Криминальный симбиоз

Пока Сонька мыла посуду. Валентин расстелил покрывало и, достав свое изобретение, примотал к нему две пластиковых бутылки, придавая конструкции плавучесть. Воткнув по самой середине промежуточный взрыватель Валентин, крепко обмотал его скотчем. Теперь нужно было придумать, как поджечь огнепроводный шнур под водой. В армии для этой цели были предназначены специальные зажигательные трубки и машинки воспламенения. Но здесь этого не было и поэтому пришлось включить мозг, чтобы придумать.

— Слышь Сонька, а ты маникюр делаешь, — спросил он, обращаясь к ней.

— Естественно! Я же женщина!

— Слушай, а у тебя часом лак есть для ногтей? — спросил Валентин.

— А зачем тебе, — сказала Сонька, лукаво улыбаясь.

— Герметик мне нужен.

— Возьми в машине в бардачке в косметичке. Только не бери все, мне здесь купить негде, — сказала Сонька.

Валентин взял лак для ногтей и, обмазав конец огнепроводного шнура, вставил в детонатор, обжав его, как предписывало наставление по инженерно саперным работам. Отмерив около метра, Циклоп отрезал шнур и также обмазал конец шнура лаком для ногтей.

— А для чего ты делаешь это, — спросила Сонька, рассматривая, как Валентин готовит приспособление для подрыва.

— Вот смотри, что это, — спросил он показывая Соньке патрон от Глока-19.

— Патрон, — ответила она.

— А теперь смотри, мы берем и вытаскиваем из патрона пулю.

Валентин вытащил пулю плоскогубцами и выбросил ее в костер. Конец шнура он обмотал изолентой и аккуратно воткнул в гильзу.

Соньке нравилось то, что делал Санников. Он как будто маг и волшебник брал незнакомые ей предметы и, манипулируя руками, создавал странную и непонятную ей конструкцию. Достав пистолет Валентин, снял с него затворную раму и просунул через ствол огнепроводный шнур с обмазанной лаком гильзой. Надев назад затворную раму, Циклоп отложил пистолет в сторону.

— Ловко у тебя получается, — сказала Сонька. — А зачем ты этот шнур в ствол вставил?

— Элементарно Ватсон, — ответил Валентин и обняв её за плечи, прижал к своей груди. — Я ныряю под воду с пистолетом. Этот шнур с детонатором вставляю в заряд и стреляю под водой из пистолета. Патрон выстрелит. Огонек от пороха зажжет шнур и побежит по шнурку до самого детонатора со скоростью один сантиметр в секунду. Через сто секунд он достигнет вот этого алюминиевого капсюля и как жахнет, — сказал Валентин и поцеловал Соньку в шею. Она еще сильнее прижалась к нему, и Санников почувствовал, как она хочет его. Все ее тело стало, словно пластилиновое мягкое и податливое.

— Ты меня хочешь, — прошептала Сонька.

— Что прямо сейчас, — спросил Валентин, — просовывая руку Соньке под халатик.

— Да, сейчас! Прямо немедленно, — ответила она, прижав ее крепко к выбритому лобку. Сонька глубоко вздохнула и сказала:- Черт побери, я так хочу тебя, что нет силы. Будь милый смелее.

Валентин впился губами в алый Сонькин рот и что было сил, прижался к ней, как бы стараясь вдавить ее в себя. Его губы целовали Соньку в щеки, в шею. Он расстегнул ее халатик, и его глазам предстало обнаженное женское тело, которая прямо излучало желание и страсть.

— Пошли хоть в палатку, чтобы меня комары в задницу не кусали, — сказал Валентин и схватив Соньку на руки, потащил в палатку. Сонька упала на спину, прямо на надувной матрац и глубоко задышала, предчувствуя, как ее мужчина через минуту войдет в неё. Застегнув молнию в палатку, Валентин разделся и прижал женское тело к своему телу. Всего несколько минут ласки и любовной прелюдии и Санников ощутил, как Сонька налилась соком страсти. Она раздвинула ноги и ощутила, как твердая и горячая плоть Валентина вошла в неё.

Летом вечереет поздно. Насладившись Сонькиным телом, Валентин сложив в лодку прибамбасы любителя подрывника, и с осознанием выполненного супружеского долга, отчалил, в поисках приключений. По навигатору он нашел нужное место и заякорил лодку, прикинувшись рыбаком. Санников осмотрелся. Надел ласты, баллоны с воздухом и засунув за пояс Глок-19, взял из лодки самодельную «мину». Словно Ихтиандр он окунулся и исчез в пучине озера. Освещая путь фонарем, он спустился на самое дно. Добравшись до пробоины, которую семьдесят лет назад оставил зенитный снаряд, Валентин всунул в дыру самодельную «бомбу», пропихнув ее, как можно дальше вглубь фюзеляжа и нажал на спусковой крючок пистолета. «Ртутный» шар пороховых газов выбросил из ствола огнепроводный шнур, из которого с бульканьем вырывались белые пузыри. Валентин аккуратно положил на корпус Юнкерса горящий шнур и, оттолкнувшись, всплыл на поверхность, словно торпеда. В его голове тикал «таймер», который вел отсчет времени горения огнепроводного шнура. Подняв якорь, он включил мотор и отплыл от места подрыва. Через сто секунд, которые отсчитывал Валентин, где-то в глубине озера прогремел взрыв. Огромный пузырь раскаленных газов, всплыв на поверхность и лопнув, оставил от себя лишь небольшое облачко дыма. Спрятав баллоны с остатками воздуха, он подплыл к берегу, и как ни в чем небывало поднялся к месту бивака. Сонька сидела на краю высокого берега, словно в партере театра и, наслаждаясь свежим кофе, созерцала за Валентином.

— Ну, я видела! — сказала она. — Я думала, будет огонь, фантан и три мешка дохлой рыбы, как пишут классики браконьерского жанра.

Валентин присел рядом и, стянув с головы капюшон гидрокостюма, сказал:

— Тут милая, глубина шестнадцать метров по глубиномеру. Какой на хрен фонтан? Так пузырь с илом всплыл, лопнул и все.

— А знаешь Валентин, я почувствовала жопой, как там на дне жахнуло. Будто землетрясение случилось.

— Это хорошо, что все получилось так тихо. Хотя звук в воде проходит дальше чем по воздуху, — сказал Валентин.

Глава-32

Дед Матвей, обожал с детства летним вечером, смотреть на багровый закат. Он курил самокрутку и вспоминал те дни, когда в Алексеевке жили люди. Накурившись, он отвязывал с цепи собаку и закрыв за собой двери, словно краб отшельник прятался в хате. Звука взрыва он не слышал. Только ударная волна прошла по земле, передав от ног вибрацию к самому мозгу.

— Слышь старая, опять на озере кто-то сялитрой шалит!? — крикнул он старухе.

— Че! — переспросила старая женщина, глядя по телевизору очередной сериал.

Дед, махая руками, сказал:

— Там старая, кто то опять рыбу рвет сялитрой! Суки, все перебили в этом озере. Поеду завтра, скажу участковому, пусть проверит кто это. В обед машина сегодня ехала, как у нашего председателя!? — Обратился он к бабке, но та ничего не поняв сказала:

— Спать иди, старый пердун! На хрена тебе, тая машина! Вон, «Запорожец», твоем в огороде, уже давно корни пустил. Я скоро туда курей переселю.

— Я тебе переселю дура! Это мне Родина, дала за мои заслуги! А ты дура, курей там разводить собралась. Да я лучше продам её, или сожгу. Возьму у браконьеров сялитры, да садану, чтоб колеса вон!

— Иди спать террорист сраный, кому, кому твоя тарахтелка нужна!? Она уже сгнила, и на металлолом даже не гожа!

Дед, сняв валенки и стянув портки, влез в кальсонах на кровать. От обиды, он отвернулся от бабки к стене, и, закрыв глаза, через минуту уже захрапел.

А ночью ему приснился сон: будто бы он со своими сослуживцами сидит в окопе. Однополчане перед боем курят самокрутки и рассказывают друг другу всякие забавные истории. Последнее время все чаще и чаще ему снились подобные сны. Дед предчувствовал, что совсем скоро состоится его встреча с фронтовыми друзьями. Уже загодя дед приготовил себе и бабке по гробу. Каждое утро, он выползал из хаты и зайдя в сарай, он долго смотрел на обожжённый паяльной лампой гробы покрытые лаком. Потерев их ветошью, Семенович, как звали деда, направлялся на озеро рыбачить. За все время своей жизни на этом озере, дед изучил и знал все рыбные места. По утрам отправляясь на плоскодонке, он проверял сети и вентеря, которые выставлял вечером. Последние годы, после того как из всей деревни он остался один с бабкой, рыбы в сети стало попадать все меньше и меньше. Каждое лето, почти каждую ночь, на озере гремели взрывы, а по осени браконьерские фары электрорыбаков, шныряли по заводям, изводя рыбу ударами тока. Уже два года, дед на удочку ничего не ловил, поэтому особо на берег не рвался.