Криминальный симбиоз

Ивану становилась ясна общая картина произошедшего. Теперь, когда все факты и улики заняли свое место в уголовном деле, стала четко прорисовываться связь Санникова, с Сонькой, и с Сэмом. Селезнев, зная Валентина лично, предположил, что Санников, расставшись с «органами», мог вполне иметь дружеские отношения со своими подопечными. Откланявшись, Селезнев покинул кабинет. Дело было сделано, и теперь настало время встретиться с самим «Циклопом».

Иван, ехал домой не спеша. По дороге он размышлял о предстоящей встрече. Прошло уже столько лет, а тот бой под Урус-Мартаном, Селезнев помнил, как будто он произошел только вчера. В то утро 3 декабря 1999 года в 18 километрах к юго-западу от Грозного, Иван запомнил на всю оставшуюся жизнь. Боевики Арби Бараева взяли группу федералов в кольцо. На помощь войскам мгновенно была отправлена сводная рота МВД. Там работал Селезнев вместе с Санниковым. Они были из числа прикомандированных следователей в грозненский РУБОП, которым приходилось бороться с бандитами на освобожденных территориях. Тогда в бою под Урус-Мартаном погибло более двухсот русских парней. Отряд федералов был окружен чеченскими боевиками и зажат в ущелье реки Мартан. Узнав об этом из радиоперехвата, на помощь федералам бросились все, кто имел оружие. Кинжальный огонь из стрелкового вооружения не давал высунуть даже головы. В таких условиях Селезнев и Санников вместе с другими ментами прыгали из МИ-8, и сходу вступали в бой, стараясь прорвать кольцо окружения с внешней стороны. Селезнев вспомнил, как осколок гранаты ВОГ, разорвавшейся рядом с Санниковым, попал ему в глаз. В одно мгновение кровь залила все лицо и Валентин не мог видеть того, кто вытащил его из-под огня. Иван, наложив на рану индивидуальный перевязочный пакет, перевязал Валентина, и сделав в ногу укол обезболивающего, вытащил его на себе в безопасное место. Валентина сразу же эвакуировали в Ростов в госпиталь. Так и разошлись их судьбы. А уже после Чечни у них уже не было возможности встретиться и выпить по сто грамм за тех, кто никогда больше не вернется домой.

Глава-16

Валентин с каждым днем все больше и больше проявлял беспокойство. Его внутренне чутье бывшего оперативника из отдела организованной преступности подсказывало ему, что еще неделя две и сводка о федеральном розыске его и Соньки появится на всех постах и отделах полицейских участков. С одной стороны Москва был тем городом где можно затеряться и прожить до смерти, а с другой — с другой это был муравейник, где любой полицейский мог выхватить тебя среди толпы и проверить документы.

— Соня, я срочно уезжаю в Смоленск. Вещует мне сердце, мне нужно выправить новый паспорт. Со своей фамилией я могу влететь уже через пару недель. Менты идут по моему следу и я знаю, что скоро меня определят в федеральный розыск.

— А ты, не можешь купить себе паспорт в Москве? — спросила Сонька, не понимая цели его визита в Смоленск.

— Мне не нужен липовый паспорт! Мне нужен настоящий — законный, чтобы комар свой хобот не подточил! У меня в Смоленске, человек в паспортном столе работает, а с ним сохранились старые связи. Мне нужно всего три дня и я обстряпаю свои дела. Ты не успеешь даже соскучиться.

— Ты так считаешь? А может, я за день соскучусь!? — спросила Сонька.

— Устрой себе шопинг! — ответил Валентин. — Смени свои наряды. Развейся!

Он достал пачку долларов и бросил на стол перед Соней. Она взяла, взглянула на Валентина и разделив пачку пополам, отложила в сторону.

— У нас не так много денег, чтобы ими швыряться направо и налево. Мне и половины хватит.

— Как знаешь, — сказал Валентин, и взяв со стола оставшиеся доллары, сунул их в свой карман. — Завтра ячейку в банке открою, там будет надежней прятать наши сбережения. На всякий случай нужно держать их в безопасности. Мало ли!? Мы ведь с тобой Соня, ходим по лезвию ножа.

Сонька подошла к Циклопу и, обняв его, присела ему на колени.

— А может бросить все!? Может уехать к черту на куличики и начать новую жизнь? Я боюсь! Я Валентин, каждый день боюсь! Мы ввязались с тобой в какую-то кровавую игру и еще не известно получим мы от этого дивиденды или вновь сядем на долгий срок?

Валентин приподнял Соньку, переместив ее на диван. Привстав, он подошел к бару и налил себе коньяка.

