Кристальный шторм

– Я могу только предположить… Ведь твоя дочь – важная часть всего этого, равно как и кристаллы, да?

Его лицо оставалось каменным.

– Так ты думаешь?

– Да, - она не боялась его. Не боялась той линии боли, которую он прочертил на жизни людей. Она – единственное живое существо во всём этом мире, во всём царстве, которого следует бояться. – Может быть, это именно её ты собираешься искать? Не Магнуса?

– Беглый наставник мог утянуть мою дочь куда угодно.

– Я права, да? – её улыбка задевала всё, кроме её собственных глаз. – Люция – ключ! Пророчество куда страшнее, чем мне казалось… И не будь столь мрачен, Гай. Ты можешь мне доверять. Я докажу это! И мы вместе её отыщем…

– Я хочу, чтобы это было правдой, родная, но уверяю тебя, что она – не часть головоломки, которую ты пытаешься сложить.

Он ничего не подтвердит. Не сегодня… Никогда, наверное. Но, тем не менее, улыбка не растаяла – даже не дрогнула. Она только сладко и покорно кивнула.

– Хорошо, милый. В таком случае, пока что я сосредоточусь на своём возвращении в дворец, а после буду ждать твоего прибытия.

Гай смотрел на неё, всматривался в глаза, и Амара даже не могла быть уверена в том, что он делает – пытается запомнить её лицо? Впитать в память каждую чёрточку любимой женщины? Прочесть и запечатлеть каждую её мысль? Она могла только задержать дыхание, застыть статуей, будто бы безжизненная, и отчаянно ждать того момента, когда всё рухнет – или останется таким, как есть.

– Я вернусь, как только смогу, - он обнял её и поцеловал в щёку.

Казалось, от него исходил запах смерти.

Он на мгновение задержал свой взгляд на ней, а после тяжело отстранился и покинул комнату, не проронив больше и слова.

Она вновь вернулась на трон – и не покидала свои мрачные мысли до тех пор, пока не вернулся Карлос с врачом. Амара лишь жестом отпустила её – и подозвала Карлоса.

Стражник пал к её ногам, не отводя взгляда от мраморных плит.

– Ваше Величество, теперь я понимаю, что должен был поведать вам всё то, что рассказал Курт. Уверяю, что всё будет хорошо, и я не верю, что есть причины для беспокойства…

– Встань, - она не улыбнулась, когда он выполнил приказ. Вся фальшь улыбок истекла, и она слишком устала для того, чтобы играть дальше. – Ты будешь рассказывать мне всё, не имеет значения, считаешь ты это важным или нет. Если это вновь случится… - слова застыли у неё на губах, но она решила не произносить этого вслух. – Я буду очень, очень расстроена.

– Да, Ваша Милость, - он послушно поклонился. – Что-нибудь ещё?

– Да, - она с досадой коснулась ушибленного затылка, задаваясь вопросом, когда же несносная рана перестанет болеть. – Король отправился на поиски сына. Я хочу, чтобы двое… трое лучших людей последовали за ним.

– Помочь?

– Нет, - это была первая искренняя её улыбка. – Уличить во лжи.

Глава 4. Люция. Убежище

Медленными, осторожными шагами Люция приближалась к прекрасному городу, сияющему изнутри – городу, который она видела однажды в своих снах, - и вспоминала советы, которые однажды давала ей мать. Казалось, это было так давно… Подходило время банкета, и Люцие не исполнилось и десяти лет – она так мечтала запереться в своих покоях и читать весь вечер! Она всегда старалась не присутствовать ни на одном собрании, ведь, как ей казалось, никто её не любит! Они все считали дочь короля неловкой, неинтересной девчонкой – она не стоила и секундочки их драгоценного времени…

"Когда нам плохо на душе, и мы не знаем, что делать, - шептала мать, - мы должны шагать твёрже всего на свете. Демонстрация слабости – это только признак того, что на тебя начнётся охота! А теперь немедленно приведи себя в порядок, подними высоко подбородок и сделай вид, что нет никого сильнее во всём этом мире, чем ты".

И Люция внезапно осознала со странной, щемящей болью в сердце, что именно это и вынуждена была делать каждый отвратительный день своей жизни королева Альтия Дамора.

Но тогда она пренебрегла этим прекрасным советом, ведь была так мала, так глупа…

Высоко поднять подбородок, расправить плечи – и подумать, что она до безумия могуча, сильнее всех на свете, никто и придумать такого не может. Она заставила себя это сделать, прежде чем шаг стал быстрее, чётче, и путь её стал уверенным и точным – в сторону Хранилища, где она узрит Тимофея и наконец-то попросит его о помощи.

Если он откажет ей, пренебрежёт ею, отбросит в сторону каждое её слово… Этому миру не жить – и ей не хотелось, чтобы тяжесть этой мысли продолжала давить на неё.

По мере приближения город всё вырастал, и становился всё краше и краше. Она даже не знала, откуда появилось глупое название – Хранилище. Назвали ли его так хранители? Она могла подобрать только одно имя – Кристальный Город, ведь там далеко-далеко, и даже тут, на лугу, поросшем изумрудно-зелёной травой, сияющей, будто бы самые драгоценные сокровища на фоне сапфирово-синего, как самые прекрасные глаза, усыпанного диамантами неба… Нет, это был не тот Золотой Путь, и оранийский дворец и близко не стоял рядом с Убежищем. Там истинное золото соткало огромные стены, тяжёлые и давящие на сознание, а здесь город пенился холодными взрывами силы, был эфирным и лёгким в этом диком переплетении шпилей, разнообразных башенок. Всё это сплеталось в странное переплетение холода и тепла, магии и силы – будто бы город сумели вытащить из таинственной книги сказок, которую хотелось бы в детстве подержать в руках каждому ребёнку.

Она сражалась с самой собой, стараясь сохранить самообладание – но не могла успокоиться, не могла смотреть на это равнодушно.

Сейчас только одна мысль имела право жить в её голове – она должна найти Тимофея.

Бессмертный предупреждал её о Каяне. Она так глупо отмахивалась от него тогда… Ведь Каян столь сильно верил в свою борьбу! Борьбу, которую она приписала себе, решила, что это и её судьба. Она была преисполнена местью и ненавистью, а когда столкнулась наконец-то с Тимофеем, все истины острыми штормовыми иглами ударились о стальные стены, что были выстроены вокруг неё, и не оставили и царапины – что уж говорить о пути к её сердцу или к её уму!

Тогда она не была готова услышать правду.

Ах, если б она была уверена в том, что сумеет услышать это хотя бы сейчас!

Она добралась до конца луга, остановилась перед порогом города, замирая вновь перед его кристаллической мощью. И стояла, закрыв глаза и задержав дыхание, вновь пытаясь отыскать в себе силы.

– Тимофей тебя презирает, - прошептала она. А после сделала ещё один вдох и наконец-то переступила границы города. – И ты падешь на колени, если будет нужно! Ты будешь молить его о помощи!

Мысль о мольбах заставляла её себя ненавидеть. Дочь короля Гая никогда ничего не просила – ни разу за семнадцать лет собственной жизни. И эта мысль заставляла её содрогаться от отвращения к самой себе.

Но она растопчет собственную гордость и сделает это – потому что не существует другого выбора.

Сияющая арка, служившая входом во дворец, внезапно потухла в своей красоте, когда она смогла увидеть город изнутри. От арки разбегались тонкие символы, преисполненные множеством полос и нитей, и она не могла узнать их, могла только ощутить какую-то странную родственную природу. Она дрожала, чувствуя, как сила скользила по её телу, замирала на несколько мгновений в её следах. А после она подошла ближе – и коснулась рукой к незнакомой руне.