Красный олигарх

Выхватил финку, но Химик был быстрее. Его самодельный «скрамасакс», нож из напильника с наборной рукоятью словно сам прыгнул в руку. Борода уже доставал из-за пазухи тяжелый «наган» с перепиленным курком.

Щербатый рванулся к двери, но споткнулся о подставленную ногу. Его тут же скрутили двое громил в картузах, личная охрана Сивого.

Колька Питерский успел выстрелить из спрятанного в рукаве бушлата «бульдога». Пуля выбила крошку из кирпичной стены. В ответ грохнул наган Бороды, только эхо метнулось под сводами подвала.

В тусклом свете керосиновых ламп началась молчаливая, страшная в своей обыденности драка. Лязгнула сталь, финка Косого встретилась с ножом Химика. Кто-то опрокинул керосинку, по полу разлилось горящее масло.

— Суки! — хрипел Косой, прижатый к стене. Его лицо, перечеркнутое шрамом, было страшным. — Я вам…

Договорить он не успел. Нож Химика вошел под ребра, как в масло. В углу хрипел, оседая на пол, Колька Питерский, пуля Бороды нашла в нем цель. Щербатый скулил, как побитая собака, под ударами тяжелых кулаков.

Через пять минут все было кончено. На заплеванном полу в лужах крови лежали три тела. Сивый брезгливо вытер руки ветошью:

— В Яузу их. С кирпичами. Чтоб без следов.

В грязное окошко под потолком уже сочился серый рассвет. Где-то на улице раздался свисток постового — милиция начинала утренний обход. Но к тому времени, как они добрались до подвала, там уже никого не было. Только три свежих пятна на земляном полу да пустые гильзы в углу напоминали о ночном суде.

На столе осталась лежать та самая бумага, «доказательство» предательства. Но никто уже не узнал, что написал ее человек Краснова, умевший в точности подделывать почерк агентов угрозыска.

Хитровка снова погружалась в свой беспокойный сон. В чайной Сидорыча уже растапливали печь, готовясь к новому дню. Разносчик газет на углу выкрикивал последние новости, об аресте и перестрелке на Пятницкой.

А в притоне «Три ступеньки» уже шептались о страшной участи стукачей, посмевших продать своих уголовному розыску. Никто не связал эти события с покушением на Краснова, все выглядело как обычные разборки в преступном мире.

Круг мести замкнулся. Не осталось никого, кто мог бы связать заказчиков покушения с исполнителями. Краснов мог быть доволен, его план сработал безупречно.

* * *

Вечером в кабинете технического директора было сильно накурено. Соколов в очередной раз демонстрировал неутешительные графики работы мартеновских печей. Синие линии на миллиметровке неуклонно ползли вниз.

— Вот, смотрите, Леонид Иванович, — главный инженер нервно протирал пенсне. — Футеровка не выдерживает. Уже третий раз за месяц печь на капитальный ремонт встает. А запасных огнеупоров нет — все довоенные запасы исчерпаны.

Молодой Сорокин, примостившийся у края стола, развернул чертежи:

— Если мы переделаем систему регенерации тепла, нагрузка на футеровку снизится. Но нужны специальные материалы. Такие в России просто не производят.

Я листал немецкие технические каталоги, найденные в архиве. Вот оно — специальная огнеупорная масса производства завода Круппа. До революции и войны ее использовали на всех передовых металлургических предприятиях.

— А что с поставками через торгпредство? — спросил я у Головачева.

Семен Артурович развел руками:

— Бюрократия, согласования… Пока пробьешь все инстанции, завод встанет. Да и цены через официальные каналы просто неподъемные.

В этот момент на стол легла папка с последними расчетами от Котова. Цифры были неутешительные. Еще месяц такой работы, и мы сорвем все планы по поставкам.

Я вспомнил старые письма, найденные в архиве Краснова-старшего. Переписка с герром Шмидтом из «Круппа». Его сын сейчас в Риге. А там и до Берлина недалеко.

— Семен Артурович, — я захлопнул папку с расчетами, — готовьте документы для поездки в Ригу. Срочно.

— Но как же… — начал было секретарь.

— Официальная цель — закупка запчастей для довоенного оборудования. Неофициальная… — я посмотрел на графики производства. — Будем налаживать прямые контакты. Как в старые времена.

Сорокин просиял:

— Леонид Иванович, если получится договориться о поставках футеровки и новых горелок… Это будет великолепно.

— И заодно посмотрим их последние разработки, — добавил я. — Говорят, у Круппа есть интересные решения по энергосбережению.

Через два дня я уже сидел в международном вагоне. В портфеле лежали чертежи, сметы и, главное, старые письма с фамильной печатью Шмидтов. Иногда для решения новых проблем лучше всего использовать старые связи.

Рига встретила промозглым балтийским ветром. После московских морозов влажный воздух казался особенно неприятным. Я поправил кашемировое пальто от Манделя, купленное специально для этой поездки. Нэпман должен выглядеть солидно, особенно на международных переговорах.

«Русско-Латвийский банк» располагался в старинном особняке на улице Вальню. Массивное здание в стиле северного модерна, с характерными готическими элементами. У входа дежурил швейцар в ливрее с золотыми галунами. Над дверью поблескивала бронзовая вывеска с двуглавым орлом — видимо, осталась с дореволюционных времен.

Курт Шмидт ждал в отдельном кабинете на втором этаже. Комната была отделана темным дубом, на стенах гравюры с видами довоенного Берлина. Массивный письменный стол красного дерева, кожаные кресла «Тонет», на столике — свежие рижские газеты и серебряный кофейный сервиз «Фраже».

Сам Шмидт оказался типичным немецким инженером. Подтянутый, в безупречном костюме от «Hugo Boss», с аккуратно подстриженными усиками. На носу поблескивало пенсне в золотой оправе. Руки — с въевшимися пятнами машинного масла, выдающие человека, который не гнушается работы в цеху.

— Герр Краснов, — он поднялся навстречу, протягивая руку. — Рад познакомиться. Мой отец часто вспоминал ваше семейство.

Я пожал крепкую мозолистую ладонь:

— Взаимно, герр Шмидт. Помню рассказы отца о вашем батюшке. Особенно о той охоте в Шварцвальде…

Он улыбнулся, усаживаясь в кресло:

— Да-да, история с подстреленным кабаном стала легендой. Но, полагаю, вы приехали не только ради воспоминаний?

Я достал из портфеля «Клэдстоун» папку с документами:

— У меня есть интересное предложение для концерна Krupp. Касается производства специальных марок стали.

Шмидт подался вперед. В его глазах за стеклами пенсне мелькнул профессиональный интерес:

— Продолжайте.

— Видите ли, — я раскрыл папку, — у нас есть технология производства особо прочной брони. Разработка еще царских времен, но мы ее усовершенствовали. При этом формально это просто сталь для сельскохозяйственных машин.