Крошка Черити

– Ваша тетя заплатила мисс Флетчинг? – перебил ее виконт.

Черри покраснела и отрицательно покачала головой.

– Нет, она тоже сказала, что не несет ответственности за легкомыслие моего отца, но, так как кровь не вода, она, так и быть, освободит мисс Флетчинг от моего присутствия и заберет к себе. Так что… так что никто не заплатил за меня… до сих пор! Но я собираюсь откладывать каждый пенни, который смогу заработать, и сама заплачу все, что должна!

Она решительно выпятила подбородок и продолжила:

– Если дедушка… то есть если я его увижу и объясню, как все вышло… он, конечно, не откажется взять меня к себе, пока я не найду подходящее занятие.

Виконт находил это предположение сомнительным. Тем не менее, каким бы болезненным и эксцентричным ни был лорд Неттлкумб, он едва ли мог отвернуться от своей осиротевшей внучки, не имеющей в Лондоне никакого другого пристанища, кроме его дома. Конечно, если он заинтересуется Черри, ее будущее можно считать устроенным. Но если он окажется таким негодяем, что откажется приютить девушку, ему придется иметь дело с лордом Десфордом, который постарается на время подавить в себе почтение к старшим, впитанное с молоком матери, и в доступных терминах объяснит старому скупердяю, в чем состоит его долг и родственные обязанности!..

Он не стал посвящать Черри в свои мысли и решительно объявил, вставая из-за стола:

– Отлично! Едем в Лондон!

Черри вскочила, поймала его руку и прижала к губам, прежде чем он успел остановить ее.

– Ох, спасибо, сэр! – воскликнула она с благодарной дрожью в голосе; ее глаза сияли сквозь слезы, нахлынувшие от полноты чувств. – Спасибо, спасибо, спасибо!

Сильно смутившись, виконт отдернул руку и похлопал Черри по плечу со словами:

– Полегче, глупое дитя! Подождите, пока встретитесь с дедушкой, не витайте в облаках! Если он не примет вас, вам не за что будет меня благодарить.

И виконт торопливо занялся счетом, сообщив Черри, что через несколько минут подаст коляску к дверям, таким образом отрезая путь к дальнейшим изъявлениям благодарности.

Но прежде чем продолжить путь, он столкнулся с выражением крайнего неодобрения со стороны своего преданного слуги. Когда виконт сообщил Стеббинсу, что пообещал доставить мисс Стин в Лондон, грум, больше не ссылаясь на исключительность своего положения старейшего слуги, умоляюще произнес:

– Милорд, прошу вас не делать этого! Вы оглянуться не успеете, как окажетесь в хорошей переделке, это ясно как день! А если его милость об этом узнает!..

– Не будь таким брюзгой, Стеббинс, – нетерпеливо бросил виконт. – Его милость об этом никогда не узнает, а если и узнает, не похвалит тебя за то, что ты раздуваешь такую мелочь! По-твоему, я собираюсь умыкнуть эту леди?

– Больше смахивает на то, что она умыкает вас!

Взгляд виконта отяжелел; он холодно произнес:

– Я довольно свободно держусь с тобой, Стеббинс, но сейчас ты зашел слишком далеко!

– Мой господин, – преданно сказал Стеббинс, – если я говорю чересчур свободно, прошу прощения! Но я преданно служу вам с тех пор, как вы изволили взять меня личным грумом, и я не прощу себе, если не смогу помешать вам везти эту молодую осо… леди в Лондон! Можете сердиться на меня, но я еще никогда не видел, чтобы леди путешествовали в обществе джентльмена таким образом, как это собирается сделать мисс Стин!

– И это оскорбляет твои чувства? Ну, можешь поразмыслить над этим, сидя позади нас, и разрешаю тебе вмешаться, если потребуется пресечь мои покушения на добродетель мисс Стин.

Видя искреннее огорчение Стеббинса, милорд рассмеялся и продолжил:

– Да не расстраивайся так, простофиля! Я пообещал только доставить мисс Стин в дом ее дедушки. И не будь ты таким болваном, ты бы сразу понял, что ее готовность ехать со мной в Лондон происходит от полнейшей невинности, а не испорченности! Господи, чего ты ждешь от меня в такой ситуации? Бросить ее на произвол судьбы посередине дороги, на волю первого встречного негодяя? Хорошего ты обо мне мнения!

