Крокодилий сторож

Кристофер был с Юлией непосредственно перед тем, как ее убили, и, с одной стороны, признался, что состоял с ней в определенных отношениях, а с другой, что злился и ревновал. У него были и мотив, и возможность, он был на месте преступления как раз тогда, когда преступление было совершено, и таким образом претендовал на первое место в списке подозреваемых. Тем не менее Йеппе был готов поверить его объяснениям. Возможно, его откровенность была искусным отвлекающим маневром, но в таком случае уловка сработала. Йеппе с трудом представлял себе Кристофера в агрессивном состоянии. Обычно такую склонность видно по глазам. Ну ладно, допустим, не всегда. Кристофер чувствовал себя униженным, а от ревности мужчины могут стать невменяемыми. Что он там пел под окном Юлии? Йеппе сверился с записями, открыл компьютер и отыскал в Youtube «Love will save you». «Swans»? Йеппе это название ни о чем не говорило.

Песню, мрачную и тяжелую, протяжно пел хриплый мужской голос. «Love will save you from the misery, then tie you to the bloody post» [4] . Вот оно что! Он поискал еще и наткнулся на обсуждение песни на англоязычном сайте фанатов группы «Swans». Детали текста обсуждались, вероятно, молодыми людьми, много времени проводящими в одиночестве. Стиль готик-индастриал или скорее просто готик? Более или менее эта песня страдальческая и депрессивная, чем, скажем, «Failure», идущая под вторым номером на той же пластинке? Кому-то казалось, что песня выражала надежду, другие считали ее окончательным отказом от дальнейшей борьбы. Несколько раз упоминалось самоубийство. Одна строчка вызвала отдельную тему в дискуссии. Эта строчка не оставляла его в течение беспокойного ночного сна:

4

*«Любовь спасет тебя от страданий, затем привяжет к кровавому столбу» (англ.).

«Love will save all you people, but it will never save… me» [5] .

Четверг, 9 августа

Глава 8

Шелест листьев и хруст гравия с каждым приземлением ноги на тропинку, его тяжелое дыхание во влажном по-утреннему воздухе. Высокие розовые облака на фоне раннего голубого неба – влажная фантазия режиссера, работающего с техниколором. Время от времени он натыкался на товарища по несчастью или на сонного хозяина, выгуливающего собаку, накинувшего ветровку прямо на пижаму, в остальном в парке Сёндермаркен было пусто, не считая звуков внутри и вокруг него. В голове бесконечно прокручивался рефрен из песни из «Моей прекрасной леди» про Аскот. Методично, привычно и стабильно.

5

«Любовь спасет всех вас, люди, но она никогда не спасет… меня» (англ.).

Йеппе прекрасно знал, что пробежки – это классическая реакция на развод. Их совершают не только ради того, чтобы обрести прежнюю форму, а тем самым и большую привлекательность для нового партнера, но и как часть терапевтического процесса. Самому Йеппе это напоминало главным образом о том, как мальчишкой он сильно ущипнул себя за руку, чтобы боль от пораненной коленки была не такой пронзительной.

Что заставляет человека зарезать другого человека? Склонность причинить боль живет в каждом из нас, и мы осознаем это, даже несмотря на то что не реализуем эту склонность. Однако, чтобы покалечить кого-то таким образом, как сделал это убийца Юлии, нужен был некий порыв, неподвластный пониманию Йеппе. Он не мог подыскать этому иного названия, кроме злобы, и надеялся, что психологический портрет немного прояснит картину. Желательно – тот, который будет составлен после поимки преступника. Отдел по расследованию убийств в основном прибегал к помощи психологов для укрепления доказательной базы в делах, когда убийца уже был пойман и арестован. Иногда при вынужденном ступоре в следственной работе. Оставалось надеяться, что до этого не дойдет.

Йеппе сделал растяжку на небольшой игровой площадке с батутами и отправился домой. На участке вдоль автодороги он ускорился, этот отрезок пути с жестким асфальтом и унылой архитектурой следовало преодолеть как можно быстрее. Снаружи пустой дом из красного кирпича, окутанный утренним светом, казался вполне дружелюбным, однако стоило ему войти внутрь, как ощущение покинутости овладело им с новой силой.

В душе он схватил свой мужской орган и попробовал мастурбировать. У него не было секса с декабря, желание не приходило ни разу, и пенис, казалось, даже визуально весь как-то сжался. Может, это было побочное действие антидепрессантов, которые он принимал в течение первых месяцев. Однако потенция не вернулась, даже когда циталопрам был отложен на полку.

