Краткий экскурс не в свое дело

И все-таки странно, что при такой преданности Суворов предпочел передоверить дочь мне. Боится, что Лидия Федоровна не сможет обеспечить безопасность девочки? А если учесть, что он воспользовался помощью малознакомого человека – бывшего летчика и почти бомжа Петра Васильевича, вообще напрашивается вывод: Владимир Сергеевич разом перестал доверять друзьям, приятелям, коллегам по работе, родственникам и всему обслуживающему персоналу в целом. А еще уверял, что у него нет врагов!..

Интересно, где Суворов может прятаться? Тоже в Касимове? Едва ли. Там трудно быть в курсе событий, а Володька, я уверена, предпринял собственные шаги по расследованию преступлений. А что, если он на время арендовал хижину дяди Пети? В принципе это легко проверить. Только бы не пристрелил по ошибке…

Я еще долго выкраивала варианты ответов на собственные вопросы из лоскутов разных предположений. Кошарики успели выхлебать полчашки чая. Последним в потоке жаждущих был Гошик, он и перекрыл доступ к напитку, уснув, притулившись головушкой прямо на чашку.

Шел шестой час. Скоро и рассветет, пора баиньки…

Утром меня разбудили громкие голоса, доносившиеся снизу. Наташка зачитывала по памяти перечень добрых дел, которые она бескорыстно вершила в помощь и процветание нашей семьи. Димка время от времени пытался ее прервать и напомнить, что он сам всегда готов выручить семейство Кузнецовых, только они об этом не просят…

Вот на этом он и попался. Тонкий расчет!

– Ах, не просим? Да я к тебе с этим и пришла. А ты мне что ответил? «У Иришки нервы никуда не годятся! Ей даже нормально отдохнуть не удается!» Осмелюсь напомнить, это мне с ней отдохнуть не удается! Ну скажи, хоть раз я ее бросила одну в той каше, которую она непостижимым образом заваривает вокруг себя?

– Не бросила, не бросила… А почему ты не возьмешь в попутчики собственного мужа?

– Бориса? Так у него, видите ли, срочный проект. Других, насколько я знаю, у Бориса вообще не бывает.

– Хорошо, давай я сам встречу эту вашу девчонку и отвезу в Касимов. Устраивает?

– Не устраивает. В Касимове производят ювелирные изделия. Касимовский завод цветных металлов я по телевизору видела. Там такая мафия орудовала! Столько народу полегло!.. Ой, только это давно было. Еще в прошлом веке. И не в самом Касимове. Кажется, завод расположен в каком-то поселке. Нам туда на фиг не надо. Моя больная дала адрес, где золото можно купить подешевле. Что тебя так перекосило? Скупка краденого не предполагается. Может, у тебя для родной жены денег нет? – В ответ Димка пробурчал что-то невразумительное. Наталья громко возразила: – Осмелюсь тебе напомнить, что у твоей матери и дочери юбилей. Да! Что ж ты так удивляешься? Марии Ивановне не помню сколько, а Ленуське двадцать один – очко! Так это число, кажется, называется? И вообще, я дала слово, что встречу и провожу ребенка сама. Девочка слепенькая, с отклонениями умственного развития, всего боится. А тут явится здоровый мужик – здрассте, я ваша тетя! Да она как увидит – пешком в свой Барнаул усвищет.

– Слепая?

– Да! Слепая! А на ощупь. Ведь дурная голова ногам покоя не дает.

– Наталья, не морочь мне голову. Почему Ирина вчера ни словом не обмолвилась о своих планах – мотануть с тобой в Касимов?

– На сон грядущий? Чтобы ты ей всю ночь моральный кодекс идеальной жены читал? Так она тебя пожалела. До утра бы охрип. Учти, ты ее ставишь в очень неудобное положение. С одной стороны, Ирина не может бросить меня одну на произвол касимовцев, с другой – ты под ногами путаешься. Так недолго и раздвоению личности начаться…

Не решаясь спуститься вниз, я стояла и слушала, как препираются две сильные натуры. И когда Димка скрипучим голосом спросил, как мы собираемся добираться до Касимова, поняла, что он начал сдавать позиции. Наташка бодро защебетала, что на своей машине не поедем. Нечего колеса трепать ради посторонних людей. Прекрасно обойдемся автобусом. Выполним свой гражданский долг – и сразу назад. В крайнем случае заночуем у бабули. Обязуемся звонить и докладывать о каждом шаге.

– А как будете добираться в Шереметьево? И оттуда на автовокзал? Не подумала? А если билетов в Касимов не будет? Впрочем, насчет билетов я, пожалуй, погорячился. Ты вполне способна выкинуть водителя и занять его место. На троих.

– Мамуль, я поеду с вами! – радостно объявила за моей спиной проснувшаяся дочь. – Никогда не была в Касимове. И очень люблю аэропорт.

Внизу притихли. Подслушивать дальше возможности не было. Да и сбила с толку последняя фраза Алены.

– Ты же боишься самолетов! – возразила я, вынужденно спускаясь вниз.

– Так мы же никуда не полетим… Пап! – заорала она с лестницы. – Дашь Славке машину? Он нас отвезет в аэропорт, а оттуда на автовокзал.

Перекличка продолжилась, я временно выбыла из команды – в спальне заиграл мобильник.

– Это Максим Максимыч, – пояснила Аленке и понеслась к телефону, мысленно рассуждая, что данное заявление не вранье, а просто предположение.

– Ирина? Это Петр. Успел все уладить. Как и обещал, отправитесь самым безопасным способом. Слежка просто исключена. Захватите теплые вещи. В шестнадцать ноль-ноль забираете Викторию, через три часа встречаемся на выезде из Москвы… Да! Еще раз напоминаю: личная просьба Владимира Сергеича – ничего не говорить Виктории о гибели Майи.

Я с готовностью согласилась. Необходимость сообщить девочке правду висела бы над нами, как дамоклов меч. Впрочем, Дамоклу было несколько хуже. Право, не стоило ему, фавориту сиракузского тирана Дионисия Первого, завидовать своему господину, считая его счастливейшим из смертных. Тот, не долго думая, взял, да и передал любимцу на один день престол. Оторваться по полной программе Дамоклу не удалось. В разгар веселого пиршества он случайно задрал голову вверх и увидел над собой обнаженный меч, висевший на конском волосе… Очевидно, круглым дураком Дамокл не был – моментально понял всю призрачность благополучия…

Осознание этого обстоятельства немного отвлекла меня от разговора, но тут Петр загнул такое! Я и вообще-то плохо в пространстве ориентируюсь, а с его объяснениями, как добраться до места встречи, просто запаниковала. Да мне полгода придется искать все эти повороты направо с разворотом влево! Договорились так: раз место встречи изменить нельзя, он перезвонит Наташке. Она сообразительнее. В крайнем случае пошлет его куда-нибудь поближе…

Димка со мной не разговаривал. Зато разговаривал сам с собой. И совсем не шепотом. Тайн от меня у него не было. Я особо не прислушивалась – ничего нового он не сообщал. Давно известно, что «ей» (то бишь мне) на мужа наплевать, на квартиру и дачу – тоже. Бывают же счастливые мужья, имеющие жен, живущих чаяниями семьи! И за примером далеко ходить не надо – Виктор Стебельков. Его Анечка – исключительная хозяйка и домоседка. В последние дни даже из дома не вылезает. Все хлопочет, хлопочет…

– Дима, ты не прав! – вступилась за меня свекровь. – За примером как раз лучше идти куда-нибудь подальше. Анечка, бросив мужа и двоих деток, три дня назад улетела в Амстердам. С каким-то голландцем. Мне Катюша, ее соседка, рассказывала. С этим голландцем Анечка в очереди в кассу универсама познакомилась. Они забыли, кто за кем стоял. Пока выясняли – он не очень чисто говорил по-русски, заодно обсудили погоду. Голландец сначала думал, что она пенсионерка. Потом пригляделся и… Словом, надоела Анечке жизнь в кухонной клетке. Так в записке и написала. Теперь Виктор сам хлопочет. На нем два двадцатитрехлетних оболтуса – ну настоящие близнецы! Даже картошки в мундире сварить не могут. Слава богу, у отца какие-то элементарные знания по добыванию пропитания с давних пор сохранились. Помнит, откуда оно берется. Да и реклама помогла. Купил лапши «Доширак», ею и кормятся. Вот так: Анечка хлопотала, хлопотала… А Виктор схлопотал!

– Надеюсь, Ирина уматывает не в Амстердам. – Муж взглянул на меня с подозрением, слегка приправленным чувством юмора. – Мне только непонятно, почему она не сообщила об этом заранее?

– А мы у нее сейчас спросим! – заявила я, взглянув на себя в зеркало и поправив волосы. – Ирина Александровна, Дмитрий Николаич интересуется, почему вы не сообщили неприятную новость о своем планируемом отъезде вчера?

Ответила за меня свекровь:

– Так вчера, когда Ирочка приехала, мы всё Моцарта хоронили. А потом этого, как его – Хохланда. Она тебя расстраивать не хотела. Но со мной советовалась.