Красный уголок капитализма

Паша, ура! Мы в гостинице.

…Паша, не грусти, мы уже неделю живем в гостинице. Чего тебе еще надо? Питаешься в ресторане, обслуживают без очереди, в транспорте уступают место. Мне вчера весь троллейбус уступили. Ехал один. Чего тебе не хватает? Девушек? Ну вот, а чего? Даже эта негритяночка из соседнего номера на тебя поглядывает. Женит тебя на себе, Паша. Э-эх! Увезет тебя на Берег Слоновой Кости, будешь большим вождем. На лучших пальмах спать будешь. А, Паша? Ну, не грусти. Мы же у себя дома, а живем, как в гостях. Что значит, какие гости. Обыкновенные. Гости-негры.

Паша, успокойся. Ну почему ты не хочешь быть гостем-негром? Это так здорово… Хочешь быть хозяином, а не гостем? Понятно. Я тоже хочу. Мне тоже надоело быть гостем… Я согласен, Паша. Пошли мыться, бриться, переодеваться. Будем опять хозяевами! Пойдем на вокзал, будем спать стоя.

К сатирикам

Пора эту критику прикрывать. Зачем вообще она нужна? Мешает жить, и ничего больше. Вот недавно меня обкритиковали. Плохой, говорят, я хозяйственник. О своем личном много думаю, а о государственном мало. Но это неправда. У меня своего личного, считай, ничего нет. Все государственное. Гараж— государственный, гостиница – государственная, склад – государственный. Все учреждение мое – государственное. Просто я им распоряжаюсь. Гаражом, гостиницей, складом, всем учреждением. А лично мне ничего не надо. У меня все есть. В гараже, в гостинице, на складе, во всем учреждении. Я звоню и распоряжаюсь:

– Грузовик – в дачный кооператив, со склада дефицит – по адресу, в гостиницу – Иванова, путевку – Петрову, а Сидорова увольте. За что – сами придумайте.

Приходят эти сатирики и говорят: неправильно распорядился. Откуда они знают? Коллектив сообщил? Ну, с коллективом разберемся. Узнаем, кому там что надо. А сатирикам что надо? Откуда у них эта жажда критиковать? Да от плохой жизни. А откуда плохая жизнь? От критики. Вот пусть попробуют не критиковать, может, жизнь улучшится. Пусть сатирик придет ко мне и скажет, в чем дело, и попросит, что надо. Может, жена пилит? Попроси, я помогу с разводом. Может, соседи неласковые? Попроси, помогу с квартирой. Может, желудок не срабатывает? Попроси, помогу с лекарством. Только не лезь в мои дела. И я в твои не полезу. Пиши. Слева направо на стандартной бумаге хоть 25 листов в день. Но пиши хорошее! На плохое не обращай внимания. Я понимаю, увидеть хорошее трудней. Оно, как драгоценный металл, всегда в глубине. Вот и смотри вглубь. А плохое увидеть, конечно, проще. Посмотрел по сторонам и увидел. Заглянул в себя и обнаружил. Как сказал поэт, то есть я: «Хорош и плодовит сатирик тот, кто сам имеет множество пороков». Ха-ха! Как поэт я сказал, даром что хозяйственник! Не пошел ведь в поэты. Вот поэтому и обращаюсь к сатирикам: давайте не будем! И обращаюсь к хозяйственникам: давайте поможем! Пусть сатирики принесут нам списки, кому что надо. Мы, хозяйственники, обеспечим. А вы обеспечьте тишину. Договорились?

Экскаватор

По городской околице весело бежал шагающий экскаватор. Он бежал красивой крупной рысью, вытянув длинную шею-стрелу вперед. Иногда исполин сбивался на галоп. Тогда машинист экскаватора Себяшко чуть сбавлял газ и переводил его на рысь. В целях экономии горючего.

Инспектор ГАИ Гаврилов на «жигуленке» тщетно пытался остановить бегущее транспортное средство. Экскаватор аккуратно перешагивал желтую машинку и бежал дальше. Наконец у инспектора Гаврилова кончился бензин, и он отстал.

Машинист Себяшко был в отличном настроении, он решил посвятить сегодняшний воскресный день рыбной ловле.

К лесному пруду уже подтягивались и другие спортсмены-рыболовы. Кто – на «Волгах», кто – на «МАЗах», а кто – просто на вертолетах. У поворота на лесную дорогу к обочине автострады притулился совсем новенький ИЛ-86. Экипаж Кулебякинского управления Гражданской авиации поприветствовал Себяшко, пробегающего мимо на своем экскаваторе. Стюардессы сгибались под тяжестью сеток с закуской и очаровательно улыбались. «Похоже, с ночевкой намылились», – подумал Себяшко, сбавляя газ на повороте.

Клев стоял отвратительный. К обеду Себяшко пересчитал улов. У левой задней ноги экскаватора лежал, как ни считай, всего один скрюченный ершик с грустными глазенками.

Директор карьера, в котором работал Себяшко, раскинул снасти по соседству. Он также складывал улов возле транспортного средства – служебной «Волги». У левого заднего колеса лежала пустая бутылка из-под лимонада. Рыбы пока не было.

– Себяшко, друг, как твои дела с экономией горючего?

– Хорошо, товарищ директор. Сэкономлю больше, чем за прошлый год.

– Молодец… Вот клев паршивый. А помнишь, как лет пять назад здесь клевало? Ведь по сорок окуней с тобой выдергивали.

– На удочку. А с динамитом и того больше, – отозвался Себяшко.

– Да-а… А как вывозили улов? На худеньком «зилке». А сейчас – такая техника! У тебя шагающий в ковш тонн сорок возьмет, а повезешь ты домой одного ершишку. Смех.

Невеселый разговор прервал инспектор ГАИ Гаврилов. Он заправился по сходной цене у проходящей по трассе машины и сейчас приехал на пруд с проверкой.

С противоположного берега вспорхнули стайкой пять вертолетов. Их водители, очевидно, заметили машину Гаврилова и решили улететь от греха подальше. Путевые листы у них, конечно, есть, но вдруг оформлены неправильно, да мало ли к чему можно придраться.

Себяшко протянул путевой лист Гаврилову. Тот вчитался, вернул путевку обратно, козырнул и уехал.

Под вечер клевать стало еще хуже. Сначала уехал директор на «Волге», а потом и Себяшко, положив ерша в карман, полез в кабину экскаватора.

На автостраде ИЛа-86 уже не было. Себяшко посмотрел в небо и увидел его там. «Видать, раздумали с ночевкой. Не клюет… А может, за червями полетели».

Через час в район городской околицы вбегал шагающий экскаватор. Себяшко решил не гнать его в карьер, а поставить возле дома. Ведь завтра рабочий день. Рано утром надо отвезти дочь в ясли. Потом съездить на работу – отпроситься в аэропорт встречать тещу. После этого жена должна съездить на экскаваторе на базар за продуктами, потом – в ателье на примерку, потом – в парикмахерскую.

Себяшко припарковал шагающего возле дома, слез на землю, хлопнул по карману с ершом и легко вбежал по ступенькам в подъезд.

Пусть…

– Маша, завтра меня забирают.

– Куда, на повышение?

– В милицию. Все, доигрались.

– Какой ужас!

– Маша, будет конфискация. Действуй так. Мебель продай, оставь половик, циновку и железную койку.

– Где я возьму койку?

– Возле школы, в металлоломе. Попроси пионеров, они помогут. Заплати им, они тимуровцы. Установи койку в квартире, пусть конфискуют.

– А где взять половик и циновку?

– У тети Любы. Ей отвези весь хрусталь. Купи два граненых стакана – пусть конфискуют.

– А куда пуделя?

– К тете Моте. Вместо него купи хомячка за рубль двадцать, пусть конфискуют.

– А куда картины, куда подлинники?

– Рафаэля отнеси к тете Кате. Вместо него купи картину в художественном салоне. С прорабом в сапогах.