Кровь Дезидерия

— Там. — Я киваю головой вперед, туда, куда нам нужно идти.

Она поворачивается, чтобы посмотреть, ее рот открывается от волнения.

— Пожалуйста, поторопись, — говорит она на одном дыхании, и я ныряю вниз, рассекая ветер, когда мы приближаемся. Мои глаза сканируют местность, и, к счастью, поблизости нет ни души, кроме людей в деревне по другую сторону гор, и они не увидят наш спуск оттуда.

Я приземляюсь на ноги, все еще держась за Эмму на мгновение дольше, прежде чем она вырывается из моей хватки и начинает бежать к хижине. Я поспеваю за ней, пока она стучит ботинками по снегу, ее капюшон откидывается назад в спешке, чтобы добраться туда. Я удостоверяюсь, что мои тени разровняли снег позади нас, чтобы скрыть наши следы, потому что слова Мауве о том, что здесь есть другая компания, все еще звучат у меня в голове.

Мы добираемся до деревянной двери под разорванным навесом, и я стучу по ней кулаком. Проходит всего несколько секунд, прежде чем дверь со скрипом открывается сама по себе, и мы заходим внутрь, чтобы увидеть туннель, который ведет нас дальше вглубь горы. Дверь со щелчком захлопывается в тот момент, когда мы заходим внутрь, прежде чем я успеваю закрыть ее сам.

Мы пробираемся по тускло освещенной дорожке. Туннель становится шире по мере того, как мы идем по нему, и в конце открывается огромная комната. Сбоку по стене ведут ступеньки, ведущие в другие помещения, но в главной комнате есть все необходимое для комфортного проживания. Вдоль дальней стены расположены полки с книгами, встроенные в саму гору. Сиденья с подушками расположены вдоль очага, а от факелов, разбрасывающих свет по всему помещению, исходят шары света.

Маленькие шаги привлекают мое внимание влево, и я инстинктивно выставляю руку перед Эммой. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, я вижу, что Старейшина направляется к нам, слегка сгорбленная, с растрепанными белыми волосами. Ее кости обтянуты кожей, а глаза мелово-белые, напоминая мне о том, как изменились глаза Мауве, когда она, казалось, стала кем-то совершенно другим, когда эти фиолетовые глаза были завешены белым.

— Мне было интересно, когда вы появитесь, — говорит она голосом более сильным, чем я себе представлял. Должно быть, она замечает замешательство на моем лице, потому что продолжает говорить. — Я знаю много вещей, дорогой мальчик, я Старейшина. Есть не так много вещей, которых я не знаю. — Ее глаза оглядывают меня, останавливаясь на Эмме. — И ты одна из них, девочка.

Я вижу, как Эмма бледнеет рядом со мной, но я изо всех сил стараюсь направить разговор туда, куда нам нужно, хотя я уверен, что эта Старейшина уже знает, почему мы здесь.

— Как тебя зовут?

— Эдит, — говорит она, подходя к красным и золотым подушкам на полу, ее полностью белое одеяние волочится за ней, прежде чем плюхнуться, когда в центре внезапно вспыхивает пламя и огонь с ревом оживает.

Мы следуем за ней и садимся на подушки рядом с ней, позволяя потрескивающему огню распространять свое тепло вокруг нас.

— Я полагаю, ты уже знаешь, почему мы здесь, — говорю я, ожидая ее ответа.

Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, и легкая улыбка растягивается на ее лице, когда она смотрит прямо в мою душу.

— Ты хочешь знать местонахождение Пограничного камня. Мой вопрос в том, зачем принцу Асизы нужна сила, которую даст Камень?

Я не удивлен, что она уже знает, кто я, поскольку я уверен, что она тоже знает Эмму.

— Сила мне не нужна, я разрушу его и буду держать подальше от короля Орена, вот что является главным приоритетом.

— Ах, но, кажется, ей это как-то помогает, — говорит Эдит, переводя на Эмму свои белые лужицы.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Эмму, которая уже невозмутимо смотрит на Эдит.

— Да, — говорит она прямо, без сочувствия в ее словах из-за того, что она хочет этого.

