Красные камни

– Личное мнение товарища Смоленцева, "к стенке этого гада". А товарищ Кунцевич даже предложил лично исполнить. Не испытывают никакого уважения перед героями Октября.

– Товарищ Пономаренко, вам напомнить, кем были Тухачевский, Якир, Блюхер, Уборевич? Да и сам Троцкий, хоть и проститутка, имел перед революцией несомненные заслуги. А сколько Героев Советского Союза, честно заслуживших в эту войну, были после лишены своего звания и осуждены за дело? (прим.
– в нашей истории, из 12,8 тыс человек, награжденных Золотой Звездой, более 70 были после лишены звания за различные преступления. Сюда не входит 61 жертва политических репрессий, после реабилитированные и с восстановлением всех наград). Высокое звание - это высокая честь, но и такой же спрос. Пусть страна и народ видят, как мы умеем очищаться. Массы все поймут - если только не будут сомневаться в истинности обвинения. Но я надеюсь, у нас с этим все в порядке?

Тот, кого звали "Странником"

Ну вот и все. Приговор вынесен. Хотя был очевиден и раньше - смерть!

Следователь орал - ты где был, сволочь, когда наш советский народ с фашизмом сражался? И то же самое наверное, сказали бы подавляющее большинство тех, кого именуют "советским народом". Забывшим слова Ленина, что победа, ведущая к укреплению антинародного эксплуататорского режима, это во всемирно-историческом плане, поражение - ну а поражение, со всеми тяжкими последствиями и жертвами, но вызвавшеев обществе прогрессивные изменения, это победа. "За Веру, Царя, Отечество" - "За Родину, за Сталина, за коммунизм". Кто из русских мыслителей сказал, что "я люблю мою страну, когда она страдает, и в ней проступают черты мадонны - а в торжестве казенных побед она становится похожей на вульгарную базарную бабу". И самое гнусное, что культ Победы - ну как же, нагнули всю Европу, вышли аж за Рейн!
– в глазах толпы соединился с мудростью Сталина: значит, правильно перед войной затягивали пояса, ради новых заводов и оружия, и справедливо истребляли будущих скрытых врагов. Ну а теперь, когда толпе кинули (и продолжают кидать) еще подачки, вроде отдельных квартир, дозволенных дач, собственных автомобилей и вообще, повышения благосостояния - "такую массу навоза на одни вилы не поднимешь", как герой Горького сказал. Имел честь Странник быть знакомым с Буревестником Революции - и на его примере видел, как бывший босяк-пролетарий без всякого отторжения принял барскую жизнь, слаб человек, что поделать, так и норовит свернуть с правильного пути туда, где сытее.

Меня обвиняют в предательстве. Испанию вспомнили - там в мои обязанности входило, прием и распределение советской помощи, оружие в первую очередь, но не только оно. И даже не только от СССР - тогда и на западе хватало тех, кто помогал "антифашистам", Народному фронту. Который при ближайшем рассмотрении, был клубком пауков в банке - анархисты, троцкисты из ПОУМ, каталонцы, баски, еще куча течений помельче - и грызлись между собой иногда с еще большим озверением, чем с Франко. Понятно, что СССР был заинтересован усиливать в первую очередь коммунистов, но и прочим надо было что-то подкинуть, иногда из тактического интереса, да и просто ради приличия, а то не одобрили бы, если все одной Долорес. А с прямыми поставками из Одессы в Картахену были проблемы, франкисты на море оказались вполне боеспособны, да еще и итальянцы с немцами вели себя так, что иногда только до стрельбы не доходило, и не нашему ЧФ тогда было с Супермариной тягаться. Потому, что-то шло через Францию или Португалию, под видом мирных грузов, что-то под нейтральными флагами (особенно в Страну Басков, на северный фронт). И я, с правом решения на месте в интересах СССР, держал в руках все ниточки, знал не просто много, а очень много. И видит бог (вот ведь, нахватался от папистов их риторики), тогда я служил честно, о предательстве не помышлял. Но когда пришел срочный вызов в Москву - всем известно было, чем это обычно заканчивалось в тридцать седьмом. А очень хотелось жить, даже не ради банальной обывательщины, а в качестве одного из тех немногих, кто видит угрозу сталинской диктатуры, кто несет в себе шанс на будущие перемены. Да, пришлось заплатить - иначе бы меня не приняли - заплатить не деньгами, а информацией. Но ведь среди тех, кому не повезло, не было граждан СССР... ну почти не было. И на то война, чтобы люди гибли за будущую победу.

