Криминальный симбиоз

— Какая самогонка! Ты что на своей службе совсем умом тронулся!? Кому ее продавать, если там моя Надька да я остался!?

УАЗик подъехал к магазину. Из него выскочил участковый и, поздоровавшись с народом, подошел к прилавку.

— Дай мне три булки хлеба, два батона и килограмм дрожжей!

— Что участковый, горелку будешь гнать? — спросила Канониха.

— Булки тетя Таня, печь! Сдобу! И то не я, а Семеновичу беру. Пока тот вылезет из машины, солнце спать пойдет.

— Ой, бабы и взаправду Семенович в «козле» сидит, ну прямо начальник-мать его!

Участковый, скинув в пакет покупки, вышел из магазина и сел в УАЗ.

— Держи Семенович, свои дрожжи. Поехали пока у меня время есть.

Машина завелась, и крутанув под колесами щебенку, покатила в сторону Алексеевки.

Глава-33

С утра, как только солнце стало пригревать, Циклоп, надев акваланг, нырнул в пучину озерных вод. Махая ластами, он опустился до самого дна. Его глазам предстала интересная картина. В том месте, где в дыру от зенитного снаряда он просовывал колбасу из взрывчатки, зияла дыра длинной около полутора метров и шириной не более шестидесяти сантиметров. Проникнуть внутрь без баллонов было можно, но этого было мало, чтобы спокойно работать под водой. Валентин посветил фонарем в черное жерло и увидел там то ли ящики, то ли коробки. За семьдесят лет все превратилось в кучу какого-то мусора неопределенной формы и массы. Через дыру было видно, что вблизи кабины пилотов тоже лежат какие-то предметы нагроможденные друг на друга. По всей вероятности груз укрепленный веревками со временем развалился, а донный ил сделал свое дело, проникнув во все щели самолета. От времени древесина ящиков разбухла и поросла зеленой озерной тиной. Самолета до половины, был заполнен настоящей грязью. Валентин снял баллоны и протиснулся в дыру. Он светил фонарем, чрево рукотворного монстра и опустил руку, стараясь на ощупь ухватить, то, что там вывалилось из ящиков и коробок. Сквозь грязь он ощутил то, ради чего он задумывал это приключение. Глотнув воздух, он снял с пояса большой мешок и стал складывать в него вывалившиеся из растворенных водой картонных коробок нацистские побрякушки. Через несколько секунд мыть становилась настолько непроницаемой для света, что даже луч фонаря не справлялся с пеленой грязи висящей перед маской. Кое-как на ощупь он все же напихал в мешок желанной добычи. Наощупь найдя дыру, Санников вылез наружу и вытянул за собой баллоны и мешок с наградами. В эти минуты, Циклоп понял, что путь к богатству, лежит через огромный труд. Каждое движение сопровождалось таким выбросом ила, что приходилось долго ждать, пока тот не ляжет на дно. В эти минуты Санников понял, что одному справится с этим объемом работ ему просто не по силам. Груза было так много, что достать все это содержимое было не возможно. Комплекта воздушных баллонов на такой глубине хватало лишь на сорок минут. Оседающая тина и ил, вот что тормозило извлечение этих сокровищ и мешало полноценно видеть. Поднявшись на лодку, Циклоп втянул за собой мешок с крестами и медалями. Некоторое время, он смотрел в пучину и думал каким образом решить проблему ила. Теперь необходимо было пробить еще большую дыру в районе кабины, где было сосредоточено большее количество груза. Сердце билось от прилива адреналина. Валентин подплыл к берегу и пришвартовал лодку.

В это самое время к месту, где в Валентин и Сонька оборудовали лагерь, подъехал местный участковый. Из УАЗа не торопясь вышел старший лейтенант. Следом за ним появился странный дед в валенках с галошами.

— Старший лейтенант Любимцев местный участковый! — представился старший лейтенант, отдав под козырек честь!

— Иван Ксензов, предприниматель с женой Натальей, — сказал Валентин спокойно и уверенно.

— А можно мне взглянуть на документы, — сказал участковый. — Дед жалуется, что вчера вечером кто-то на озере глушил рыбу.

— Документы, без проблем! — Ответил Валентин. Он подошел к своему УАЗу и, достав из бардачка машины барсетку, достал оттуда портмоне. Он подал документы старлею и подморгнул Соньке.

— Все в порядке господин Ксензов! Я вижу вы, далековато забрались к нам. Вам нравится наше озеро? — спросил участковый надеясь на положительный ответ.

— Дерьмо! Ваше озеро участковый, может понравиться только вам. Мы с женой вообще-то ехали в Одессу. Мы каждое лето туда ездим. Но в этом году из-за этих бандерлогов, которые довели Украину до цугундера, пришлось тормозиться здесь.

— Понятно, — ответил старлей отдавая документы назад. — Рыбу из подводного ружья бьёте!?

— Так надежней, — ответил Валентин. — Несколько дней здесь потом поедем в сторону Питера на Балтику. Там пока еще вода прохладная и прогреется только к июлю.

— Машина ваша, — спросил участковый!

— Нет, моего друга. Я взял по доверенности на лето пока тот в Канаду укатил лосося ловить. Все же колеса под задницей, это сподручней чем на паровозе…

— Я Хотел вас спросить! Вы вчера вечером взрывы на озере слышали, может, видели, кто рыбу глушит?

Валентин мгновенно сориентировался и, сделав удивленное лицо, сразу ответил:

— Мы вчера с женой уже спать легли, как вдруг странная волна прошла по земле. Я было подумал, что это гром какой-то. Взрыва не было, а вот, что — то гулкое такое было! Потом я слышал, что по дороге поехала машина. Судя по звуку, похоже было на «Ниву».

— Я те Витали, говорил. Это великолукские тут проказничают. — Сказал дед участковому. — А эти видать люди культурные и рыбу бомбить им нужды нет. Они для себя рыбачат, а не на продажу.

— Поехали Пинкертон Алексеевский, сказал участковый и пошел к своей машине. Счастливо вам отдыхать! Дед посеменил вслед за старшим лейтенантом, махая тростью, как лыжной палкой. Машина тронулась, и покатилась вдоль берега.

Сонька с ужасом смотрела на происходящие. По единственному глазу Валентина, она поняла, что он настроен решительно. Но его выдержка и хладнокровие были на высоте, и поэтому беда прошла мимо.

— Я думала, что ты их порешишь! — Сказала она, подойдя к «Циклопу».

— Пускай себе браконьеров ищут, мы им абсолютно не нужны.

— А ты думаешь, участковый ничего не заподозрил!? — Спросила Сонька.

— Вряд ли, у него своих заморочек хватает. Пошли рыбу готовить, сегодня еще рвать придется. На вот посмотри. — Валентин достал из кармана десяток немецких крестов, которые блеснули на солнце отраженным светом. — Там этого добра навалом, полный самолет. Вот только илом все заплыло. Чуть тронешь и не хрена не видно. Я хочу там сделать дыру метра два длинной, чтобы хоть свет солнечный туда попадал. Там работы месяца на два, это точно. Сейчас возьмем сколько можно. Потом продадим и еще приедем. Среди этого дерьма, где-то есть золотые рыцарские кресты и монеты нацистов с портретом фюрера. Вот их и надо найти. Мне сердце подсказывает, что там есть — есть золото.

— А может Валек, их там нет вообще. — Сказала Сонька, сомневаясь.

— Да нет же, есть! Это все награды целой армии, а в армии людей почти миллион. Вот и думай Соня, сколько там может быть золотых наград!

— Я баба, и ни хрена в этом не понимаю. Я тебе жрать готовлю, а ты делай, как знаешь. Лишь бы только не впустую вся эта наша работа. Деньжат небось от Мейера не много осталось, нам на домик в Барселоне не хватит.

— Да не скули ты! Достану я это золотишко. Не зря этот сраный Мееер, столько народа, за него положил. Не гнушался чужими жизнями банкир гребаный! Значит точно знал, что оно есть.

Сонька взяла улов и молча стала чистить рыбу. Валентин закурив, постоял на высоком берегу, всматриваясь в темную воду. Докурив, он бросил окурок и направился в сторону хутора.

— Я пойду, взгляну, уехал ли этот мент, — сказал он и берегом пошел в сторону дедовой хаты. Хата стояла в километре от их бивака на берегу озера. Циклоп, вроде как, прогуливаясь в поисках рыбных мест, подошел к ней почти вплотную. Из кустов он увидел, как дед сидит на лавочке, опершись на палку, и курит самокрутку.

— Ну, че дед, поймали браконьеров!? — Спросил Циклоп, присаживаясь рядом.

— А где их поймаешь! Они бабахнули окаянные, сели в свои машины и укатили на базар.

Вечером опять прикатят и снова бабахать будут. Как люди ушли с деревни так не озеро, а настоящий полигон сделали, никого твари не бояться. Всю рыбу сялитрой да током побили — гады!

— Да дед, времена сейчас пошли трудные, каждый норовит за чужой счет себе капитал нажить. Ты давно на этом хуторе живешь! — спросил Валентин интересуясь.