– Нет, милорд, я вовсе этого не предлагал! Но я думаю, вам лучше отвезти ее туда, откуда она пришла!

– Она этого не хочет, а мы не вправе заставлять ее. – В глазах виконта заплясали смешинки, и он добавил: – И даже будь у меня такое право, черта с два я бы так поступил! Господи, Стеббинс, ты бы рискнул везти в открытом экипаже рыдающую девицу? – Виконт расхохотался. – Готов спорить, ни за что! Займись лошадьми и больше не надоедай мне.

– Хорошо, сэр. Но я должен сказать – уж извините за надоедливость, – что никогда не видел вас таким разгоряченным, отбросившим всякую рассудительность, как сейчас! И если вы не окажетесь в ловушке, можете называть меня Джек Адамс!

– Так я и сделаю, – пообещал виконт.

Глава 5

Спустя два с половиной часа упряжка виконта пронеслась по Албемарл-стрит. Стиль, в котором правил взмыленными лошадьми Десфорд, мог бы оказаться исключительно опасным для менее опытного ездока. Даже Стеббинс, знавший, что виконт в состоянии рассчитать свои действия до дюйма, трижды судорожно хватался за сиденье: дважды – когда на чрезвычайно узкой дороге они обгоняли менее резвые экипажи, и один раз – когда на большой скорости свернули в тупик. Но только в предместьях Лондона Стеббинс позволил себе замечание:

– Прошу вас, милорд, полегче на ухабах!

– За кого ты меня принимаешь? – через плечо бросил виконт. – За недотепу?

Стеббинс промолчал, потому что, в душе считая своего господина первоклассным ездоком, ни за что не стал бы хвалить его вслух – разве что в кабачке «Конь и грум», болтая с другими конюхами. И уж тем более не теперь, когда был страшно недоволен его поступком.

Мисс Стин, парившая в облаках с того момента, как Десфорд пообещал доставить ее в Лондон, от души наслаждалась поездкой. Она доверительно, с подкупающей непосредственностью призналась виконту, что никогда раньше не ездила в таком экипаже. Весь ее опыт исчерпывался знакомством с кабриолетом кузена Стонора, который, конечно, не выдерживал сравнения с легким и изящным экипажем виконта. Мисс Стин горячо одобрила и лошадей, и виконт принял похвалу очень серьезно, хотя голос его дрогнул от сдерживаемого смеха. Впрочем, его серые были действительно великолепны, в соответствии с их баснословной ценой, которая, будь она известна лорду Рокстону, только укрепила бы уверенность его светлости в том, что его сын – настоящий мот.

– Вы не представляете, сэр, какое я получаю удовольствие! – весело сказала Черри. – Для меня все внове! Понимаете, я не путешествовала с тех пор, как папа отвез меня в Бат, но ту поездку я уже совсем не помню… Кроме того, мы ехали в закрытой карете, так много не увидишь… А сейчас все просто великолепно!

Она оживленно вертела головой, выгибая шею, чтобы получше рассмотреть очередной живописный сад или дом, проплывший мимо. Та часть ее болтовни, которая не относилась к пейзажу, состояла из бесконечных догадок, что произойдет, когда она появится у дедушки. Но когда они въехали в Лондон, она неожиданно притихла, и Десфорд участливо спросил:

– Устали, дорогая крошка? Уже недалеко.

Она улыбнулась и покачала головой.

– Нет, я не устала. Просто – я болтаю всю дорогу… Почему вы не попросили меня помолчать? Я, наверное, до смерти надоела вам своей болтовней.

– Напротив! Я нахожу нашу беседу весьма освежающей. Отчего вы замолчали? Волнуетесь из-за дедушки?

– Немного, – призналась она. – Я не знала, что Лондон такой большой. И такой… шумный. И я не могу выбросить из головы тревогу. Что делать, если дедушка откажется увидеться со мной? Мне бы так хотелось иметь здесь каких-нибудь знакомых!