Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Видите! — воскликнул он. — Я же знаю, что говорю! Клюшка никого не может убить или покусать. Всего боится. И потому ласкается ко всем подряд.

Он снова откинул одеяло и, протянув руку, погладил огромную голову, покрытую жесткой серой шерстью. Клюшка тихонько заскулила, забила хвостом и лизнула руку хозяина.

— Можете тоже ее погладить, — сказал Михаил девушкам. — Она вас уже знает. И не испугается.

Клюшка терпеливо снесла поглаживания подруг. Как ни странно, но, когда и тетя Женя прикоснулась к ней, она даже не вздрогнула. Лишь пытливо посмотрела в глаза Евгении Валентиновне, словно понимая, что от этой женщины зависит, жить ей или умереть. И когда та

убрала руку, снова заскулила, словно прося еще ласки.

— Значит, вы говорите, что собака не виновата? — задумчиво спросила Евгения Валентиновна у Михаила. — Она стала жертвой ложного общественного мнения? И на нее идет охота?

— Да.

— Можете выгружаться!

— Как?! — ахнули подруги. — Вы разрешите им тут остаться?

— Да! Собаку поместим в бытовку к Мальме. Вдвоем им будет веселей. А если соседи услышат собачий лай, то мы скажем, что это Мальма разговаривает.

Михаил просиял.

— Спасибо вам, добрая вы женщина! — воскликнул он, кидаясь целовать руки тете Жене. — Я обязательно отблагодарю вас за вашу доброту!

— Ничего не надо! В конце концов, это мы виноваты перед вашей собакой. Если бы не то, что произошло в нашем доме, она спокойно бегала бы себе по лесу. И никто не стал бы на нее охотиться.

— Вы — ангел!

И Михаил восхищенно уставился на Евгению Валентиновну.

— Ангел!

Тетя Женя зарделась и предложила, чтобы Клюшке дали хорошую подстилку и накормили собачьим кормом.

— Ваша собачка ест сухой корм? — обратилась она к Михаилу, забираясь к нему в машину, чтобы показать дорогу до бытовки.

— Она не избалована. Ест все, что дают. Лишь бы этот корм не был живым. Тогда она его боится.

И с этими словами двери «Доджа» закрылись, отгородив тетю Женю, Михаила и Клюшку от всего остального мира. Подруги посмотрели им вслед, не в силах выдавить из себя ни слова. Ну и дела творятся в этом доме! Только огромной Клюшки, которая шарахается от всего, что движется, тут для полноты счастья и не хватало.

Но хотя подруги ворчали, в глубине души они были довольны, что этой нелепой псине больше ничего не угрожает. В конце концов, она же не виновата, что родилась такой уродливой и несуразной. А ведь доброта души иной раз с лихвой восполняет отсутствие внешней красоты. И наоборот, никакая красота не спасет злобную стерву от одиночества. Ни один человек не будет счастлив, находясь рядом с такой красавицей.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

На следующий день подруги отправились к Свете на работу. А куда еще? Ведь им нужно было выяснить, как жила она все последние годы.

Ехать к ней домой, подруги это знали, бесполезно. Светка жила одна. Со своими родителями поддерживала чисто официальные отношения, появляясь на семейных сборищах по случаю пересчета количественного состава — на крестинах, свадьбах и поминках. Никакой теплоты Светка к своим родителям не испытывала, и они к ней, как ни странно, тоже. Во всяком случае, подругам ни разу не доводилось слышать от Светки жалоб на то, что мать трезвонит ей по десять раз на дню, требуя отчета в каждом шаге. И сама Светка очень редко звонила своим предкам. И уж совершенно точно не посвящала их в свои дела.

— Говорят, в Америке люди так и живут. Дети вырастают, вылетают из родительского гнезда, и все… Только их и видели. Странно, да? А они еще пропагандируют свой образ жизни всему остальному миру как образец.

