Краткая история буддизма
Шрифт:
Третья глава посвящена изложению существа хуаяньского учения. Четвертая — демонстрации того, что в этом учении содержатся в качестве его составляющих все ранее рассмотренные концепции. Каждая из них оказывается «корректной» в определенных границах в качестве одного из моментов хуаяньской философии. Претензии же этих направлений на полноту истины лишь демонстрируют, согласно Цзун-ми, ущербность иных, не хуаяньских школ, их неспособность решить основную проблему, вынесенную Цзун-ми в название своего трактата.
Таким образом, необходимо выделить два основных принципа, использовавшихся Цзун-ми в построении своей концепции: 1) принцип движения от наименее содержательного (и менее правильного) к наиболее содержательному и правильному и 2) принцип соответствия хронологической последовательности становления буддийских учений и возрастания их истинности и содержательности.
Итак, Цзун-ми отождествляет логику изложения и реальную историческую последовательность рассматриваемых им учений, причем логический аспект выступает у Цзун-ми как основной, а логика изложения определяет историческую последовательность школ и направлений.
Различные теории и школы религиозной философии буддизма воспринимаются, следовательно, Цзун-ми не в качестве независимых и самодостаточных направлений, а в их взаимосвязи, как соподчиненные моменты единого целого.
Ниже вниманию читателей предлагается перевод второй и третьей глав трактата Цзун-ми «О началах человека» (полностью перевод опубликован в книге: Цзун-ми.
Глава II
Об отбрасывании всех односторонних и мелких учений (рассмотрение тех буддийских учений, которые не уясняют истинного смысла буддизма. — Цзун-ми)
Буддизм, если смотреть на него в плане перехода от поверхностных учений к глубоким, включает в себя пять учений разной степени глубины.
Первое — учение небожителей [189] .
Второе — учение Малой Колесницы [190] .
189
Учение небожителей (тянь жэнъ цзяо; другой возможный перевод — «учение богов и людей») — скорее всего, имеется в виду народная форма буддизма. Название связано с тем, что последователи этого «учения» стремятся не к нирване, а к обретению нового рождения в виде человека или божества.
190
Хинаяна (кит. сяо чэн).
Третье — учение Великой Колесницы [191] о дхармовых свойствах [192] .
Четвертое — учение Великой Колесницы об уничтожении свойств [193] (эти четыре рассматриваются в данной главе. — Цзун-ми).
Пятое — учение Единой Колесницы [194] , проясняющее суть природной сущности человека (это учение рассматривается в третьей главе. — Цзун-ми).
191
Махаяна (кит. да чэн).
192
Дхармалакшана (кит. фасян). Китайский вариант Виджнянавады.
193
Посян цзяо — имеется в виду Шуньявада (Мадхьямака).
194
Единая Колесница (кит. и чэн; санскр. экаяна). Здесь — наивысшее буддийское учение, синтезирующее все остальные и включающее их в себя. Сам термин «Единая Колесница» возник в «Сутре лотоса благого Закона» («Саддхарма пундарика сутра»), в которой она выступает символом высшей буддийской доктрины. В Китае вопрос о характере «Единой Колесницы» вызывал бурную полемику, особенно в школе Тяньтай (по названию горы Тяньтайшань, на которой был расположен центр этой школы) с VI в.
Первое. Исходной посылкой буддийского учения люди считают учение о трех мирах [195] , обретении результатов совершенных ранее дел, о благих и дурных причинах и их следствиях.
Говорят, что совершившие десять наитягчайших злодеяний [196] после смерти низвергаются в ад [197] ; совершившие проступки средней тяжести становятся голодными духами [198] , а совершившие наиболее легкие прегрешения рождаются животными. Поэтому Будда преподал миру учение о пяти постоянствах [199] (хотя в Индии форма внешнего выражения учения для мирян отлична от нашей, наказания за зло и награды за добро ничем не отличаются от наших, также нет отличий и относительно понимания гуманности, справедливости и других добродетелей из числа пяти постоянств. Вот пример того, как поступают добродетельные: в этой стране люди при приветствии складывают руки и поднимают их, а туфани [200] расслабляют руки и дают им свободно висеть вдоль тела. — Цзун-ми) и наказал придерживаться пяти обетов [201] (не убивать — это гуманность, не воровать — это справедливость, не прелюбодействовать — это благопристойность, не лгать — это искренность, не пить опьяняющих напитков и не вкушать мяса — это мудрость, поскольку это полезно для сохранения в чистоте и духа, и пневмы. — Цзун-ми).
195
Три мира — три мира буддийской космологии: мир желаний (кит. юй цзе; санскр. камадхату), мир форм (кит. сэ цзе; санскр. рупадхату), мир не-форм (кит. у сэ цзе; санскр. арупадхату). В буддийской философии они рассматривались не только как миры, но и как соответствующие им состояния сознания- Мир желаний населен всеми живыми существами шести классов, остальные два — высшими божествами. В них может возродиться также буддийский созерцатель — йогин, достигший ступеней медитативного самоуглубления, соответствующих данным мирам.
196
Десять злодеяний: убийство, воровство, прелюбодеяние, ложь, клевета, грубость, суесловие, алчность, злонамеренность, ложные взгляды.
197
В буддизме выделялось несколько типов адов в зависимости от тяжести совершенных злодеяний. Но все они рассматривались как временные состояния, за которыми следует новое рождение в другой форме.
198
Голодные духи (кит. э гуй; санскр. прета). К этому рождению, по буддийским взглядам, ведут алчность, скупость и жадность.
199
Пять постоянств (кит. у чан) — основные добродетели конфуцианства. Здесь так называются пять важнейших буддийских заповедей, сравнивающихся ниже с нормами конфуцианства.
200
Туфани — тибетцы.
201
Не убивать, не воровать, не прелюбодействовать, не лгать, не употреблять алкоголя.
Таким образом, через соблюдение обетов обретаются три спасительные стези, одна из которых — путь к рождению человеком. Те же, кто совершает десять наивысших благих деяний [202] , соблюдают заповеди и всегда ведут себя тому подобным образом, рождаются на одном из шести небес мира желаний [203] ; практикующие четыре вида дхьяны [204] и восемь видов сосредоточения [205] рождаются на небесах мира формы и не-формы (в изложенном не выделен отдельно ад небесных демонов [206] . — Цзун-ми); эти области отличаются от перечисленного выше, и о них нельзя узнать благодаря зрению и слуху. Обыватели [207] ведь не знают даже о верхушке, где уж им пытаться доискиваться до корня! Поэтому для обывателей учение таким образом объясняет истоки человеческого существования.
202
Т. е. не совершать десяти злых дел, делать противоположное им.
203
Шесть небес мира желаний — та часть камадхату, на которой находятся низшие божества, пребывающие в мире желаний.
204
Дхьяна — медитация, созерцание (кит. чань, чаньна).
205
Сосредоточение — также вид медитативного углубления. Четыре дхьяны соответствуют четырем стадиям медитативного углубления мира желаний, а восемь сосредоточений — четырем ступеням мира форм и четырем ступеням мира не-форм.
206
Имеются в виду асуры, которые иногда не выделяются в отдельную категорию живых существ.
207
Обыватели (кит. фаньсу; санскр. притхагджана) — «обычные люди», не только небуддисты, но и не придерживающиеся каких-либо других учений.
(Ныне излагая доктрины буддийских сутр [208] , я также выбираю в качестве примеров только самое необходимое. — Цзун-ми.)
Вот каково так называемое учение небожителей (так, согласно ему, бывает три рода деяний: первый — дурные деяния, второй — благие, третий — нейтральные [209] . Результат они приносят в трех временах: сразу же [210] , в текущей жизни и в одной из последующих жизней. — Цзун-ми).
208
Вероятно, имеются в виду прежде всего агамы, т. е. сутры хинаянской традиции.
209
Нейтральные (дословно: «не движущие», кит. бу дун), т. е. не приводящие ни к благому, ни к дурному результату.
210
Т. е. непосредственно за совершением действия.
Согласно содержанию этого учения, деяние является корнем телесного существования. Ныне, критикуя его, скажу: «Если исходить из того, что совершенные деяния определяют получение того или иного тела на одном из пяти путей, то никогда нельзя выяснить, кто творит то или иное деяние, а кто испытывает его последствия. Если вот этих глаз, ушей, рук, ног достаточно, чтобы совершать деяния, то и испытывать их последствия должны соответственно глаза, уши, руки и ноги скончавшегося».
Разве вам не приходилось слышать, как говорят, что в действительности субъект деятельности, совершающий поступки, — это не тело, а психика? [211] Но что это за психика? Иногда говорят, что это его материальный носитель — телесное сердце. Но телесное сердце вещественно и связано с внутренними органами тела. Как же оно может двигаться и входить в глаза и уши, оценивая как бы извне, что является праведным, а что — порочным? Если же неизвестно, что праведно, а что порочно, то как можно отречься от суеты? Кроме того, сердце вместе с глазами, ушами, руками, ногами составляет телесную сущность. Как же оно может в таком случае обеспечивать взаимопроникающее движение и взаимный отклик, будучи одновременно и причиной совершения поступков?
211
Психика (санскр. читта). В оригинале стоит иероглиф «синь» (сердце), поскольку китайцы рассматривали сердце, точнее центр груди, как седалище разума. Иероглифом «синь» в буддийских текстах передаются различные санскритские термины: читта (психика), нама (имя, т. е. психическое в оппозиции к физическому, рупа) и в отдельных случаях — виджняна (сознание, обычно — ши).
Если же сказать, что радость, гнев, любовь, ненависть воздействуют на тело и речь, повелевая быть им субъектами действия, то следует учесть, что радость, гнев и другие чувства то возникают, то исчезают и сами по себе лишены субстанциальности. Так как же они могут главенствовать в качестве субъектов действия? Речи с подобными утверждениями вовсе не соответствуют действительности.
Если же подойти к этому вопросу с другой стороны, иначе попытаться дойти до сути, то можно предположить, что и психика, и тело сообща могут быть субъектом действия. Но если это тело уже умерло, то кто же испытывает последствия совершенных поступков в виде горя или радости?
Если же сказать, что после смерти обретается новое тело, то не получится ли тогда так, что тело и психика в настоящей жизни совершают преступления или, творя благо, устремляются к счастью, а расплачиваться за них горем или радостью приходится телу и психике, обретенным в следующем рождении?
В соответствии с этим получается, что устремлявшийся к счастью понесет огромный ущерб, а совершавший преступления получит огромную удачу. Разве принятие в качестве истинного подобного духовного принципа не будет свидетельствовать о том, что это не есть истинный Путь? Поэтому изучившие и принявшие это учение не получают подлинного понимания сущности корня телесного существования, хотя и верят, что его причиной является действие.