Красная помада для бибабо

Меня словно ударили; чувства захлестнули. Казалось, что сердце сжалось до размера спичечной коробки. Набрав темп, свернуть в сторону уже не смогла, так как обратила бы на себя внимание. Хлипкая надежда проскочить незамеченной тоже мгновенно растворилась едва появившись, так как он повернулся лицом ко мне, сразу же узнал и смущенно заулыбался.

— Привет. Вот так неожиданность. — Судя по всему растерялся, не зная как реагировать и что говорить, но буквально через пару секунд, пришел в себя. — Сколько лет… а ты совсем не изменилась.

— Привет. Если это комплимент, то спасибо. — Ответила, чуть сморщившись от такой банальности.

— Как жизнь? Где ты? Чем занимаешься?

Разговаривать с ним не хотелось. Глаза бы мои его не видели больше никогда. А ребенок, повисший на его крепкой руке, заставлял испытывать такую горечь, что казалось, она из груди скоро доберется в черепную коробку. Если бы я тогда не взяла грех на душу, какая бы разница была у детей? Года два? Три?

— Жизнь? Не жалуюсь. Твой? — кивнула на малого.

— Да. — Кивнул в ответ Глеб, и, как мне показалось, немного стушевался.

— Поздравляю. — Еле выговорила и в эту секунду увидела Марка в метре от нас.

— У тебя все хорошо?

— Да, отлично. Извини, тороплюсь. — Сделала пару шагов и оказалась возле Вульфа. — Идем? — Спросила, просунув пальцы к нему в ладонь.

— Да. — Он внимательно смерил взглядом Яснопольского и спросил: — Это кто?

— Давний знакомый. — Ответила туманно и зашагала рядом.

Когда мы уселись за столик в ресторане, мой директор, сощурившись, уставился на меня.

— Что? — уже зная, что сейчас будет допрос с пристрастием, попыталась смириться. Его проницательность удивляла.

— Кто он? — спросил коротко, но так, что захотелось спрятаться под стол.

— Глеб Яснопольский. Бывший начальник. — Взяв в руки меню, постаралась закрыться.

Марк Янович одним пальцем нажал на заламинированный список блюд и заставил положить его на стол.

— И все?

— Мой служебный роман. Теперь тебе будет легче от этой информации? — вспылила, так как была напряжена из-за неожиданной, и, как оказалось, болезненной встречи.

Рассказать о том, что почву из-под ног выбил не бывший любовник, а его ребенок, не смогла. Пришлось бы поведать и обо всем остальном, чего делать не хотелось.

— Он еще тебя… волнует?

Мне аж дурно стало. Как говорит Елизавета Петровна (та, у которой похудевший кот удрал в поисках любви из-за весеннего обострения): «Та божэ збав!»

— Нет. Просто неприятно.

Марк взял меня за руку и поцеловал пальцы, после чего тоже начал рассматривать меню.

По дороге к дому Вульфа на меня вдруг нахлынула робость. Не смотря на наше с ним объяснение и перемирие после откровенной конфронтации, почему-то тревожила мысль о грядущей близости. Это смущало. Все точки над «і» мы так и не расставили, а потому чувство неудовлетворенности еще витало в глубине души.

— О чем думаешь? — отвлек от мыслей Марк Янович.

— О том, что покупать столько всего было вовсе не обязательно и мне очень неудобно теперь.

— Глупости. — Он притормозил на светофоре и повернулся ко мне: — Саш, заботиться о своей женщине должен любой нормальный мужик. У меня расклад по поводу взаимоотношений очень простой. Я вроде ж уже говорил. — Опять уставившись на дорогу, порулил дальше. — Все эти демарши по поводу равноправия — чистой воды недоразумение, продвигаемое неудовлетворенными фрау из запада. Патриархат — незыблемая и вечная основа. И только так.

— Скажи еще, что у женщин надо отобрать право голоса и на каждую надеть паранджу. Или лучше бурку?

— Было бы неплохо. — Хохотнул в ответ.

— Ты серьезно?! — задохнулась от возмущения.

— Тебе очень не хватает покорности. — Перестав усмехаться, взглянул в мою сторону. — Но это дело поправимое.

— Чтобы найти послушную овцу, советую съездить в одну из мусульманских стран. Там таких тьма. И перевоспитывать никого не придется. — Огрызнулась раздраженно.

Марк не ответил, а только ехидно заулыбался снова, чем рассердил меня еще больше. Выходило, что все мои слова, сказанные вначале наших выяснений, не произвели ровным счетом никакого эффекта.

Злость вытеснила на какое-то время остальные мысли, но стоило войти в лифт, как смущение и неуверенность накатили с новой силой. Вульф почувствовал мое состояние, потому, что распахнул руки с кульками в приглашающем жесте, после чего обнял.

— Может тебе шампанского для храбрости? — пресекая мою попытку вырваться, прижал крепче. — Посмотри на меня. — Наклонился и поцеловал легонько в нос.

Возле двери вышла сумятица. Из-за вороха пакетов мне пришлось лезть к нему в карман брюк за ключами.

— Давай я лучше подержу это все. — Предложила вначале, потянувшись к покупкам.

— Что подержать, я тебе потом дам. — Пообещал с ухмылкой. — Ну же, откуда столько стеснения? Помню случай, когда ты забралась туда без зазрения совести.

Покраснев до кончиков ушей, спросила:

— Понравилось? Хочешь повторить? — достала связку и вставила один из ключей в замочную скважину.

— Тебя спасло только то, что ты меня закрыла.

— А что бы сделал, если бы не закрыла? — спросила усмехаясь.

— Тебе лучше не знать. Мои желания в тот вечер были очень далеки от джентельменских реверансов. — Подталкивая сзади, прошел в квартиру. — Иди сюда.

Он направился в гардеробную. Поставил кульки на небольшой диванчик, а то, что не поместилось, просто на пол. Осмотрелся и быстро переложил стопки вещей, освобождая место на полках.

— Чего застыла? Проходи. — Подошел ко мне и взял пакеты из рук. Отнес к остальным. — Разберешься сама, хорошо? Мне позвонить надо и отписаться кое-кому. — Чмокнул в голову и вышел, оставив в одиночестве хлопать глазами и ежиться от ощущения, что меня ловко обвели вокруг пальца.

Все еще помнят причину нашей ссоры? И что в итоге? Как вообще так вышло, что я очутилась в его гардеробной с заданием разложить вещи?!

Раздвинув в стороны шмотье, пристроила свою пятую точку между покупками и потерла виски подушечками пальцев. Если сравнивать людей с тяжелой техникой, то Марк соответствовал карьерному самосвалу БелАЗ, производства Белорусского автомобильного завода. Противостоять такой силе невозможно. Управлять, как оказалось, тоже. Он не прогнулся ни на йоту, несмотря на то, что наверняка мучился из-за нашей размолвки не меньше моего. Так, по крайней мере, хотелось думать. Меня же, промариновав как следует, все равно поставил в удобную для себя позу.