Красная помада для бибабо

— Я уже полдня жду от тебя статистику. — Бросила претензию злым тоном.

— Не полдня, а час. Сейчас доделаю и вышлю. — Взглянув на часы, ответила монотонно.

— Если ты будешь работать с такой скоростью, то в отделе продаж тебе делать нечего. — Огрызнулась она в ответ, раздражаясь еще сильнее.

То, что исполняющая обязанности заместителя директора поймала звезду, знали все. Ее, после назначения очень быстро стало пучить от собственной важности, и, судя по всему, новость, которую я ей сообщила, задела самолюбие. Девушку, что после нее пришла на это место она выжила за три месяца.

— Не переживай. Справлюсь. — Пообещала с улыбкой.

— Я жду отчет. — Разворачиваясь, напомнила, и ушла, не закрыв дверь.

«У начальства это заразное, что ли?» — подумалось вдруг. И хоть наше общение не принесло никаких положительных эмоций, ее приход неожиданно вывел меня из анабиоза. Я осмотрелась по сторонам, словно проснулась только что. «Если я сейчас не вырвусь от него, то не вырвусь уже никогда» — тюкнула неожиданная мысль.

Все еще пребывая в странном заторможенном состоянии, надела куртку, взяла сумку и переобулась. Вышла из кабинета и пошла к выходу.

Глава 26

— Нель, мне по ходу нужна помощь. — Набрав подружку, нервно сглотнула.

— Что случилось?

— Ты на работе? — еще толком не понимая, чем именно она сможет помочь, пыталась думать быстрее.

— Да. Через два часа заканчиваю.

— Скинь мне адрес, а то подзабыла. Я сейчас выеду в твою сторону. Ереванская тридцать?

— Почти. Ереванская три. Вход со двора. Сань, ты меня пугаешь. Что произошло? — Нелька понизила тон, и я услышала шаги. — Погоди, дай выйду, а то у меня слушателей больше чем надо.

— Я его боюсь. Он… он меня поглощает, понимаешь? Мне страшно, Нель…

— Не совсем. Как это? Что значит «поглощает»?

— Кира, мне надо срочно уйти. Остаешься за главную. — Прикрывая телефон, и чуть притормозив, огорошила своего зама и отправилась дальше, наращивая непроизвольно темп.

— Алло! Сашка! Саш!

— Тут я. Выхожу из пекла и молюсь, чтоб у въезда было хоть одно такси.

— Говори. Не замолкай только.

— Он хуже танка… продавливает меня… и я не могу… не могу ему сопротивляться… еще немного и от меня ничего не останется… я не хочу… не хочу быть ручной собачкой… я… я растворяюсь в нем, Нель… так нельзя… это что-то нездоровое…

— О, боже. Ты можешь нормально объяснить?

— Да… нет… не знаю! — услышав пробивающийся второй звонок, посмотрела на экран. Марк. Сердце екнуло. Прибавила шагу и свернула на аллею, ведущую к выходу из ворот клуба. Увидел меня из окна? Или это совпадение? Почему позвонил именно сейчас?

— Тебе еще далеко до выхода?

— Нет, уже рядом. Метров пятьдесят осталось. — Леденея от собственной храбрости, старалась не переходить на бег, чтобы не привлекать внимание.

— Как сядешь в машину, набери меня. Слышишь?

— Да…

На мое счастье, рядом с въездом стояло два автомобиля с шашечками по бокам.

— В город довезете? — спросила у водителя, что оказался ближе. В руке зазвонил телефон, и я дернулась так, что чуть не уронила его.

— Легко. — Кивнул мужчина. — Куда едем?

Я села на заднее сидение.

— Ереванская три. Только быстрее, пожалуйста. Как можно быстрее. — Убавляя звук, попросила умоляюще.

— Понял-принял. — Ответил шофер скороговоркой и завел двигатель.

Сердце замирало от вибрирующей мобилки. Я не знала, как поступить. Ответить? Или игнорировать дальше? Нервно покусывая палец, смотрела на экран и испытывала себя на прочность. А потом телефон вдруг перестал звонить, и это почему-то испугало еще больше.

Несколько длительных минут я провела в нерешительности. Подумав, разблокировала айфон и нажала на вызов.

— Марк…

— Солнце мое, ты где? Почему трубку не берешь? — спросил спокойным тоном, но меня это не обмануло.

— Не важно, я звоню, чтобы… чтобы… прости меня. Так будет лучше. И для тебя и для меня. Прости. — Сказала, пытаясь побороть сухость в горле, и хотела отключиться, но следующие его слова заставили замереть от страха.

— Саш, попроси таксиста припарковаться.

— Что?!

— Пусть притормозит у обочины. Ну же. — Ровным голосом повторил свою просьбу.

Я резко обернулась и увидела черную машину, следующую за нами. Сердце в груди сделало сальто.

— Марк, не надо, прошу тебя..! Не надо!

— И в кого ж ты упертая такая, а? — вздохнул устало, после чего в трубке раздались короткие гудки.

А дальше, как в кино, я проследила за тем, как мерседес плавно обогнал такси и стал замедлять скорость, заставляя нас остановиться.

— Что за?! — вначале возмутился водитель и выдал несколько нецензурных выражений. — Это за тобой что ли? — Разумеется, он слышал мой разговор, а потому быстро сложил два плюс два.

— Да. — Пискнула обреченно, наблюдая, как Вульф вышел из машины и направился в нашу сторону доставая на ходу портмоне. Подошел, вынул купюру, за номинал которой я бы смогла съездить домой и обратно, постучал костяшками пальцев в окно и протянул ее таксисту. После чего открыл дверь и взяв меня чуть выше локтя, потянул за собой.

— М-м-марк… по… погоди… по… послушай меня… — растерянно пролепетала, не зная как объяснить ему свой поступок. Мужчины ведь не понимают и не чувствуют тонких материй.

Он подвел меня к своему мерину и открыл пассажирскую дверь рядом с собой.

— Напомни мне, я просил не делать глупости?

— Отпусти меня. — Попросила из последних сил. — Пока еще не поздно… отпусти.

— Значит, просил… — покачал головой из стороны в сторону, разминая шею.

Объясните, как, какими словами можно разговаривать с человеком, который слышит только себя? В моей руке зазвонил телефон. Неля. Пальцем сдвинула зеленый квадратик.

— Я перезвоню. Все хорошо, не переживай. Да. Не могу сейчас.

Вульф взял меня за запястье и повернул экран к себе. Отпустил и кивнул на салон машины. После того как я уселась, он обошел ее и тоже сел, но заводить мотор не поспешил.

— Где ты была два дня? И почему отключила телефон? — вопрос-неожиданность заставил непроизвольно округлить глаза.

— Вот с этого и стоило начинать, Марк. — Проговорила глядя перед собой. — Ты мне не доверяешь. Интересно. А почему? Я повод когда-нибудь давала?

На самом деле для его ревности у меня было вполне разумное объяснение: неуверенность в себе, а она, конечно же, имела корни с детства. Изувеченное лицо в пубертатном периоде — это, знаете ли, очень и очень серьезно.