Кровь и Бензин

«Неандерталец» обернулся к коротышке, но тот только и ждал этого, нанеся ещё несколько колотых ран по телу противника. Блатной начал оседать по стенке, закатывая глаза. Усатый спаситель повернулся к Сомову и буквально прорычал совсем не характерным для его габаритов голосом:

— Тебе сказали — сидеть тихо!

Погрозив заточкой, он тут же отпрыгнул в сторону — на койку рухнула ещё одна пара сцепившихся драчунов. Карлик упал со шконки и выронил заточку. Максим смотрел на всё происходящее широко открытыми глазами. Получалось, что даже здесь, в бараке с простыми рабами на ферме какой-то группировки можно вот так запросто откинуть копыта. Это он конечно «удачно» в игру попал…

А тем временем перед глазами разыгрывалась ещё одна схватка. Двое, сцепившись вместе, и схватив друг друга за глотки, пытались выжать максимум из своих усилий по взаимному желанию снизить здоровье врагу. Судя по тому, что все блатные в пределах барака ходили в майках — под низом был именно представитель команды Мотора. Но он был крепче и здоровее своего оппонента, которому не помогало даже то, что он давил на соперника всем весом. «Уголовник» медленно отгибал вверх подбородок своего противника.

Бешеные глаза «законника» встретились с глазами оторопевшего и застывшего на полу Сомова. Максим сидел, прислонившись спиной к койке и пытаясь прийти в себя. Взор «союзника» скользнул по полу и остановился на окровавленной заточке. Зрачки расширились, и он с удвоенными силами начал давить на горло здоровяку, который тянул одну из рук душившего его мужика в сторону. «Законник» процедил, прыснув слюной в сторону Спартака:

— Ну же!

Сомова било крупной дрожью. Одно дело морды бить друг-другу. Другое — рубиться насмерть. Он посмотрел налево. Там карлика топтали двое обладателей квадратных челюстей и жесточайших глаз. За ними о стойку койки разбивали голову наоборот — блатному.

Долговязый негр, весь в окровавленной робе ревел в гуще потасовке в проходе между рядами шконок, страхуя Бена, крепко сцепившегося с Мотором. Длинные руки, как цепы, так и ходили по челюстям блатных, выбивая лишние, по мнению худого бойца, зубы.

Спартак стиснул зубы и поднял заточку, крепко сжав её в руках. Он ринулся к борющимся перед ним на шконке. Не размахиваясь и не поднимаясь на ноги — Максим на карачках преодолел в один рывок расстояние до нижнего яруса койки. Затем буквально навалился на блатного, крепко зажмурив глаза.

Острие самодельного оружия вошло в плечо здоровяка, уперевшись в кость — плохой удар. Спартак оскалился от напряжения и сделал короткий замах, хватая руку противника. Ещё один удар в область шеи был уже более действенен. По кисти, сжимающей орудие убийства, потекло что-то горячее.

Губы и голова дрожали. Теперь глаза на автомате открылись так широко, насколько это было возможно. Рука двигалась отдельно от пытающихся остановить её подавленных импульсов мозга. Словно стала чем-то отдельным от остального тела, вонзая раз за разом острие старой отвёртки в тело блатного. Тот ревел от боли и барахтался, пытаясь сбросить с себя обоих соперников, но лишь усугублял своё положение. Спартак рычал от напряжения и адреналинового взрыва.

Искин снова известил о том, что получены очередные 500 очков за убийство противника и пора бы распределить их. Но сейчас было совсем не до этого…

Сомов бросил рукоять заточки и отпрянул назад, смотря ничего не видящими глазами на ужас, творившийся вокруг. Некоторые из тихо сидящих до этого рабов, явно симпатизирующих Бену — всё-таки не выдержали. Да и понимали, что сейчас устанавливается новый передел власти — кто одержит верх, тот и будет диктовать свои условия в бараке.

Некоторые бросились на помощь редеющим законникам. Им тоже доставалось конкретно, но на другом «фланге». Максим увидел, как парень, которому он только что помог — снёс всей массой одного из «уголовников» которые били карлика.

Маленький усач вдруг неожиданно разогнулся на полу и ухватился за ногу оставшегося одинокого обидчика. Сделав ловкую подсечку, он отправив того на пол. Рука карлика метнулась за всё той же заточкой, которую выронил Сомов.

У некоторых древних народов есть поверья об оружии, которое постоянно требует крови и пьёт её в неограниченных количествах. Вот сегодня этот заострённый кусочек металла мог претендовать на роль одного из таких страшных средств лишения жизни. Зажатая в кулаке отвёртка опустилась на темя блатного.

Находящаяся рядом шконка внезапно рухнула на стоящего рядом с ней в борцовской стойке подельника Мотора, не ожидающего такой подлости от тех, кто решил помочь Бену и его команде.

Верхним ярусом блатного прижало к полу, чем тут же воспользовались трое подоспевших рабов из «сочувствующих». Они принялись с остервенением топтать бритого «маечника», ревущего под ударами. В глазах их Спартак видел только страх. Каждый из прыгающих на противнике убийц боялись его. Понимали, что опыт его несказанно больше, и что если тот встанет на ноги — победа в этой маленькой схватке среди большой потасовки будет уже не такой реальной.

Страх подгоняет и всегда ожесточает людей, отчаянных и поставивших на карту свою жизнь. Если конечно не парализует их по рукам и ногам.

Как бы то ни было, все происходившее вокруг уложилось в какие-нибудь полторы-две минуты. Время боя всегда только кажется вечностью. На деле всё по-другому.

Двери барака распахнулись настежь, и громкий ор в мегафон противно и оглушающе хлестанул по ушам:

— Все на пол!!! Живо, уроды!!!

И тут раздался треск очереди из автомата…

Глава 11. "Похоронная команда"

Максим лишь успел разглядеть стоящего в дверях Плюща с рупором в руках и автоматом Калашникова за спиной. За ним чуть сбоку стоял низкий длинный пикап, над кабиной которого торчал на станке пулемет, хищно уставившийся прямо в сторону Спартака. Его затвор с самым меланхоличным и будничным видом передергивал какой-то оборванец с острейшим ирокезом на лысой голове. С боку стоял еще один стрелок — он и долбанул очередью поверх голов.

Свет фар ударил внутрь барака и все мгновенно попадали на пол, накрывая руками головы. Максим только успел кинуться в проход между койками, уткнувшись щекой в холодный и склизкий бетон, как пулемёт дал очередь внутрь строения над головами лежачих. Послышался глухой стук падающего тела.

Кранк, который так и сидел, никого не трогая, уставившись в стену и бормоча что-то под нос — упал с койки замертво. Пули прошили его тело в нескольких местах. Не успел…

Следом раздался ленивый голос отморозка с рупором: