Крестное знамение

Глаза Марии расширились. Всего несколько часов назад она читала о втором римском императоре.

— Тиберием? Вы уверены?

— Настолько, насколько может быть уверен историк. Ну во-первых, документ был подписан и на нем стояла дата. Кроме того, я подверг папирус лабораторным анализам. Результат не оставляет никаких сомнений: документу из Бата примерно две тысячи лет.

— Разве он не мог быть написан кем-то еще — писцом или каким-нибудь помощником? Откуда вы знаете, что он принадлежит именно Тиберию?

— Хороший вопрос, — признал профессор. — И у меня есть ответ и на него. Взгляните на футляр, который мы нашли в Орвието. Помните гравировку, которую я вам показывал? В тот момент я решил вам не говорить, но там изображен очень специфичный знак, который был дан Тиберию решением римского Сената.

— С какой целью?

— В последние годы жизни Тиберий предпочитал уединение, избрав в качестве пристанища остров Капри, что было крайне неудобно для Сената. Все решения должны были пересылаться по морю, а затем на определенное расстояние по суше, что было весьма рискованно. И Сенат разработал специальный способ хранения документов в опечатанных металлических футлярах, а потом добавил и еще одно средство безопасности — особый знак Тиберия. Если подобный символ имелся на упакованном документе, как, например, на том, который мы нашли, это означало, что его содержимое написано рукой самого Тиберия и ни в коем случае не должно быть прочитано посыльным.

Мария размышляла над услышанным. Два свитка, написанные самим Тиберием, обнаруженные на расстоянии двух тысяч миль друг от друга. Впрочем, все это никак не объясняло странный приступ Бойда и не имело никакого отношения к Христу.

— Профессор, не хочу показаться навязчивой, но все-таки что же говорится в документе?

— Свиток из Бата адресован Пакцию, одному из самых крупных полководцев в армии Тиберия. Пакция вместе с его войсками направили в Британию с целью военного инспектирования области, за несколько десятилетий до того оккупированной Юлием Цезарем. Это была очень важная миссия, положившая начало дальнейшему расширению империи. К несчастью, во время пребывания Пакция в Британии в самом Риме что-то произошло, что заставило Тиберия послать за полководцем флот самых быстрых кораблей, чтобы отыскать его и потребовать немедленного возвращения.

— И что случилось?

— В документе не говорится определенно, только намекается на какие-то возмущения среди рабов Галилеи, из которых можно почерпнуть определенную выгоду. — Бойд сделал многозначительную паузу. — Но если хорошенько задуматься, то можно вспомнить, что история в данном случае дает неплохую подсказку относительно того, что же все-таки случилось. Какое важное событие произошло в тех местах менее чем год спустя?

Кровь отхлынула от загорелого лица Марии.

— Распятие Христа.

— Именно. Кажется, вы начинаете понимать значение наших находок.

Мария кивнула, стараясь не отвлекаться.

— И что там еще говорится?

— Тиберий писал, что, если он умрет до возвращения Пакция, полководцу следует завершить их план, воспользовавшись документами, которые будут спрятаны в незадолго до того построенном тайнике в Орвието. Он писал, что планы будут «закрыты в бронзе и опечатаны императорским поцелуем». Совершенно очевидно, что он имел в виду тот сосуд, который мы нашли.

— Так как свиток был опечатан, можно предположить, что Пакций вернулся еще до кончины императора, верно? У них, вероятно, была возможность побеседовать.

Бойд пожал плечами:

— Это не более чем предположение. Вспомните, ведь оба футляра были запечатаны. Не только тот, который мы обнаружили в Орвието, но и найденный в Бате.

— И что? Пакций так и не получил послания императора?

— Я не исключаю подобной возможности. Второй вариант — дублирование посланий. Зачем отправлять какому-то человеку один маленький футляр, притом что одновременно вы посылаете за тем же человеком целый флот? А что, если корабль с заветным посланием утонет? Свиток будет навеки утрачен. Поэтому для большей уверенности надо направить два, три, а возможно, и еще больше свитков.

Мария кивком выразила согласие с доводами профессора. Его гипотезы представлялись ей вполне разумными.

— А что говорит о Пакции история? Как дальше складывалась его жизнь?

— По непонятной причине обстоятельства его смерти неизвестны. Вторая по значимости персона в Римской империи вдруг исчезла. Испарилась без следа. Конечно, причин исчезновения могло быть очень много. Пакций мог умереть в Британии или утонуть на обратном пути домой. Или мог отправиться непосредственно в Иудею, чтобы исполнить повеление императора. — Бойд в некоторой растерянности покачал головой. — Что бы ни произошло, в одном я абсолютно уверен: Тиберий обладал тактическим гением, был известен блестящим умом и способностями удивительно точного планирования. И судя по этому свитку, он нашел способ использовать Христа как пешку в самом беспощадном заговоре в истории.

— Что же он планировал?

Бойд глубоко вздохнул, пытаясь подобрать подходящие слова. Можно ли подорвать основы веры человека и притом не расстроить его?

— Мария, — пробормотал он, — на чем основана ваша вера в то, что Христос — Сын Божий?

— Этому меня научили еще ребенком. Я была воспитана в христианской вере.

— Но вы ведь более не ребенок. Вы давно достигли возраста независимого мышления. На каком-то этапе вы перестали беспрекословно слушаться своих родителей. Вы начали подвергать сомнению то, что они говорят вам, чего бы ни касались их слова — Санта-Клауса или политики.

— Да, но…

— Но что? Нужно так же подойти и к религии. Ведь на самом деле религия должна быть первым, что мы подвергаем сомнению, так как она самое личное, что есть у человека. Религия — это то, во что вы верите, а не то, что вам говорят; то, что вы чувствуете, а не то, чего другие ожидают от вас.

— Но я верую в Христа! Я изучала Библию, ходила на мессу и беседовала со священнослужителями. И представьте, я действительно верую в Бога и в Иисуса Христа. Религия Христа кажется мне истинной.

Тон Бойда несколько смягчился.

— Если я поставлю под сомнение вашу веру, по-вашему, она выдержит давление моих аргументов?

— Уверена, что да. Я верю в то, во что верю. И ваши замечания ничего не смогут изменить.

— А как же насчет свидетельств? Ваша вера не рухнет перед лицом новых доказательств?

Мария задумалась над словом «доказательства».

— Вы имеете в виду нечто связанное со свитком? У вас появились новые свидетельства, касающиеся моей религии?

— Нашей религии. Я ведь тоже христианин.

— Значит, вопрос касается не Церкви? Он касается Христа?

Бойд кивнул, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— И новости у меня не очень хорошие.

Мария еще не знала, что он имеет в виду, но жало сомнения уже пронзило ее веру. Если то, что говорится в свитке, действительно столь разрушительно, как утверждает Бойд, значит, вся ее вера может рухнуть.

— Что там говорится? Мне необходимо знать, что там сказано.