Кровь и туман

“Эй” застаёт меня носом к носу с так и не открытой дверью. По спине бегут мурашки. Я разворачиваюсь в ровной стойке и отчеканиваю:

– Привет.

Улыбка натянутая. Бен знает, что я слышала . Я знаю, что я слышала.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Бен, прищурившись. – Выходной же.

– Должна была встретиться с близнецами, но они куда-то смылись. И я решила посмотреть, нет ли тебя на месте, но…

– Но застала вырезанную из мыльной оперы сцену, да? – Бен грустно хмыкает.

– Я не хотела подслушивать, – сразу признаюсь я, чтобы расставить всё по своим местам. – Просто не стала спускаться, чтобы не мешать вам.

– Но и уходить не стала тоже.

– Но и уходить не стала тоже, – повторяю я. Понимаю, что Бен не очень-то и старается избежать разговора на эту тему, поэтому решаюсь напомнить ему: – Мне казалось, у вас с Полиной что-то начало получаться.

Бен идёт в комнату “Альфы”, я – за ним.

– Не вышло, как видишь, – отвечает он, когда за нашими спинами открывается дверь.

– Почему?

Я слежу за тем, как Бен открывает шкаф и снимает с вешалки джинсовый комбинезон. Только теперь я обращаю внимание на то, что сейчас он одет в ту же одежду, в которой я видела его вчера. Внимательно осмотрев Бена, я понимаю – тот ночью не сомкнул глаз.

– Потому что, – отвечает Бен. Он демонстрирует мне комбинезон, вытягивая руку, держащую вешалку, в сторону, словно спрашивает моего мнения. Я неоднозначно качаю головой; ничего не имею против комбинезонов, но не уверена, что сейчас сезон рваных коленок, с такой-то погодой.

– “Потому что” что? – уточняю я, скептически приподнимая бровь.

Бен, может, и не в курсе, но я немного научилась разбираться в его поведении. И то, каким тоном он выпалил это своё “потому что”, а также отведённый в сторону взгляд, когда он это произносил, говорит мне о том, о чём сам Бен предпочитает умолчать.

Я повторяю свой вопрос. Бен тяжело вздыхает, но отвечает:

– Потому что, кажется, у меня есть чувства к кое-кому другому.

Сказав это, Бен принимается раздеваться, даже не прося меня отвернуться. Как только его расстёгнутые джинсы падают на пол, я это делаю сама, опуская глаза вниз на носки своих сапог. Слова Бена в голове – как кассета на повторе. Я пытаюсь вспомнить хоть что-то, что выдавало бы в нём влюблённость, но ничего не выходит… Или, может, мне всё ещё лишь кажется, что я сумела разобраться в Бене?

– Надеюсь, это не Лейла, – произношу я, решая, что закончить всё шуткой будет лучшим вариантом. – А иначе я тебя придушу. Она всё время меня задирает!

– Не волнуйся, это не она, – спокойно сообщает Бен.

Но лучше как-то не становится.

Я чувствую, что должна узнать, правду ли говорит Бен, и если да – кто этот человек. Это кажется мне правильным. Я всегда знала, с кем Лия идёт на свидание и чьи портреты ночами рисует Даня. Тут – то же самое.

Ведь так поступают друзья.

– Я всё, – сообщает Бен.

Я поднимаю на него глаза.

– Ты не думаешь, что коленки от холода отвалятся? – спрашиваю я вместо того, чтобы сообщить Бену, что ему идут комбинезон из чёрной джинсы и синий свитер.

Да здравствует воскресенье, когда стражам можно носить любую одежду, не боясь быть отстранёнными от службы.

– Это говорит зависть, – уверяет Бен. – Ты знаешь, что я выгляжу круто.

– Ну да.

Раздражения в голосе не слышно. Надо бы, да не хочется. Бен и правда хорошо выглядит. Это факт, и ничего особенного в этом нет.

Но почему тогда произнести нечто подобное вслух кажется мне таким зазорным, что от одной мысли вспыхивают щёки?

***

Мне приходится сопроводить Бена, наотрез отказывающегося делать что-либо в одиночку, сначала на поздний завтрак в кофейню на углу, затем в торговый центр, где он тратит невероятно огромное количество времени на поиск новой пары кроссовок, а я изнемогаю от желания закончить свои мучения и пуститься наутёк.

– Мне бы ещё мамино пальто из химчистки забрать, – сообщает Бен, когда мы покидаем магазин, где ему наконец удалось подобрать понравившуюся пару обуви.

Я тяжело вздыхаю.

– Ты, должно быть, надо мной издеваешься?

– Ни в коем разе, – с улыбкой произносит Бен. – И вот только не говори мне, что всё это тебе не нравится.

– О чём ты?

– Об этом, – Бен машет рукой с пакетом вокруг себя. Я недоумевающе оглядываюсь по сторонам в поисках того, о чём он говорит. – Не конкретно здесь, тупица. – Теперь пакетом прилетает мне в живот. Коробка внутри лёгкая – не больно, – а морщусь я лишь рефлекторно. – Я имею в виду обычную жизнь. Никаких тебе тренировок, никаких опасностей, – Бен подходит ближе и наклоняется, чтобы заговорщицки прошептать: – Мы практически классические подростки, не считая ксив и оружия в секретных местах.

Я не думала об этом. То ли времени не было, то ли возможности представить хоть на секунду, что нормальная жизнь мне всё ещё светит, пусть даже только лишь по воскресеньям. Я опускаю глаза на свою одежду. Прошло не так много времени, но видеть себя в чём-то, что не окрашено в зелёный, коричневый и прочие камуфляжные цвета становится непривычным и приятным. Я вспоминаю о туфлях, которые приметила, пока Бен ругался с консультантом в магазине, и думаю, что вполне могу позволить себе надеть такие на ужин в ресторане в честь моего дня рождения, о котором случайно проболтался Артур.

Я могу быть просто Славой. Без приписок, без ярлыков.

Точно как раньше.

– Ты прав, – признаю я, снова смотря на Бена.

Он удовлетворённо кивает.

– Разумеется. А теперь, хочешь ты того или нет, нам придётся идти в химчистку. Матушка с меня кожу сдерёт и сделает из неё новое пальто, если я…

Бена перебивает оглушительный крик, эхом разлетающийся по всем четырём этажам торгового центра. Раньше, чем он замолкает, я понимаю, что источник находится где-то под нами, и Бен, кажется, тоже, так как кидается к перилам, отделяющим этаж от пропасти, открывающей панораму на магазины внизу.

– Вызовите стражей! – кричат люди.

Я кошусь на Бена. Он уже знает, что я скажу, потому-то и выставляет ладонь перед моим лицом.

– Ничего не говори, – просит он.

Но как я могу сдержаться?

– Обычная жизнь, ага, – игнорируя его просьбу, всё-таки высказываюсь я.

– Звоню Полине. “Бета” сегодня дежурные.

– Ты уверен, что это не будет выглядеть странным?

– У нас сегодня официальный выходной, я не хочу…

– Нет, я о том, что ты позвонишь Полине после того, что случилось. Хочешь, я это сделаю?