Красота от боли

Лорелин. Лорелин. Лорелин. Какое изысканное женское имя. Я прокручиваю его в голове снова и снова, тщательно запоминая, чтобы в следующий раз, когда я буду называть ее по имени, именно оно слетело с языка. В любую минуту я могу забыть о нем, так как уже привык называть ее Пейдж.

– Могу ли я пригласить тебя на обед, пока мы еще в городе?

– Конечно. Как на счет закусочной в стиле пятидесятых, которая находится на площади? Бен говорит там здорово, и мне не терпится там побывать

Бен. Я ненавижу то чувство, которое возникает во мне, когда она произносит его имя. Я ненавижу возвращать ее обратно, и находится в его же положении. Меня раздражает тот факт, что он думает, что у него есть шанс быть с женщиной, которая принадлежит мне. Может его стоит предупредить, и тогда он отступит.

– Я отвезу тебя туда, куда захочешь

Закусочная выглядит именно такой, какой мы ее и представляли. Лорелин просто сияет, когда мы входим.

– О, это ретро. Прям, как настоящая закусочная пятидесятых годов. Можем ли мы посидеть в баре?

– Всё, что захочешь

Обстановка этой закусочной именно такая, о какой можно только воображать - от черно-белого пола в клетку до красных покрытых винилом барных стульев с большим количеством хрома.

Она берет меню с барной стойки и одно протягивает мне.

– Мне даже и смотреть не надо. Я хочу чизбургер, картошку фри и шоколадный шейк

Официантка в классическом платье и белом фартуке подходит к нам.

– Вам нужна минута, чтобы выбрать?

Полагаю, что гамбургер - самое лучшее, что есть в меню.

– Нет. Мы будем два чизбургера с картошкой фри и шоколадные коктейли

– Сейчас будет

Лорелин откладывает меню в сторону и осматривает окрестности.

– Я всегда думала, что закусочные в стиле пятидесятых - это только американская тема, но сейчас понимаю, что не только.

– Нет, я предполагаю, что не только

Я слышу, как старая песня играет где-то наверху, и решаю озадачить моего маленького музыканта.

– Итак, музыкальный гений. Что это за песня?

Она даже не слушает, поскольку уже знает.

– “В ночной тиши” Five Satins

Я поражен. И как она только знает. Всегда.

– Как ты хранишь всю эту информацию у себя в голове?

– Это талант. О, ничего себе. Музыкальный автомат

Она слетает со стула и становится перед музыкальным автоматом, просматривая список песен. Музыка - ее жизнь. Она покачивает бедрами в такт мелодии. Мне нравится ее задница. Особенно, когда она трясет ею вот так.

Она роется в своей сумочке и бросает несколько монет в автомат. Когда она возвращается, она усмехается.

– Что?

Я спрашиваю из любопытства.

– Ничего. Мне просто нравится это место

Она пожимает плечами.

– Я рада, что именно ты привез меня сюда

– Я тоже

Этот выбор убивает меня.

Нам подают обед, и у Лорелин нет никаких претензий к еде. Девочке нравится чизбургер и молочный коктейль. Я не привык к этому. В большей степени из-за того, что данный ресторан не является тем местом, куда бы я повел свою собеседницу, а также потому что они всегда заказывают салаты и едят как птички.

Мне нравится смотреть, как она ест, в это время она наслаждается музыкой, играющая наверху. Начинается следуюшая песня, и она указывает на потолок, намекая тем самым на то, что я должен послушать. Смотпя на меня, она кусает нижнюю губу и двигает плечами в такт песни. Она поднимает брови.

– Это одна из песен, которые я играю. Ты знаешь ее?

Конечно. Это классика.

– “Мои руки” Otis Redding

Покончив с едой, она продолжает вводить меня в мир музыки и названий песен.

– Скажи, ты будешь спать и дышать музыкой всю жизнь?

– В значительной степени. Не думаю, что смогу остановиться, даже если захочу. Музыка у меня в крови, и без нее я не смогу жить. Когда я пишу песни, странно, но даже простые действия могут навеять мне слова песни.

Она всматривается через плечо.

– Ты видишь там пару?

Я не заметил никого в этой закусочной, кроме нее, поэтому я смотрю на пару, о которой она говорит. Я вижу мужчину и женщину, сидящих напротив друг друга в кабинке. Должно быть, они ведут оживленную беседу о том, как им совсем недавно было двадцать лет.

– Они расстаются. Я вижу боль в их глазах, и от этого слова сами приходят на ум. Когда меня вот так осеняет, я записываю слова на чем-нибудь, пока не могу добраться до гитары. Я вижу, как потенциальный текст песни пролетает у меня перед глазами

Она права. Это у нее в крови. Только генетически склонный к музыке человек может творить такие вещи.

– И как же будет звучать песня о нас?

Она поднимает глаза, когда делает последний глоток своего молочного коктейля и качает головой.

– Ни в коем случае. Я не хочу касаться этого

21 Лорелин Прескотт

Мы возвращаемся в Авалон под конец дня. Лахлан исключительно сексуален в своих очках, отчего я не могу устоять перед соблазном вытащить телефон и заснять его. Он на секунду отрывает взгляд от дороги и смотрит в мою сторону. Пользуясь возможностью, я делаю снимок. О, боже. Он так хорош собой.

– Никаких фотографий с твоего личного телефона. Никогда

Его слова жестоки. Что в этом такого? Я невинно сжимаю телефон, который он мне подарил.

– Это не мой личный телефон. Это устройство для секса ты подарил мне сам, и я хочу, чтобы в нем была твоя фотография. Я хочу видеть, как твое красивое лицо появляется, когда ты звонишь мне

Только сейчас я осознаю, что впервые назвала так его подарок.

– Да. Если быть честной, то так оно и есть. Ты единственный, кто знает этот номер и звонишь ты всегда, потому что хочешь побыть вместе. Мы оба знаем, чем мы собираемся заниматься, поэтому всё именно так, как я и сказала