— Не была в Америке, — ответила Кира, — но точно знаю, в мусульманских странах другой перегиб. Там семья на первом плане. Причем вся семья — братья, сестры, мужья сестер, их дети, дети их детей. Целый клан требует отчета.

— Вот

и выходит, что у нас золотая середина.

— Каждый выбирает себе то, что ему по душе.

Сказав это, Кира неожиданно загрустила. Всю жизнь она прожила с мамой и бабушкой, потом только с бабушкой, потом совсем одна. Ну, не совсем одна. У нее была Леся. Но кровных родственников Кира не имела. Появилась как-то раз сестрица с грудным младенцем. Но не успела Кира порадоваться, что теперь у нее есть сестра и племянник, как сестра тут же снова исчезла. А племянник оказался совсем чужим ребенком.

Настоящей семьи у Киры не было. А так хотелось бы! Она никому не признавалась в этом. Даже Лесе. Но с самого детства Кира страстно мечтала, чтобы у нее было много разных родственников. И пусть бы они ей надоедали и раздражали своими поучениями и болтовней. Пусть! Все равно это лучше, чем жить и знать, что ты в этом мире одна-одинешенька.

Пусть бы даже Кире досталась такая же мама, как у Леси. Пусть бы вмешивалась в ее личную жизнь и пыталась наставить дочь на путь истинный. Все равно, ведь это бы она делала от большой любви. А ничего в этом мире не ценится так высоко, как любовь.

На работе у Светланы уже знали о том, что с ней случилось. Но особой скорби подруги на лицах Светкиных коллег не заметили. И желания обсудить с ними ее смерть тоже ни у кого не нашлось.

— Какое еще частное расследование? — раздраженно бросил подругам один из врачей. — Мы уже все рассказали милиции. А больше ничего не знаем! Света выполняла свои обязанности добросовестно. У врачей к ней претензий не было. А в свою личную жизнь она никого не посвящала!

Примерно так же отвечали и другие.

— Тут у нас поликлиника, а не справочное бюро! — огрызались девушки и уходили. — Не знаем, кто мог ее убить!

Мужчины же в подобной ситуации менялись в лице, краснели, бледнели и тоже норовили удрать.

Постепенно у подруг сложилось мнение, что хотя все Светкины коллеги и изображают равнодушие, но на самом-то деле эмоции были. И далеко не самые теплые. Так что в глубине души Светкины коллеги даже где-то рады, что ее нет. Это было странно. И подруги пообещали самим себе, что из поликлиники не уйдут, пока хотя бы что-нибудь не выяснят.

— Жалко-то как! — причитала по Светке одна лишь старушка санитарка. — Красивая девка. Молодая. И за что ее?

— Вот это мы и хотели бы выяснить. Был у нее тут в поликлинике близкий человек?

— Не-а, жениха не было. Так — полюбовники.

— Любовники? Тут?

— Ага.

— И кто?

— Да всех и не упомнишь. Светка ведь такая была. Хлебом не корми, а дай с чужим мужиком похороводиться. Через это ее многие наши девчонки сильно не любили.

Что же, это подруги уже поняли. Свету на работе не любили. Вот только ли за ее любвеобильность и неразборчивость? Но в любом случае эта старушка была для подруг сущим кладом. На вид — набор сухофруктов. Сморщенные щечки на манер сухих яблок, глазки — изюмины, рот — курага. И фигура в виде сушеной груши.

Но кто сказал, что клад должен обязательно блестеть и сверкать? Подругам нужен был именно такой.

— А кто именно был Светиным любовником?

— Любого смазливого доктора возьми, так обязательно Светка перед ним хвостом вертела.

И, облокотившись на швабру, старушка с упоением принялась сплетничать. Это было явно ее любимое занятие. Хотя Светка и у нее теплых чувств явно не вызывала.

— Ничего в ней, окромя красоты, хорошего не было! — припечатала она с самого начала. — Никого, окромя себя, не любила. И вечно перед всеми нос драла. Мол, вы все в говне, а я одна на коне!

Поделиться с друзьями: