Криминальный симбиоз

— Я тогда, выезжал на происшествие! Так хочу сказать тебе, хата Затурщинского разлетелась, будто в ней бомба взорвалась. Метров на пятьдесят бревна вокруг раскидало. Сам Иван, зажарился, словно цыпленок табака. Лежит посреди пепелища, такой румяный, как паленый поросеночек, а от него мясом жаренным, так вкусно пахнет, что у меня даже слюна побежала.

— Я слышал, мясо человечье очень вкусное! Я сам не ел, а вот Семен, говорил, что ел! — Сказал Бурбон, ошкуривая очередную ставриду. — Он же гад, полицаем во время войны был, да потом сидел где-то на Колыме. Когда бежал из лагеря, то какого — то москвича слопал, за один присест. Тот мудак думал, что его братки подкармливают, чтобы он силы в побеге имел. А они его, как хряка откармливали, чтобы в тайге потом сожрать. Ты прикидываешь, словно бычка тащили за собой, а потом сожрали, — сказал Бурбон, облизывая жирные пальцы.

— Не порти мне аппетит Толян! А то я от таких страшилок, блевану, — сказал старлей, ошкуривая очередной кусок скумбрии.

— Ой — ой — ой какие мы бля…нежные! Да мент, должен быть стоек, как скала каменная — глыба! Ваш Дзержинский, еще говорил, чтобы чистые руки были. Чтобы сердце горячее, а голова, как айсберг, была холодная — холодная! А ты, услышав про покойника, теряешь сознание. Да какой ты мент!? А вдруг в нашем колхозе «Джек Потрошитель» объявится!? Ты что ОМОН вызывать будешь, или сам пойдешь его арестовывать!? Я сомневаюсь, что ты, как Шарапов, на пули полезешь!? — сказал Анатолий, разливая порцию мутной сивухи.

— Ты Толян, накаркаешь! Объявится какой убивец, и тогда хана, придется идти ловить. Уж такая у меня ментовская судьба. Грудь в крестах, или голова в кустах! — ответил ему участковый держа граненый стакан наготове.

— Давай Виталик, вмажем! Я тебе потом по старой дружбе помогу! У меня в лесу немецкий пулемет закопан! Да мы этого убивца, враз порешим, как вот эту селедку! — Бурбон, взяв вилку в руки, воткнул её в тушку скумбрии. — Я знаешь, где служил!? — Стал хвастаться он. — В строительном спецназе — вот! Да нам автоматов не давали, мы только лопатами, да ломами воевали. Нас инструктора из Шао-линя учили, как одному бойцу с лопатой, против роты немцев выстоять. Я Виталик, вижу когда в меня пули летят! Я их могу лопатой, как в теннисе отбить! Знаешь, я подписку давал на двадцать лет! Никому не имею права показывать эти приемы. Давай, я буду сейчас вот тут вот перед тобой крутить «маятник». Попробуй стрелять в меня со своего пистолета! Хрен ты попадешь! Давай-стреляй! Стреляй! — Бурбон вскочил из-за стола, и стал извиваться как удав на сковороде. Рванув на груди рубаху, он закатил в потолок глаза, и рухнул на пол лицом вниз.

— Ты че Толян! — завопил участковый и кинулся поднимать друга. — Вставай, Валька твоя сейчас придет и заклюет нас своим клювом до смерти.

— Ты прав! У неё клюв, как у настоящего дракона! Где я себе такую бабу нашел — не знаю!? — сказал Толян, сев на пол. — Ты представляешь! Если она домой идет, то из-за угла сперва её шнобель появляется, а уже потом сама Валька выползает! Просто жуть какая-то! Бр-бр! А представляешь, что мои дети тоже такие шнобаки будут иметь? Да они батьку родного, словно ястребы дикие растерзают. Это же семейство не нормальных людей, а каких-то птеродактилей! — сказал Бурбон, заплетающимся языком.

— Пора нам заканчивать! Сейчас моя Светка, заявится! Обещал сегодня с ней к теще съездить. Я боюсь эта дурочка, к мамочке пешком пойдет! Ты же знаешь её?

