Красотка на все руки

На этот раз Кира пошла с подругой. Одно дело — отпустить ее на встречу с безобидными алкоголиками — родителями Витьки, и совсем другое — пустить ее одну в логово жуткого Бадякина, вооруженного к тому же автоматом.

— Может быть, мы к нему еще и не попадем, — утешали друг друга девушки.

Однако этой надежде не суждено было сбыться. Бадякин был дома. Мало того, он увидел подруг из окна. И сам вышел на улицу, чтобы пригласить их в дом. Как ни странно, сегодня он был настроен мирно.

— Извините меня за вчерашнее, — сказал он первым делом. — Вообще-то я человек мирный. Но как представлю, что Нинка мне рога в это время наставляет, прямо в глазах от ярости темнеет. Вот дрянь! Разве так дела делаются?

У подруг были самые смутные догадки, как следует делать такие дела. И они не постеснялись спросить у Бадякина его мнения.

— Предупредить надо, — объяснил он. — Развестись. А потом уж блядовать с разными посторонними кобелями!

— А вы бы ее отпустили?

— Я? Нинку? Да я ее сам готов был прогнать.

— Почему?

— Надоела! Вечно глаза на мокром месте. Харкнешь во дворе, бледнеет. Нос высморкаешь, платочек тут же тащит. В гостях десертную вилку со столовой перепутаешь, истерика на целую неделю! Дура, одним словом!

Сегодня Бадякин произвел на подруг совсем другое впечатление, нежели вчера. И как они могли его бояться? В принципе, ведь он несчастный мужик. И супружеская жизнь у него была несчастная.

Вот, к примеру, приходил он вечером домой после тяжелой нервной работы. А дома вместо жареной картошечки с лучком и свининки его поджидал ресторанный ужин. И оно ему было нужно? Если от устриц Бадякина мутило, омары вызывали изжогу, а сложные гарниры из отварной спаржи, приготовленной на пару моркови и цветной капусты навевали тоску по домашнему пюре с хорошим ломтем сливочного масла и мелко порубленным укропчиком.

— Так ведь сама не готовила ничего из моих любимых блюд и повару запрещала! Сколько раз я ее просил: хочу жареную курицу с обычной жареной картошкой. Нет же! Навертит из этой курицы чего-то такого, что курицу уже и не узнать. И орехи, и апельсины в ней. И финики ей в жопу засунет, да еще медом сверху польет. Тьфу, гадость! В рот взять невозможно! Не курица, а пряник!

Кроме кулинарных проблем, у Бадякина к жене имелись еще и претензии сугубо интимного плана.

— В постель ложимся, никогда меня сама не обнимет. А я к ней сунусь, вечно кислую рожу состроит. И давай ныть: то у нее голова болит, то желудок, то мигрень, то месячные. И давай вместо секса таблетки пить. Не женщина, а какой-то переносной лазарет.

Но, несмотря на все вышеперечисленные отрицательные качества своей жены, Бадякин отпустить ее упорно не соглашался. И это была плохая новость.

— Поймите меня, девчонки, — втолковывал он им, — кабы она меня добром предупредила, что уходит. Так и шут с ней! А она же нет, тайком сбежала. Да еще не куда-нибудь к матери в деревню, а с полюбовником. К морю подались.

— Почему к морю?! — невольно вырвалось у Леси.

— Навел я справки. Этот хлыщ ее — Олег — на работе отпуск взял. Сказал, что в Египет летит.

Это была даже еще более скверная новость, чем первая. Оказывается, Бадякин уже знает, где работает Олег. Наверное, знает, и где тот живет!

— Знаю, знаю! — заверил подруг Бадякин. — Мои ребята там уже стоят. Только Олег вернется, живо ко мне доставят. Ну, и Нинку тоже.

— И что вы с ними сделаете?

— Еще не решил, — окончательно помрачнел Бадякин. — А что вы бы мне посоветовали?