— Я Соня, тоже хочу закончить эту игру еще до наступления тепла. Но без координат, без карты, мы никогда не найдем эти сокровища. Я не могу содержать тебя на двенадцать тысяч рублей своей пенсии. Я хочу дом, машину, семью и детей. Я хочу иметь то, что должен иметь нормальный человек. Ни кто, ни одна душа не помешает мне сделать тебя счастливой, — сказал Валентин, и одним глотком проглотил коньяк.

Санников поставил бокал на стол и, подойдя к Соньке, обнял ее с такой нежностью, как никогда не обнимал. Ком подкатил к ее горлу. Не удержавшись, Сонька захныкала и пустив горючую слезу прижала к себе Валентина.

Ближе к вечеру Санников покинул Москву. Не рискуя быть задержанным на вокзале, он укатил на автобусе в сторону Смоленска. Его первостепенной задачей, которую он наметил себе на время визита в Смоленск, была необходимость сменить паспорт. Майор Ковалев начальник паспортного стола, вряд ли смог отказал ему в этой услуге. Ведь Валентин знал про него такое, что эта информация, всплывшая в высших кабинетах МВД, могла коренным образом изменить его ментовскую судьбу. Санников в своей голове прокручивал вариант разговора с бывшим коллегой и чувствовал, что за новое имя ему придется напомнить о существовании компромата.

Уже с утра Валентин занял наблюдательный пост невдалеке от паспортного стола. Он курил, ожидая открытия. Майор Ковалев был обязан Санникову тем, что еще во время работы в УБОПе, Циклоп нахлобучил его сына с несколькими килограммами маковой соломки. Если бы отец, не вмешался бы в его судьбу, то тот давно был бы на зоне. Циклопу удалось вопреки инструкций, замылить это дело таким образом, что сын майора из преступника, превратился в потерпевшего. Валентин знал, что Ковалев ему не сможет отказать. Папка с информацией на его сынка была еще актуальна. Она только ждала времени, чтобы стать объектом торга.

— Здравствуй Леша, — сказал Валентин, выйдя навстречу Ковалеву, когда тот вылезал из внедорожника. — Я смотрю у тебя тачка шикарная.

В какое-то мгновение, сердце начальника паспортного стола, ёкнуло. Он в одно мгновение понял, что пришел тот час расплаты, который несколько лет висел над ним, как дамоклов меч. Циклоп по натуре своей, как ему казалось, был «кредитором» судьбы его сына. Время шло и на этот кредит выданный Санниковым пять лет назад, наросли проценты, которые по всей вероятности тот вернулся, чтобы снять. Что он на этот раз надумал, Ковалев не знал, но почувствовал неладное.

— Привет Валентин, ты снова в Смоленске? — спросил он, и поздоровался. — Я слышал, тебя из органов уволили, — сказал Ковалев, протягивая руку.

Валентин поздоровался.

— Я к тебе Алексей! Не буду темнить, но мне нужен паспорт.

— Ты же знаешь, это невозможно.

— Невозможно было тогда, когда мы всем отделом твоего пацана из тюрьмы вытянули. Ты думаешь, что срок давности уже прошел?

— Ничего я не думаю, — сказал Ковалев, чувствуя, как потеют его ладони. — Я постараюсь сделать, но только в течение недели. Сейчас это просто невозможно.

— Сегодня Леша — сегодня! Никакой недели у тебя нет! За неделю меня с моим паспортом могут уже убить. Я же не от наших коллег прячусь. Я прячусь от бандюков, которые уже режут подметки на моих ботинках. Мне довелось быть свидетелем убийства. В меня уже стреляли. На вот — погляди.

Валентин снял кепку и показал рубец шрама на его голове.

— А если бы на сантиметр ниже, я бы с тобой уже бы не разговаривал. Так, что делай дело, и я отдам тебе папку с протоколами на твоего сынка, — сказал Циклоп с такой убедительностью, что Ковалев не смог ему отказать.

Для него просьба Циклопа словно тупым серпом, резанула по самому живому. Отказать он не мог, а исполнить его просьбу, было хоть и трудно, но возможно. Немного подумав, майор сказал:

— Ладно, Валентин, долг платежом красен. Я же не сука какая…

— Я Алексей, криминалом не занимаюсь — это мое кредо. Как говорил Остап Бендер: Я чту уголовный кодекс. Я простой свидетель заказного убийства. А пока у нас нет программы защиты свидетеля, я вынужден сам прятаться по укромным местам.

— Хорошо я все понял. Давай фотографии, когда он будет готов, я отзвонюсь тебе.