Глаза Бурбона, засоловели окончательно. Он сидел в состоянии полнейшего покоя и спал. Слюна тянулась из его рта, а он не обращал на неё уже никакого внимания. Участковый тронув за плечо разбудил его. Толян, на мгновение открыл глаза, и увидел перед собой участкового в форме. Он поднял руки вверх и запел:

— Менту не сдается наш гордый Варяг. Пощады ни кто не желает….

— Все, на сегодня хватит! — Сказал старший лейтенант, и дотянув до дежурного дивана, рухнул на него как подкошенный.

Глава-30

Заходящее на Запад солнце, больно резало глаза, отражаясь от мокрого асфальта. Валентин надев черные очки, вел машину по рижскому шоссе в направлении Пскова. Сонька, откинувшись на сиденье, наслаждалась музыкой издаваемой автомагнитолой. УАЗ, нагруженный под самую крышу, приятно жужжал новыми покрышками, щекоча тело приятной вибрацией.

— «Ванюша», а не могли бы мы ехать чуточку быстрее!? Мне стыдно, что нас обгоняют все кому не лень! Нам нужно было купить какой — нибудь внедорожник, а не эту погремушку. Сейчас бы мчались с ветерком, а так ползем, как беременные черепахи!

— Сидела бы ты глупая и молчала, — сказал Валентин. В машинах не петришь! Не лезла бы со своими предложениями. Я машину взял для дела, а не для того, чтобы на ней по МКАДУ разъезжать, а для бездорожья! Я ведь не советую тебе, какие трусы и колготки покупать! — Сказал Валентин закуривая. — Если надо тебе скорость, то она тоже умеет быстро ехать. Вот смотри, как эта тачка бегает! — Похвастался «Иван» и придавил педаль газа. Машина резво рванулась, и набирая обороты, слилась с потоком машин идущих в сторону Запада.

— Вот видишь, ведь можешь когда захочешь! — Сказала она, подзадоривая своего новоявленного суженого. — А говорили, что отечественные машины быстро не ездят!?

— Вы бабы насчет техники глупые! У неё только название отечественное. Подвеска, от «Гранд Чироки». Движок шестицилиндровый от «Форда», с турбо наддувом и инжектором. Двести пятьдесят коней под капотом, да целый табун колес! Я Соня, специально покупал такую тачку. — Похвастался Санников, поддавая газ.

— Не гони! Я музыки вообще не слышу! Гудит все как в самолете! — Сказала Сонька. Валентин, на кураже, замурлыкал под нос какую-то песню, и притопив акселератор полетел по трассе, словно на спортивном болиде.

Проехав более трехсот километров, Валентин по подсказке навигатора съехал с главной дороги в сторону. Судя по маршруту прочерченного на экране до места их летнего «отдыха» оставалось не более ста километров. Вскоре асфальт сменился грунтовой дорогой усыпанной битым щебнем.

— Ну и дыра, — сказала Сонька, разглядывая в сумерках развалившиеся брошенные дома, где некогда были процветающие колхозы и бурлила настоящая сельская жизнь. — Тут что, еще война идет?

— Это Соня, такая вот перестройка! Народ ушел в город, а кто не смог, тот спился и давно умер, — ответил Валентин.

— Сколько нам еще трястись по этим ухабам? — спросила она раздраженно. — У меня уже кишки скоро все полопаются.

— Потерпи, километров двадцать осталось. Как раз к ночи приедем. — Сказал Валентин, закуривая. — А там костерок разведем, чайку попьем и поспим в машине. А утром будем палатку ставить, да рыбку ловить.

Доехав до поворота на Алексеевку, Циклоп последний раз глянул на навигатор. Даже в кромешной темноте майской ночи, при свете фар Валентин точно вышел на намеченную местность. На экране четко высвечивалась карта, а мелодичный женский голосок давал указания к действиям.

Тюнингованный УАЗ, урча мотором ловко нырял в лужи грязи по самый кузов, но уверенно, выныривал, разрезая густую глину, широкими колесами. Через двадцать минут езды по бездорожью, машина, проехав через безжизненную деревню, выскочила на большую поляну перед большим озером. Справа сквозь ночную мглу виднелся дом с горящими окнами. Во дворе дома обрывая цепь лаяла собака и её лай разносился над водной гладью на километры.

— Ну что «Наташка» приехали, — сказал Валентин, заглушив мотор. — Вот оно наше озеро сокровищ.