Красное море под красным небом

Дракаста порылась в сундуке Локки и достала небольшой пакет с документами.

— А теперь, — сказала она, — я хочу знать, кто такие Леоканто Коста и Джером де Ферра.

— Вымышленные личности, — ответил Локки. — Мы пользовались ими, работая в Тал-Верраре.

— На службе у архонта?

— Да.

— Почти все здесь подписано «Коста». Просьбы о кредите, рекомендации… какой-то заказ на стулья… отчет за хранение вещей и одежды. Единственный документ с именем Ревелла — лицензия морского офицера. Как мне вас называть: Оррин или Леоканто? Какое из этих имен ложное?

— Можете называть меня Ревелл, — ответил Локки. — Под этим именем я несколько лет числился в офицерских списках. Так я зарабатывал на жизнь.

— И вы веррарец по рождению?

— Родился на материке, в деревне Во-Сармара.

— Чем вы занимались до службы у архонта?

— Был тем, что можно назвать терпеливым человеком.

— Есть такая профессия?

— Я имею в виду мастера весов и гирь в торговом синдикате. Мне приходилось быть терпеливым, потому что я производил все взвешивание, понимаете?

— Шутник. Синдикат в Тал-Верраре?

— Да.

— Значит, вы работали на приоров.

— Отчасти. Потому-то люди Страгоса и привлекли меня на службу. А когда я перестал быть полезен как агент в синдикате, мне поручили новые обязанности.

— Хм-м… Я говорила с Джабрилом. Достаточно долго, чтобы поверить в то, что ваша морская лицензия — фальшивка. У вас есть опыт обращения с оружием?

— Регулярного военного образования нет, если вы об этом.

— Любопытно, — заметила Дракаста, — что у вас хватило власти завладеть морским судном, пусть и небольшим.

— Если офицеры разведки действуют незаметно, не тревожа окружающих, они получают большие права на реквизиции. По крайней мере у меня они были. Думаю, мои начальники пожалеют, что ослабили контроль, — из-за того, что я сделал.

— Трагично… И все же очень странно, что, лежа у моих ног, вы спросили, как меня зовут. Мне казалось, мое имя известно всем людям Страгоса. Давно вы у него на службе?

— Пять лет.

— Значит, вы пришли после поражения Вольной Армады. И все же как веррарец…

— У меня было ваше неопределенное описание, — сказал Локки. — Только имя и название корабля. Уверяю вас, если бы архонт приказал ради нас написать ваш портрет, каждый мужчина на его службе знал бы, как вы выглядите.

— Неплохо сказано. Но вы поступите благоразумно, если будете считать, что я совершенно равнодушна к лести.

— Жаль. Лесть мне особенно удается.

— Мне приходит в голову третье любопытное обстоятельство: вы искренне удивились, увидев на борту моих детей.

— Ну, просто мне показалось странным, что они с вами. В море. Опасное общество… и все такое.

— А где еще я могу за ними присмотреть? — Замира потрогала рукоять сабли. — Паоло четыре года, Козетте три. Неужели ваша разведка настолько отстает от действительности, что вы не знали об их существовании?

— Я действовал в городе против приоров и других недовольных. И не обращал внимания на морские дела, кроме своего офицерского жалованья.

— За мою голову объявлена награда в пять тысяч солари. И за голову любого капитана, пережившего Войну за Признание. Я знаю, что весь последний год в Тал-Верраре распространялись точные описания мои и моей семьи — у меня самой их несколько. И вы хотите, чтобы я поверила, будто человек в вашем положении настолько невежествен?

— Не хочу вас расстраивать, капитан Дракаста, но я ведь сказал: я занимался только сухопутными делами…

— Занимаетесь.

— …занимался и занимаюсь, и мои глаза были устремлены только на город. А когда я начал готовиться к похищению «Вестника», у меня почти не осталось времени изучать материалы.

— Но зачем это вам? Зачем похищать корабль и уходить в море? Заниматься тем, что решительно выходит за рамки вашего опыта? Если вы занимались сушей и городом, почему было не взяться за то, что связано с сушей и городом?

Локки облизнул неприятно пересохшие губы. Он хорошо запомнил все связанное с Оррином Ревеллом, но не думал, что его будут допрашивать с такой точки зрения.

— Это может показаться странным, — ответил Локки, — но ничего лучшего я сделать не мог. Как оказалось, моя поддельная морская лицензия давала наибольшие возможности причинить ущерб архонту. Кража корабля гораздо заметней, скажем, кражи кареты.

— Чем провинился Страгос, чтобы заслужить такой грандиозный жест?

— Я дал клятву никогда не говорить об этом.

— Очень удобно.

— Напротив, — сказал Локки. — Я бы очень хотел успокоить вас.

— Успокоить? Как ваши слова могут меня успокоить? Вы лжете, разукрашиваете новой ложью каждую прежнюю и отказываетесь даже обсуждать причины, по которым пустились в свое безумное предприятие. Если вы откажетесь отвечать, я решу, что вы представляете опасность для моего корабля и что, захватив вас, я наношу обиду Страгосу. Я не могу этого допустить. Думаю, пора вернуть вас туда, откуда я вас взяла.

— В трюм?

— В открытое море.

— Ага. — Локки нахмурился и прикусил губу, чтобы не рассмеяться. — Ах, капитан Дракаста, отлично сыграно! По-любительски, но творчески. Человек без моего опыта мог бы и поверить.

— Черт побери! — Дракаста улыбнулась уголками губ. — Следовало бы задернуть занавеси на кормовом окне.

— Да. Мы разговариваем, а я тем временем вижу, как ваши люди работают на «Вестнике». Экипаж ремонтирует корабль, чтобы он мог идти быстрей, верно? Если бы вы хоть на крошку крысиного дерьма опасались оскорбить архонта, вы бы потопили корабль, а не готовили к продаже.

— Верно, — сказала Дракаста.

— А это значит…

— А это значит, что я по-прежнему задаю вопросы, Ревелл. Расскажите мне о вашем сообщнике мастере Валоре. Ваш близкий друг?

— Просто старый сотрудник. Помогал мне в Тал-Верраре… в не самых чистых делах.

— Только сотрудник?

— Я ему хорошо плачу и доверяю свои дела, да.

— Он необычно образован. — Замира показала на потолок каюты, на открытые узкие полоски-окна, пропускающие воздух. — Несколько минут назад я слышала, как они с Эзри цитировали друг другу Лукарно.