Красная королева

— О, мама, ты меня просто спасешь! Кристиан вовсе не глуп, но о здоровье Ференца он очень беспокоится и просто не знает, кто из нас прав: я или его мать.

Мой внук был прекрасен. Малышу исполнилось четыре месяца, и он весь был пухленький, розово-складчатый и пах медом и травами. Он с удовольствием тянул ручки к висящим над колыбелькой игрушкам, уже умел улыбаться, забавно пыхтел, когда переворачивался на бок. Я восторженно целовала крошечные ступни с нежными розовыми пяточками и округлыми бусинками пальчиков, слегка щекотала теплое и мягкое пузико и, мне кажется, дня через три малыш стал меня узнавать.

Я пробыла в герцогстве Валкурия две недели. За это время было несколько семейных спокойных ужинов с мужем Элиссон и, в общем, я вполне оценила тактичность и благоразумие Кристиана. Можно было бы сказать, что моей дочери повезло, если бы я не помнила, сколько работы этот самый брак доставил графу Тауффе.

Элиссон чуть поправилась после родов и ее внешность и манеры получили какие-то новые, дополнительные нотки женственности и мягкости. Кристиан иногда, слегка забывшись, смотрел на свою жену так, что свидетелям становилось несколько неловко.

С герцогом беседовала я, ему прочитала несколько лекций мадам Менуаш и большая часть спорных вопросов была решена. Не зря мы искали в браке не выгоду, а хороший ум и порядочность в будущем муже.

Расставание было тяжелым. Мы обе плакали, понимая, что в этой жизни увидеться нам больше не суждено. Разумеется, будут пакеты писем, передаваемые два-три раза в год. Они, разумеется, не в состоянии заменить личную встречу, тепло объятий, нежность друг к другу, которую можно проявить физически, просто взяв дочь за руку. Я знала, что больше не увижу не только этого внука, но и всех будущих детей, которые родятся у Элиссон…

* * *

Я вернулась в Грондо и Вильгельм, ожидавший меня на борту «Жемчужины Луарона» ничего не стал спрашивать, только крепко обнял меня, когда мы остались одни в каюте.

Пока я прощалась с дочерью, корабли пополнили запасы продовольствия и чистой воды и больше на пути в Александрию не должно было случиться никаких задержек. Однако уже через два дня плавания погода начала портиться.

Поднялся довольно резкий холодный ветер и спокойное до этого времени море покрылось белыми барашками пены. Качка значительно усилилась и одна из моих горничных, взятых в помощь Тусси, слегла. Мадам Менуаш варила для нее какие-то довольно приятно пахнущие микстуры, но помогало слабо, а к вечеру слегла еще одна.

Я переносила качку достаточно спокойно, также как и Вильгельм. Небольшое отсутствие аппетита — пожалуй, единственное неудобство. Ну и еще — пришлось отказаться от совместного чаепития. Однако к вечеру усилился и ветер, и качка.

Надо сказать, что это было довольно страшно. «Жемчужину» кидало из стороны в сторону как легкую скорлупку и только тогда я начала ощущать собственную микроскопичность и слабость.

Прикованные к полу стулья были снабжены кожаными ремнями. Лежать я не могла, так что и я, и Вильгельм — мы просто сидели, держась за руки и пытаясь разговаривать. Жуть этой ночи останется в моей памяти навсегда…

Утром капитан доложил, что шторм стихает, у нас есть небольшие поломки, но ничего критического.

— Госпожа Летрон — всем было строжайше приказано обращаться ко мне именно так — шторм мы выдержали, да и был он не из самых сильных. Однако мы потеряли «Звезду» и наше сопровождение, а «Жемчужина» нуждается в ремонте.

— Капитан Грост, чем это нам грозит и сколько продлится ремонт?

— Не смогу ответить точно, госпожа Летрон. Однако воды, в которых мы сейчас находимся, слишком близки к острову Нихор. Жители острова — искусные корабелы и не брезгуют пиратством.

— Мы сможем починить судно сами?

— Да. Поблизости есть с десяток крошечных островов, на которых никто не живет. Там только скалы, редкая растительность и птицы — больше ничего. Два из этих островов годятся нам — там есть проходы для таких больших кораблей, как «Жемчужина». Плохо то, что все они расположены вблизи Нихора. Приближаться к ним — опасно. Нас вполне могут счесть легкой добычей.

Впрочем, выбора у нас все равно не было — паруса требовали ремонта.

* * *

К каменистому острову мы подплыли только к вечеру — капитан специально дожидался, пока стемнеет. На «Жемчужине», кроме матросов, находилась большая часть моей личной охраны — пятьдесят человек, отобранных лично Вильгельмом.

— Почему ты не позволяешь людям выйти размяться? Некоторые из них плохо перенесли качку и пройтись по земле для них сейчас — благо.

— Радость моя, от нас до Нихора, по словам капитана Гроста — час-полтора пути, не больше. Нас видно с Нихора. Второй остров, к которому мы могли бы подплыть, расположен еще ближе. Если бы с нами были фрегаты охраны — к нам точно не сунулись бы.

— Вильгельм, ты ждешь нападения?

— Да. И чем меньше людей они увидят на судне, тем больше у нас шансов отбиться.

— Может быть, наоборот? Увидев, что у нас есть охрана, они не полезут?

Вильгельм вздохнул, побарабанил пальцами по столу и ответил:

— Элен, скажи, радость моя, я хоть раз вмешивался в твои споры с Советом?

Я уже открыла рот, чтобы возмущенно спросить: «А причем здесь это?!», однако, секунду подумав, рот закрыла. Я часто обсуждала с Вильгельмом свои проблемы, спрашивала его мнение и, как мне казалось, прислушивалась к нему. Однако и в самом деле он никогда не поднимал такие темы сам, довольствуясь просто ролью советчика и всегда признавая за мной право на самостоятельное решение. Почему же сейчас я пытаюсь лезть не в свое дело?

— Прости, дорогой…

Больше я никаких вопросов не задавала, и Вильгельм установил что-то вроде дежурств и на корабле, и на земле. Сделано это было так, чтобы не наблюдалось армейской точности со сменой караула, чтобы на суше находилось одновременно не более пяти-шести человек охраны, которые бродили туда-сюда, периодически возвращаясь на корабль.

На второй день он сообщил мне:

— С соседнего острова за нами ведут наблюдение.

— Ты думаешь… ты думаешь, что на нас нападут?!

— Сегодня ночью, ближе к утру.

— Откуда ты знаешь?!

Вильгельм засмеялся и начал инструктировать меня, как я должна себя вести.

— Главное, Элен — не высовывайся из каюты.

За дверью каюты стояли часовые, а в самой каюте, сразу после нашего разговора, появились два солдата.

И им, и мне, было очень неловко находиться в одном помещении. Как бы там ни приказывали называть меня госпожой Летрон, все они знали, что охраняют Красную королеву. Тусси, после некоторого размышления, отправила одну из горничных на поиски и, через некоторое время, в моей каюте появилась скамья, явно вырванная откуда-то. Скорее всего, из помещения, которое служило чем-то вроде столовой.