Крестовый поход в лабиринт

Дымовой завесы в квартире не было – уже хорошо. Следующие полчаса плитки кухонного пола буквально горели у меня под ногами. Не до такой степени, как мясо, но я носилась с полной самоотдачей, выказывая высокий профессионализм и хорошую физическую подготовку. Наташка, сунувшаяся было с вопросом, надолго ли я сошла с ума, мгновенно ретировалась. Умный, как известно, учится на чужих ошибках. А ей было чему у меня поучиться. Не уверена, что у нее в данный момент что-то запекалось, но факт грядущего ужина для отощавшего в командировке Бориса Наталья точно запамятовала.

Через полчаса, когда у меня была почти готова, с позволения сказать, вторая перемена блюд, на помощь пришла «Лапуля» – третье имя Зайчика-Людочки, жены сына. Несмотря на то что жили они на пару этажей выше, оба не гнушались снизойти до нас к моменту вечерней трапезы. Нормально. Все как у людей. По молодости мы с Димкой сами неправильно распределяли не только деньги, но и свободное время. Жаль, что Дим-2 собирается умыкнуть мою дочь аж на другой конец Москвы. Оттуда на ежевечернее мероприятие не наездишься. А нам-то каково будет!

6

Наталья заехала за мной в начале десятого. Если учесть, что я сама уселась в рабочее кресло в девять часов, забег во времени небольшой, а посему никакого серьезного трудового подвига совершить не успела. Значительных ухищрений стоило убедить шефа, что покойница нас с прощальными речами ждать не будет.

Максим Максимович, поверив наконец в реальность скоропостижных похорон чужой родственницы, особенно не возражал, только очень удивлялся, зачем там нужно именно мое присутствие. Детально разбираться в этом вопросе ему было некогда. Он просто взял с меня слово, что впредь я не буду прощаться с каждым из посторонних новопреставленных в столице.

– С каждым – нет! – твердо заверила я и пообещала не задерживаться на мероприятии до завтрашнего утра.

Освободились мы с Наташкой гораздо раньше – пятнадцать минут двенадцатого, когда окончательно стало ясно, что лежащий в гробу старичок никак не может быть умершей старушкой Светланой Владимировной Осиповой. И не только потому, что при жизни он был старше ее по возрасту лет на двадцать и имел окладистую седую бороду. Старичок значился под фамилией Коржиков.

Сразу все встало на свои места. В том числе и отсутствие в поле зрения душеприказчика. Светлана Владимировна уехала в свой последний путь на час раньше. Альбрехт намеренно сообщил нам неверное время. Иначе бы позвонил и извинился за дезинформацию. Попытка прозвониться ему успеха не возымела – он отключил мобильник. Мы сделали вывод, что «мачо» не желал нашего неминуемого общения с другими участниками похорон. Я даже знала, как он будет оправдываться. Позвонит сам, скорее всего, завтра. Для начала попеняет нам, что не явились, что не внимательно слушали информацию, а под конец мягко пожурит себя – замотался, мог и оговориться.

Расспросы сотрудников морга ничего не дали. Они понятия не имели, где будет захоронена старушка, но вспомнили, что в траурном зале «толпилось» всего два человека. Вот кто из них запомнился, так это главный распорядитель похорон, пожелавший вопреки сложившейся практике лично присутствовать при снаряжении покойницы. Даже проверил на прочность гроб. Очень ответственный человек. После него зашла какая-то женщина, она заблудилась в поисках лаборатории и едва не лишилась чувств, поняв, что блуждать лучше в других местах.

Вернувшись в ритуальный зал, мы успели попрощаться с седобородым долгожителем и возложить к его ногам шесть алых роз. Не всем была понятна Наташкина проникновенная просьба, с которой она смиренно, не отрывая глаз от пола, попросила дедушку извинить нас за назойливость и передать наши цветы Маноло. Я от души надеялась, что покойный господин Коржиков просьбу выполнит. А если его ехидная моложавая родственница, заметившая, что дед и на том свете уже завел любовницу, выкинет наши цветы, то он сумеет оправдаться перед Маноло за невыполнение возложенной миссии по независящим от него обстоятельствам.

– Надо наведаться в бывшую палату Маноло. – Голос Натальи звучал мрачно. – Может быть, соседки знают, где ее должны похоронить. Ты ж понимаешь, сорок дней рано или поздно пройдут. Следует точно знать, куда прикапывать банку. Душеприказчик очередной раз обмануть может. Надеюсь, со вчерашнего дня Полинка еще не успела меня забыть, тем более что у меня в кабинете кое-какие личные вещи остались. Надо их забрать. Давай-ка сначала этим и займемся. Если обход закончился, наши палаточные дамы могут быть на процедурах.

Я воспротивилась. И это было не простое упрямство, а интуиция, в основе которой лежало предположение, что не одни мы с Наташкой оказались изгоями. Два человека на похоронах – удивительно мало. Не известно, вдруг кто-то еще опоздал и решил навести справки у лечащего врача. Неплохо бы с ними пообщаться. От Наташки требовалось одно – напомнить на посту охранникам, что она даже и без белого халата все еще сотрудница клиники. Не обязательно при этом открывать рот, достаточно одного решительного вида. А на пластиковые бахилы себе я, так и быть, разорюсь. Подруга уперлась. И оказалась права, без всякой там интуиции. Сошлись на том, что переносом ее личных вещей займемся позднее, а в кабинет забежим только для того, чтобы быстренько напялить халаты.

Если бы не этот компромисс, мы никогда не встретились бы с Тамарой Владимировной. Женщина с заплаканными глазами вышла нам навстречу в тот момент, когда Наталья протянула руку, чтобы открыть дверь кабинета. От неожиданности Наташка выронила пакет, а женщина устелила пол перед нами красными гвоздиками. На редкость крупными и лохматыми.

– Надо быть осторожней! Вы так мне всех больных покалечите, – прозвенел из глубины кабинета отливающий металлом голос Полины.

– А почему «всех»? – не осталась в долгу Наташка. – А если даже и так, что, кроме меня, их калечить некому?

– О-о-о… Это замечание не к тебе. Ты решила вернуться? Наташенька, я тебя понимаю. Прожить полдня на одну зарплату мужа… Эта женщина, кстати, тобой интересовалась. Я не знала, что ты так быстро нарисуешься, поэтому и посоветовала ей заглянуть сюда не раньше чем через месяц. Уж к тому времени ты наверняка отдохнешь и вновь оформишься. Женщина спрашивала твой номер телефона, сама понимаешь, я не дала.

– Так вы Наташа? – Женщина расцвела на глазах.

– Да. Только если вам нужна именно я, а не какая-нибудь другая Наташа.

– Именно ты и нужна, – поднимая с пола Наташкину сумку, ответила за женщину я. – Видишь, в охапке двадцать штук, человек явился на похороны и опоздал. До этого женщина побывала наверху у врача, а заодно и в бывшей палате Светланы Владимировны. Как приятно сознавать, что все-таки есть люди, неукоснительно выполняющие свои обещания сохранять чужие тайны. Но это не бывшие соседки по койке Светланы Владимировны.

– А кто у нас умер?

Живо покинув свой стул, Полинка подскочила к двери и даже попыталась принять участие в сборе гвоздик.