Все пять раз, когда руководство заставляло его («рекомендовало» – такой была официальная формулировка) побеседовать с полицейским психологом, слово «импотенция» оставалось за бортом и пряталось между другими понятиями: гневом, печалью, ревностью, оно так и не вырвалось наружу. Даже не попыталось. Йеппе не мог заставить себя говорить о том, что его действительно пугало. Одно дело – обсуждать одиночество и неудачу с незнакомцем, совершенно другое – признаться в таких деликатных проблемах, как импотенция и приступы страха, человеку, работающему с тобой в одной конторе.

*

Вскрытие было запланировано на восемь утра и проходило, как обычно, в Институте судмедэкспертизы. Йеппе припарковался на улице Фредерика V перед корпусом имени Тайлума, зданием, иронически выстроенным в виде громадной надгробной плиты посреди гравия и вечнозеленых насаждений, и вошел в темный холл. Коричневый кафель на стенах способствовал тому, чтобы и внутри здания настроение не было уж слишком светлым и легкомысленным. Матовая стеклянная дверь вела налево, в прозекторскую, которая использовалась, когда не представлялось возможным установить личность умершего иным путем. «Родственники допускаются только по предварительному согласованию» – гласила надпись на нескольких языка. Хотя и не было особой опасности, что кто-то войдет сюда без предупреждения.

Анетте принесла с собой струю свежего воздуха, минуту спустя торопливо появившись в дверях. За ней последовал тот же полицейский фотограф, который присутствовал на месте преступления.

– Доброе утро! Как спал?

– Хорошо, спасибо. А ты? – Йеппе кивнул обоим.

– Отлично! – Анетте короткими поспешными мазками наложила блеск для губ. – Каролина Боутруп в безопасности, она дома, в Копенгагене. Собиралась переночевать у своего парня, но мы поселили ее в отель. Под наблюдением и без телефона. Им с дружком лучше поменьше разговаривать до того, как с ними побеседуем мы. Ее мать приехала из Ютландии, чтобы помочь ей. Поедем прямиком в управление на встречу с ней, как только закончим здесь.

– А что Даниэль?

– Фальк едет к нему домой.

Анетте, причмокнув, распределила блеск равномерно по губам и стукнула по кнопке лифта.

Облицованный кафелем секционный зал состоял из пяти расположенных друг за другом, не разгороженных рабочих мест, каждое из которых было оборудовано большой раковиной из нержавейки и док-станцией, к которой можно было подсоединить прозекторский стол. Над каждым столом висели мощные люминесцентные лампы в световых коробах. Сначала следователи совершили все обычные ритуалы дезинфекции и надели халаты, бахилы и хирургические шапочки. Затем прошли вдоль рядов белых резиновых сапог, стоявших вдоль стены, в заднюю комнату, где проводилось вскрытие умерших насильственной смертью. Столы были пусты. Но запах стоял, как всегда, навязчивый, не противный, искусственной свежести с примесью чистящего средства.

Нюбо в полной готовности стоял в конце комнаты, облаченный в соответствующий случаю зеленый халат и хирургическую шапочку. Он привычным движением надевал латексные перчатки, даже не глядя на руки, и спокойно разговаривал о чем-то с одним из судмедэкспертов, призванных помогать в процессе вскрытия. Увидев вошедших, он кивнул собеседнику, который тут же покинул комнату.

– Добро пожаловать. Надеюсь, вы бодрые и отдохнувшие? Как ты, Йеппе, удалось поспать?

Йеппе торопливо кивнул, раздраженный неуместной заботой.

Нюбо посмотрел в глаза каждому из них и приступил к делу.

– Уже на месте преступления было ясно, что жертва получила целый ряд ножевых ранений, которые кровоточили, а, следовательно, были нанесены до наступления смерти. Кроме того, было сделано предположение, что череп жертвы проломлен с левой стороны выше виска без нарушения целостности кожного покрова. Это стоит отметить отдельно, так как кожа над висками натянута и легко повреждается. Вчера, по поступлении тела Юлии Стендер, мы провели компьютерную томографию трупа. Обнаружен пролом черепа, вплоть до pia mater. – Он сделал паузу, как будто искал понятные им слова. – То есть до самой глубокой мягкой мозговой оболочки. Что повлекло за собой ликаж ликвора и обширную интракраниальную гематому, иными словами, утечку спинномозговой жидкости и серьезное внутричерепное кровоизлияние. Сейчас мы, конечно, проштудируем всю эту карусель, прежде чем сделать окончательные выводы, но все указывает на то, что удар в левый висок тупым предметом и стал причиной смерти. Как обычно, я буду комментировать, если наткнусь на что-то стоящее по ходу дела, и вы, естественно, шумите, если у вас возникнут какие-то вопросы.