Слова обвинения - предатель, ренегат, называющий себя истинным коммунистом, а что он, после своего дезертирства сделал для провозглашаемой им самим победы мировой революции? Не поднял ни одного восстания, не выиграл ни одной войны, а лишь вредил СССР, причем базируясь на вражеской территории - то есть, сами господа капиталисты его опасным не считали. И промолчать в ответ, значило признать его правоту - но слова (сказанные когда-то Лениным), что национальные территории, границы, интересы не имеют никакого значения в эпоху классовых боев, вызвали в зале нездоровое возбуждение и шум. И тут же журналисты, все записывают - завтра в газетах появится, как очередные враги народа продавали Отечество за тридцать сребреников. Вы все обыватели, а не коммунисты - настоящие же коммунисты здесь, на скамье подсудимых сидят!

Было их на удивление мало. Кроме него самого, и Витьки Косырева, еще шестеро всего, из числа самых доверенных, самых верных. Один из них, Сергей Линник - тот старательный дурак, кто все провалил. Когда-то пропаганду называли самым страшным оружием большевиков - приходится признать, что теперь предатели, враги, в этом нас превзошли. Хотя если толпа сыта, то бесполезно призывать ее к трудностям во имя идеи - лишь голодные готовы идти за тобой даже на смерть. В семнадцатом мы обещали массам райское житье в конце пути - они его и получили, но не от нас, и намного раньше, чем должно бы. Теперь надо думать, как все назад отнять, чтоб сдвинуть с мертвой точки, чтобы снова революционное развитие пошло. Все снести, место расчистить для нового дела - жалко, что меня там не будет.

В зале те, кто недавно еще слушал, в тот вечер. И Васька Бакланов, под руку с этой своей пассией, наряженная как фифа, мило щебечет что-то Ваське, а он слушает и кивает. Вы не коммунисты, вы обыватели - пусть по недоразумению, с партбилетами в кармане! Это про вас Маяковский стих написал. Торжествуете сейчас, что победили.

– Обвиняемый, вы признаете себя виновным?

Нет, не признаю! История нас рассудит - пусть даже лет через сто. Кому в герои, кому в твари! И позор обывателям, на сытость променявшим Идею!

Инна Бакланова (Звягинцева).

Вася, Васенька, ну откушай еще колбаски. Вкусная ведь - а тебе пузико пойдет, тощий какой. Ешь!

И не ворчи! Если б я тебя не подобрала - могла ведь и мимо пройти, помер бы ты в подворотне. Но видно, почувствовала в тебе родственную душу. Ешь - ну вот, молодец!

Спасибо Анне Петровне - иначе же, куда бы ты со мной пошел, в комнату в общаге? А так, мой Васенька свет Кузьмич был весьма впечатлен, когда мы все втроем поговорили, в ее рабочем кабинете. И понял тогда мой Васенька, какой беды избежал. Ну а я ни в коем случае не навязывалась, я ведь не такая. Просто сказала ему, глазки потупив - буду благодарна, если вы, Василий Кузьмич, позволите мне хотя бы иногда книги из вашей библиотеки, даже не с собой, а выписки делать, мне по учебе надо. Ну и еще тонкости, по науке психологии - и пригласил он меня тогда снова пообедать вместе, а дальше, слово за слово... Верно ведь говорят, что любовь, это высшая степень и развитие дружбы, ну а дружба, это прежде всего общность интересов и близость взглядов. У меня даже подруги спрашивают, ну куда он тебе, старенький такой - а мне вот приятно в нем молодость разбудить, снова сделать таким ершистым, открывателем новых путей.

Так что решился все же скоро мой Васенька свет Кузмич мне предложение сделать. Тем более что я, девушка советская и приличная, без записи в загсе не дозволяла ему ничего, дальше поцелуев. Тогда, Вася, осознай сначала, с кем судьбу свою связываешь на всю оставшуюся жизнь, потому что соперниц я не потерплю категорически, это пусть товарищ Юншен с двумя сразу, в Китае менталитет другой. И приходим мы с ним на собрание... даже не знаю как это назвать, у меня ассоциация с дореволюционной РСДРП возникла, не в смысле идейного раскола, а железно организованное подполье где все абсолютно идейные и линию ведут без огласки и бюрократии. Слышала я где-то слова "Орден Рассвета", или просто Орден, ну пусть будет так. А главным сам товарищ Сталин - вот лицо было у Васеньки моего, когда он увидел, кто во главе стола сидит, а особенно услышал про меня "одна из нас"! Я даже напугалась, а вдруг он меня бояться станет - а это очень плохо, ведь не может тогда быть даже дружбы, не то что любви, когда страх есть.

Пришлось после ему разъяснить, уже наедине - так ты тоже тогда станешь "одним из нас", как и я. Членом Ордена - который не "инструмент укрепления сталинской диктатуры", раз сам Вождь тогда сказал, "вот помру я, и что после? Хочу чтобы страна, Партия и народ с моего курса не свернули". Ой, а ведь это, технически - то, что какой-то там оппозиционер говорил, нам на лекциях читали, "пробиваться наверх на ответственные посты, чтобы вести свою правильную линию". Только у нас уже - и какие же мы заговорщики, если сами Первые Лица в главе: Сталин, Берия, Пономаренко. Я учусь пока, два года еще мне осталось - а когда-нибудь буду такой, как Анна Петровна. Или Лючия Смоленцева - ну кто бы мог подумать, что известная актриса, и тайный агент?

А еще я там узнала, что и меня собирались убить. У одного из заговорщиков был подручный-шофер, и он должен был меня грузовиком задавить, когда я на мотороллере поеду. Мне страшно стало немножко, как услышала - но и приятно было, что Васенька тоже за меня испугался. А я его утешала, уже после, наедине - нас же специально учат, чтоб такого не случилось. Анну Петровну пять раз убить пытались, последний раз во Львове недавно совсем - и все враги мертвые или в тюрьме. Так что, Вася, ты терпи, что я в Академии своей тренируюсь, иногда и по вечерам - рукопашка, стрельба, холодное оружие. А мне еще и мототриал, раз я хочу на мотороллере и дальше ездить. Это спорт такой, разные трюки на мотоцикле выделывать, или проехать там, где и пешком трудно - зато уж тогда не задавит меня никто. Да, Вася, нас учили убивать - как врагов на войне, у Анны Петровны пятьдесят уничтоженных фрицев на счету, ну а у меня, всего двое бандитов. Напали на меня, слабую и беззащитную, когда я поздно вечером с занятий шла, хотели убить и ограбить - и остались в подворотне с пулями в головах. Вася, у тебя же тоже пистолет есть, наградной, в комоде лежит, и ты не боишься. И сам ты рассказывал, как молодой с белополяками воевал - а девушки что, права защищать себя не имеют? А лишь как какие-нибудь француженки, переходящим призом к победителю?

Ну вот, Васенька, колбаску съел, умница. Дай тебя поглажу, котик, брюшко тебе почешу. Жизнь твоя кошачья, ешь да спи. Но если ночами орать будешь, спать не давая - кастрирую! Хотя Василий мой Кузмич против - "как мужика его достоинства лишать". Ты, Васенька, еще деток наших увидишь, сколько коты живут, лет десять, пятнадцать, а ты вроде молодой еще, как ветеринар наш сказал.

Что-то задерживается сегодня мой Васенька Кузмич. Хотя он теперь в большом чине и ответственности, это я могу после занятий скорее домой. В следующем году хочу в Бауманку, на заочный, или даже на вечерний, технически образованные люди в нашей службе приветствуются - ну а пока, я в пять дома уже, а Вася обедать к шести приезжает. Хорошо, Алевтина Борисовна продукты закупает по списку, мне в магазин не надо по дороге. Сейчас я на мотороллере не езжу, неудобно по такой погоде - осень, дождь, ветер - до метро иду, зонтик рвет так, что боюсь улететь, как англичанка из какой-то сказки. Дома сразу на кухню - Алевтина Борисовна дело знает, но хозяйка в доме должна быть одна. Никто ее, понятно, не увольняет - но и мне барыней сидеть не приходится. Впрочем, на кухне с моим Васей даже интересно, в четыре руки - а после, кулинарные изыски друг друга вместе оцениваем. И тебе Вася, со стола перепадает - вот только хулиганить не надо! Думаешь, я не знаю, кто вчера рыбу уворовал? Ладно, я тебя простила - но больше так не делай.