Крикеры
Шрифт:
Это была сытная и вполне заслуженная трапеза.
И как только почтенные жнецы насытились животом, они приступили к насыщению паха. Поднялась демоническая эрекция, чтобы разорвать все мыслимые отверстия, а некоторые и не столь мыслимые. Вагины были порваны со смаком, анальные отверстия были разорваны так, что кишки и продукты жизнедеятельности вытекали из них жижей. Неохотные челюсти были раздвинуты до тех пор, пока не порвались сухожилия — единственный способ, которым жалкие человеческие рты могли вместить распухший обхват таких потусторонних членов. Проколы лопатой и прорехи от косы тоже давали
Действительно, тяжёлая возня.
Теперь уже обессиленные полевые рабочие взялись за свои инструменты и закончили тёмную работу, которую начали.
Поле было вспахано красным. Богатая, свежая кровь пропитала измельчённую почву, лучшие удобрения. За ними следовали другие жнецы, неся мешки со странными семенами. Семена были щедро посажены в кровавые тёплые почвы, и под светом жирной луны, они стали сразу всходить. Вскоре высоко поднялись стебли, отяжелевшие от сочных плодов, и плоды быстро обмолотили и увезли на рынок.
Жатва закончилась, только чтобы начаться снова и снова и снова…
Его пар просачивался обратно, быстро, как свет, просачиваясь сквозь каменные трещины и рёбра, возвращаясь к земляному валу склепа, откуда он пришёл.
Он не хотел возвращаться, он мог парить здесь вечно, упиваться этими святыми местами и многим другим.
«Но теперь я должен идти,» — понял он.
У него были свои поля на ферме…
Назад, назад, он плыл. Назад из горячего мяса земли, назад в тусклую местность его предков, назад к его несчастному человеческому судну.
Назад…
Как кровь, высосанная губкой, его плоть вернула себе прежний вид.
«'Oна…'Oна… Я благодарю тебя за такие зрелища, за таких жнецов, за такие праведные и святые дары. Я живу, чтобы служить тебе… на краю земли».
Священник открыл глаза.
И вздохнул.
— Господи Иисусе! — всрикнул Фил. — Ты напугала…
— Чёрт тебя побери, я извиняюсь.
Фил в шоке перемахнул через жёлтую линию, а затем снова свернул на обочину. Когда тень поднялась с заднего сиденья, он был раздражён.
Тенью была… Вики.
— Мне просто… мне просто нужно было с кем-то поговорить, — объяснила она. — Прости, если я тебя напугала.
Фил припарковал машину на обочине дороги.
— Да, хорошо, — согласился он. — Но тебе обязательно было прятаться на заднем сиденье моей чёртовой машины?
Она колебалась.
— Ну да. Я подумала, что так будет лучше.
— Но почему?
Она откинула со лба блестящие рыжие волосы.
— Скажем так, у меня был плохой день.
Фил дал своему сердцу мгновение, чтобы успокоиться — на самом деле, несколько мгновений.
— Я не видел тебя сегодня в клубе. Что, выходной?
В зеркале заднего вида он увидел, как она опустила глаза.
— Что-то вроде этого. Будет лучше, если ты не будешь спрашивать.
«Ладно, — приказал себе Фил, — не буду спрашивать».
Но он должен был что-то спросить.
— Я тусовался с Иглом Питерсом. Ты его знаешь?
— Я знаю, кто он, — сказала Вики. — Когда ты занимаешься моей работой, ты никого
по-настоящему не знаешь. Тебе нельзя этого делать. Это также делает вещи намного проще, — затем, словно предчувствуя что-то, она спросила: — Ты уже добрался до задней комнаты?— Ну да, — признался он. — Это шоу… Иисус… Вроде как жалко девчонок.
— Не беспокойся. Мало кто об этом знает, — она вылезла из машины, а потом забралась на переднее сиденье.
Дверь с грохотом захлопнулась.
«Господи,» — подумал Фил.
На ней были обрезанные шорты, сандалии и обтягивающий ярко-розовый топ. Её волосы блестели, как какой-то редкий металл.
— И я не видел твоего мужа в клубе, — заметил Фил.
— Он сегодня занят.
— Вот как? — спросил он, хотя ему в голову пришла сотня других вопросов.
Типа, занят где? Занят чем? Встречается с распространителями «ангельской пыли»? Убивает конкурентов, передвигающихся по его территории? Покупает следующую партию кокаина? Но ни один из этих вопросов он не мог бы задать. Не без риска для его прикрытия. Ему придётся иметь дело с Вики так же, как он имел дело с Иглом. Медленно, незаметно, для обрывков информации.
— Я просто хотела поговорить, — сказала она. — Может быть, это звучит жалко, но ты даже не знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как у меня был нормальный разговор с кем-то. Это не так просто, знаешь ли. При данных обстоятельствах.
Фил мог себе представить, что она имела в виду. Б'oльшая часть её человечности теперь была стёрта или превращена во что-то совершенно бесполезное. Она больше не была реальным человеком, а была красивой картиной, висящей в галерее мошенника. Только эту картину можно было арендовать, если цена была правильной. Проститутка и стриптизёрша, как она могла когда-либо действительно относиться к его жизни? А сейчас быть замужем за кем-то вроде Коди Наттера? Он не мог этого понять…
— Почему бы тебе просто не сказать мне, что случилось? — сказал он.
Она смотрела в окно, на лес и ночную тьму, но он знал, что на самом деле она смотрит на саму себя.
— Иногда мне кажется, что я разваливаюсь на части, — сказала она скорее себе под нос, чем ему. — Иногда я просыпаюсь и не могу поверить в то, что со мной случилось. Я не могу понять, как я могла позволить этому случиться со мной. Это должно было стать довольно большим шоком для тебя.
— Что ты имеешь в виду?
Она цинично рассмеялась.
— Да ладно тебе, Фил. Перестань всё время пытаться быть таким джентльменом. В последний раз, когда ты меня видел, я была полицейским. Десять лет спустя ты возвращаешься в город, чтобы узнать, что я работаю в стриптиз-клубе и обслуживаю клиентов за деньги. Наверное, не совсем то, что ты ожидал?
— Ну, если я чему-то и научился, так это тому, что никогда не должен иметь никаких ожиданий от людей. Особенно от себя.
— Вот как? И что это значит?
Теперь у Фила появился шанс рассмеяться.
— Ты не единственная, кто падал с прежних времён. Я точно не вернулся в Крик-Сити лучше, чем когда я уехал. Я вернулся, потому что больше некуда было идти.
— Что случилось? — спросила она его. — Ты никогда мне этого не говорил. Всё, что я помню — это обрывки разговоров. Что-то насчёт стрельбы. Что-то о ребёнке.