсем ребенок.
Радостная Конфетка упорхала следом за Сахарком. Даже неинтересно о каких дизайнерах и шмотках они будут разговаривать.
«Сахарок, 22»:
– Я чувствую это, - слезы в глазах. – Я схожу с ума. – Первый всхлип и судорожный вздох. – Я путаюсь во времени. Я забываю куда кладу вещи. Я потеряла свои таблетки. Они помогают мне уснуть и не видеть кошмаров. Спать без снов. Сегодня я проснулась вся в поту. Мне снился жуткий кошмар. Будто я убила Топора. Я его не видела уже почти четыре дня или больше, я никого не вижу. Сплю целыми днями. Не знаю, где мои таблетки. Куда они могли деться?