— Принять Нину назад, — выпалила Кира.

Леся вытаращила глаза и изумленно воззрилась на подругу. Что она плетет? Нина послала их сюда с прямо противоположной целью: не мирить ее с мужем, а помочь им расстаться. Но Кира ответила подруге успокаивающим взглядом. Мол, не волнуйся. У меня все под контролем.

— Помириться с Нинкой? — удивился Бадякин. — Чтобы она снова доставала меня своими манерами и гастрономической стряпней? Не хочу!

— А чего хотите?

— Чтобы духу ее в этом доме больше не было.

— Так ее духу тут и так нету. Чем же вы недовольны?

— Нет, вы не понимаете, — заупрямился Бадякин. — Это же она так решила. А надо, чтобы решение от меня исходило. Я — мужик! Я — глава в доме. Как скажу, так и будет. Непорядок это, когда баба сама за себя все решать станет!

Дальше последовали рассуждения на тему, что слишком много воли дали бабам, отсюда и мировые кризисы, и вообще природные катаклизмы.

— Раньше бабы дома сидели, детей рожали. Мужу поперек слово пикнуть боялись. Потому что знали, чуть что не по нему, может и розгами «приласкать». Потому и порядок в мире был. А теперь сплошной разброд. Бабы сами не знают, чего хотят. А туда же, с мнением своим повсюду лезут!

Подруги слушали и усмехались. Знавали они таких демагогов. И все они в конечном итоге оказывались под шпилькой у какой-нибудь ловкой дамочки. Те слушали своих господ и повелителей, кивали и на словах во всем с ними соглашались. А сами вертели этими простаками, как им заблагорассудится.

Но кажется, Ниночка была не того сорта девушкой. И преданно заглядывать в глаза Бадякину, о чем он так страстно мечтал, не умела и учиться этому искусству не собиралась. Ей был необходим спутник жизни с тонкой душевной организацией. А Бадякин был прост как скала и убийственно прямолинеен. Ему хотелось обожания и потворства его маленьким слабостям вроде пюре с укропом. А Ниночка хотела видеть рядом с собой человека, который пришел бы в восторг от ее черепахового супа.

В общем, Бадякин и Ниночка совершенно не подходили друг другу. Оба они были неплохими людьми. Но бывает так, что две отличные лошадки, каждая из которых в отдельности прекрасно работает, не могут ходить в одной упряжке. Вот так и у Бадякина с Ниной. Так что Ниночка поступила правильно. Оставалось только вложить это же мнение в голову Бадякина.

— И у меня есть идея, как это сделать, — произнесла Кира.

Вернувшись назад, подруги отвели Ниночку в сторонку и долго что-то ей втолковывали. Ниночка отрицательно трясла головой, дрожала губками и моргала своими огромными глазками. Увидев, что на ресницах его любимой повисли слезки, Олег отважно бросился на ее защиту.

— Зачем вы ее расстраиваете?! — накинулся он на подруг. — Вас просили помочь нам. А вместо этого вы довели Ниночку до слез! Ниночка, чего они от тебя хотят?

— Они хотят, чтобы я вернулась к мужу с повинной.

— Что?! Да как они могут!

У Олега даже глаза потемнели от гнева. И он воскликнул:

— Пойдем, Ниночка, эти особы встали на сторону твоего врага! Не слушай их, родная. Все будет хорошо. Я не дам тебя в обиду.

И он увел задыхающуюся от рыданий подругу в их комнату.

— Свет не видел такого кретина! — со злостью воскликнула Кира. — Только до Нинки стало доходить, как ей развязаться с мужем, как этот чертов идиот вмешался и все испортил!

Но в этот момент она заметила Михаила, который, сияя приветливой улыбкой, направлялся к ней с толстой книжкой, на обложке которой была нарисована половинка собаки с очень натурально выполненным кишечником в разрезе. В кишечнике, как успела заметить Кира, было много всякого разного, но одинаково неприятного.