Красное на голубом
Шрифт:
В последние два слова он вложил все свое презрение.
– Ее убили.
Он наблюдал за Расцветаевым. Да, фамилия смешная, это правда, но вот к этому парню она никак не подходила, ну совершенно! Разве что – Отцветаев.
Михаил смотрел на Марка несколько секунд, после чего закрыл глаза, вероятно, силясь осмыслить услышанное. Когда он снова их открыл, у него был вид человека, который только что проснулся и теперь никак не мог понять, приснилась ему эта страшная весть или нет.
– Вы сказали, что Марину убили? Здесь нет никакой ошибки?
– Родители ее опознали.
– А кто убил?! Как? – Глаза его наполнились слезами.
– Нам пока еще не известно кто. Ее удушили. Тело нашли за городом,
– В четверг. Пятнадцатого мая. Позавчера.
– Где вы ее видели?
– В университете.
– С ней было все в порядке? Вы разговаривали с ней?
– Нет, мы с ней давно уже не разговариваем. Ее родители ничего не знают. Дело в том, что она нашла себе одного друга… который ей в отцы годится! Богатый человек, солидный. Делает дорогие подарки. – Он задыхался, когда говорил.
– Ты знаешь, кто он?
– Банкир, вот кто!
– Так уж и банкир? – недоверчиво переспросил Марк.
– Директор банка. Фамилии не знаю, да и в лицо не видел. Видел только, как Марина садится к нему в машину, в черный «Мерседес», новенький, сверкающий. Вы вот сказали, что ее убили, но мне почему-то кажется, что произошла какая-то ошибка. За что ее убивать-то? Разве что насолить этому банкиру? – Его вдруг затрясло. Лицо парня перекосилось, он закрыл его ладонями и разрыдался. – Я говорил ей, говорил… – завывал он приглушенно, спрятавшись за мокрыми ладонями. – Говорил, что нельзя так. Так предавать.
– Что вы делали и где были в четверг, пятнадцатого мая?
– В университете! И Марина тоже там была. Я же сказал. – Он отнял ладони от лица, и Марк увидел, как изменилось оно – куда-то исчезли напыщенность, холодность, нарочитое безразличие – словом, все то, что поначалу произвело на Марка не очень-то хорошее впечатление. Сейчас перед ним сидел и рыдал, обнажив неровные крупные белые зубы с красными, словно воспаленными деснами, большой и нежный мальчик с ранимой душой, не знающий, куда ему приткнуться со своим горем. Из крупных коровьих глаз с длинными ресницами струились слезы. Он судорожным движением достал из кармана джинсов большой носовой платок и принялся вытирать им покрасневшее мокрое лицо.
– Она, как и все девчонки, любила подарки, а этот мужик. Он просто завалил ее ими! Каждый день дарил ей цветы, которые она потом раздавала своим подружкам. Она не могла принести их домой, потому что ее родители знали о том, что она встречается со мной. А у меня нет возможности дарить ей каждый день по огромному букету роз. Да и редкий мужчина в нашем городе может такое себе позволить. Нет, конечно, у меня есть деньги, я зарабатываю в Интернете, еще работаю в интернет-кафе по ночам, ремонтирую компьютеры. Но все равно – я не могу позволить себе такого. А у Марины просто крышу снесло. Ну а потом она получила то, что хотела. Нет, вы не подумайте, она не то чтобы прямо уж такая жадная до подарков, но просто молодая, ей всего хочется. Как и все девчонки, она любила помечтать. Говорила, что, будь у нее деньги, она купила бы себе золотой кулон в форме головы Нефертити.
– А что это за кулон?
– Да обычный кулон. Хотя… Нет, конечно, не обычный. Очень красивый, массивный, я бы даже сказал, что это не кулон, а целое колье. Марина просто заболела им. И так совпало, что она познакомилась с этим мужиком и он ей чуть ли не во вторую встречу его подарил. Она сказала мне, что они гуляли с ним по городу, заходили в магазины. Зашли и в этот «Кристалл», он же в самом центре находится. И когда она, я так думаю, остановилась у витрины с этой Нефертити, когда он увидел, как загорелись ее глаза… Не понимаю, что хорошего люди находят в золоте?
– Он подарил ей этот кулон. Я понял. Вы недавно упомянули о том, что не разговаривали с ней. Но потом заявили, что это она рассказала
вам, что этот кулон подарил ей ее новый друг?– Да. Сначала мы просто беседовали. Она говорила, что она им, этим мужиком, просто повертит. Ей, мол, это нужно, чтобы почувствовать себя женщиной, потренироваться, что ли.
– Что, вот так прямо и сказала?
– Ну да! Кто же знал, что их отношения зайдут так далеко!
– В смысле?
– Сначала я сделал вид, что мне все равно, потому что был сильно уязвлен. Но мы же с ней вроде были друзьями, не больше. На все мои попытки развить наши отношения я всегда получал отпор. Думаю, она никогда не любила меня. Может, просто жалела. Я же урод в некотором смысле.
– Нельзя так о себе говорить, – заметил Марк, жалея парня в душе.
– А потом я не выдержал и заявил, что нельзя так… это предательство, я люблю ее! Она посмеялась надо мной, сказала, что это не любовь, мы только друзья. Да она много чего наговорила. И я смотрел на нее и видел, что мысли ее далеко, очень далеко. А однажды вечером, когда я был у нее, она пожаловалась, что ей нездоровится. Словом, я принес хорошего вина, родителей ее дома не было, мы выпили, и я полез к ней. И сначала она как будто была не против. Таких отношений между нами еще не было, вернее, с моей стороны были попытки, но… Она никак не могла прежде решиться. А в тот раз я был почти у цели, я уже раздел ее, как вдруг она оттолкнула меня и сбежала, заперлась в ванной комнате и крикнула мне оттуда, чтобы я уходил. Она сказала, что не хочет… что ее тошнит от меня.
– Как вы думаете, до встречи со своим банкиром она была девственницей?
– Сто процентов.
– Откуда такая уверенность?
– Просто знаю, и все, – покраснел Расцветаев.
Эксперт же рассказал, что Воронкова вела интенсивную половую жизнь, более того – она была беременна, на третьем месяце.
Вероятно, между Михаилом и Мариной все же были какие-то отношения, во всяком случае, они были близки к тому, чтобы перейти определенную грань. Поэтому-то Расцветаев и говорит так уверенно о том, что он знает. Встреча же с банкиром изменила жизнь Марины Воронковой, похоже, он произвел на нее впечатление не только как щедрый поклонник, но и как мужчина.
– Не помните, как была одета Марина в тот день? Дело в том, что ее нашли без одежды. Возможно, убийца выбросит ее где-нибудь в лесу или попытается избавиться от нее.
– Я понял. Хорошо. Сейчас я постараюсь вспомнить.
Он снова закрыл глаза. Под ресницами блестели слезы.
– Юбка в клетку, белая блузка, черный вязаный жакет. Черные туфли. Очень красивые. И кулон этот был на ней, это точно. Она прятала его на груди, под блузкой, его абсолютно не было видно, только цепочку. А еще сумка. Черная, большая, в нее все, как она говорила, умещалось и в то же самое время стильная. – Голос Расцветаева дрогнул: – Я слышал, как она говорила девчонкам, что купила эту сумку недавно и что она очень дорогая. Я-то ничего в этом не понимаю. Я только понял, судя по тому загадочному виду, с каким она рассказывала об этой покупке, что в магазине она была не одна, они ее вместе выбирали.
– Вы достаточно хорошо, как я понял, знали Марину, ее привычки. В каких магазинах она любила бывать?
– В центре. Во всех – в центре. На проспекте Кирова, там и магазин есть. Мы много раз заходили туда, Марину там даже запомнили, потому что она подолгу рассматривала сумки, пыталась даже поторговаться, когда ей очень хотелось какую-нибудь купить, а денег не хватало. Ей же нравились только дорогие.
Марк пожалел Михаила, представив себе, что испытывал этот парень, когда на его глазах девушка, в которую он был влюблен, усаживалась в машину банкира. Как он сходил с ума, когда его воображение подсовывало ему сцены их свидания, со всеми интимными подробностями.