Я скрываю гнев, который течет по моим венам, в то время как Эмма продолжает не смотреть в мою сторону. Зачем ей нужны его силы? Был ли я прав? Играла ли она на двух сторонах медали, желая получить власть, чтобы помогать королю и править Испорченными? Мои руки крепко сжимаются в кулаки, а на языке появляется горький привкус. Мне придется разобраться с ней позже и самому вырвать ответы из этих порочных уст.

Эмма пристально смотрит на Эдит, не отступая, пока Старейшина оценивает ее. Она, должно быть, что-то видит, потому что опускает взгляд к огню, прежде чем заговорить.

— Вы вступаете на неизведанные территории, отправляясь за Камнем, и я не уверена, что вам понравится то, что вас ждет.

В ее голосе звучит неуверенность, но у нас нет выбора. Камень должен быть найден до того, как он попадет не в те руки.

— Путешествие не доставляет удовольствия, если в нем нет опасности, — говорю я более легким тоном, надеясь облегчить тяжесть, которая опускается вокруг нас.

Эдит раздраженно хмыкает, кажется, ее не волнует мой ответ, но в любом случае она решает оставить все как есть.

— Камень был создан Богами. Одной была Богиней Света, а другой — Богом Тьмы. Это был символ их бессмертной любви, в которую они вкладывали свои силы с каплей своей крови, чтобы создать равновесие и связать их вместе. Камень — причина, по которой они смогли создать жизнь.

Я слушаю ее речь, вспоминая, как узнал о том, как двум Богам, которые были полными противоположностями, было суждено быть вместе, но я никогда не знал, что Пограничный Камень был частью этого.

— Так было до тех пор, пока однажды их любви не было дано настоящее испытание. Никто из старейшин не знает, что стало испытанием для их отношений, только то, что они потерпели неудачу. Это был способ укрепить эту связь еще больше, но вместо этого связь оборвалась, в результате чего они разбились вдребезги друг от друга. С тех пор они бушевали как враги, разрывая остатки своей любви в клочья.

Я смотрю на нее в ужасе. Как то, что должно быть бессмертной любовью… умирает?

— Из того, что я знаю, только Пограничный Камень является доказательством того, что они были связаны друг с другом. Камень все еще существует, поскольку содержит в себе часть сущности каждого из Богов, что делает его очень могущественным. Он обладает способностью усиливать силу человека, близкую к уровню Бога, но… — Она делает паузу. Я задерживаю дыхание, ожидая ее следующих слов, когда Эмма наклоняется ближе, наше предвкушение растет. Эдит становится серьезной, на ее лице появляется озабоченность. — Но Камень обладает способностью видеть этот мир и тот, что за его пределами.

Я морщу лицо, позволяя ее словам осмыслиться. Чтобы заглянуть в этот мир и в тот, что за его пределами…

Я поднимаю глаза и вижу, что Эдит уже смотрит на меня и кивает головой.

— Смерть? — Спрашиваю я. — Мир за пределами этого… ты имеешь в виду загробную жизнь?

Я повторяю, чтобы убедиться, что то, о чем я думаю, соответствует тому, что она предлагает.

— Да, мой мальчик. Это баланс между обоими мирами, жизни и смерти, и тот, у кого Камень, управляет тем, какую сторону они хотят видеть. Но камень опасен… Если тот, кто держит Камень, не способен контролировать свои собственные силы, он не сможет контролировать Камень. Это воспламенит их мощь до неистовой силы и может поглотить их, — серьезно говорит она.

Я сижу молча, думая о том, что это могло бы означать, если бы король Орен получил Камень, и смог бы Дейадрум когда-нибудь оправиться от последствий, если бы он это сделал. Мы должны получить этот камень.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Эмма

Мы сидим в доме Эдит, слушая, как она объясняет, что ей известно о Пограничном камне, но время от времени я ловлю на себе взгляд Дрейвена, бросаемый на меня. Эта Старейшина поставил меня в тупик по поводу необходимости использовать Камень, но я устала лгать, поэтому не стала. У меня было чувство, что она узнала бы, если бы я это сделала, что могло бы лишить ее шанса доверить мне информацию о том, где может быть Камень.