Кровь нерожденных

Бубенцову исчезать, естественно, не хотелось, а новых форм сотрудничества Колдун не предлагал. Надо было что-то придумывать самому.

И туг Бубенцову пришла в голову шальная мысль. Еще в армии он научился снайперской стрельбе. Потом многие годы продолжал тренировать свою меткость в стрелковой секции и добился весьма серьезных результатов.

Поведав Колдуну о своих снайперских способностях, Юрий не думал о том, как именно Колдун решит ими воспользоваться. Просто он отчаянно боялся стать отработанным материалом и хотел хоть за что-нибудь зацепиться.

Колдун не поленился, устроил небольшой экзамен в спортивном тире, а убедившись, что писатель и правда классный стрелок, задумался. Он не любил, когда добро пропадает, а стрелок в хозяйстве хоть раз да пригодится.

Именно к этому моменту и подоспел Анатолий Вейс со своим заказом.

Колдуна сразу насторожило, что Вейс, имея собственные возможности, обращается все-таки к нему. Заказ-то был элементарный: убрать бабу, у которой ни оружия, ни охраны. Не надо даже ее вычислять: фотография, адреса, телефоны – все на руках. Вроде бах – и готово.

Но Вейс мудрил, требовал инсценировать несчастный случай, прекрасно понимая, что по несчастным случаям работают только очень дорогие специалисты.

Колдун чувствовал, что есть в этом заказе какой-то хитрый подвох. Например, баба эта, молодая и красивая, может оказаться близкой подругой или дальней родственницей какого-нибудь серьезного авторитета. Такие случаи уже бывали, правда, пока не с Колдуном, с другими, но ему очень не хотелось оказаться на месте этих других. Авторитет – не ментовка, сразу выяснит, чей был киллер.

Однако терять заказ не хотелось: взять за него можно было много. И хитрый Колдун решил дать Вейсу вместо настоящего киллера приблудного стрелка-писателя.

Конечно, несчастного случая не получится. Но и Вейс не такой уж серьезный заказчик. Съест и обычное заказное, не подавится. А что касается писателя, так он ведь чует, что давно под дулом ходит. Недаром все твердит, как щука в русской сказке: «Не убивай меня, Емелюшка, я тебе пригожусь!» Вот пусть и пригодится!

– Несчастный случай стоит дорого, – задумчиво произнес Колдун, выслушав Вейса.

– Я знаю, – кивнул тот, – даю половину вперед.

– А все вперед можешь?

Это было против правил, но Вейс легко согласился и выложил перед Колдуном пятнадцать тысяч долларов.

«Эко как приспичило! – подумал Колдун, глядя ему вслед. – Точно, нечисто что-то с твоим заказом».

Бубенцов примчался галопом, по первому звонку.

– Вот что, Юрик, – начал Колдун ласково, – у тебя всегда с бабами так ловко получается, прямо льнут к тебе – аж завидно. Так вот, надо тут одну красивую женщину успокоить. Хороший человек попросил.

Бубенцов покрылся испариной. Он понял, что Колдун поручает ему заказное убийство и убивать придется женщину.

«Нет! – хотел крикнуть он. – Я не могу!» – но не крикнул, промолчал.

– Заказ простенький, а деньги приличные, – продолжал Колдун, – баба эта живет одна, ходит без охраны, ни оружия, ни стальной двери у нее нет. Пальнул тихонько, по-умному, и все дела. Правда, времени мало, всего два с половиной дня, но зато и адрес есть, и прочие анкетные данные.

Колдун протянул ему маленькую цветную фотографию. С фотографии смотрела на Бубенцова и улыбалась Лена Полянская.

– Эту женщину я убить не могу, – хрипло выдавил Бубенцов, – она моя бывшая жена. Меня сразу заподозрят.

Колдун засмеялся.

– Ну, ты даешь, землячок! В какую бабу ни ткни наугад, обязательно твоя бывшая. Сколько у тебя их было?

– С этой мы развелись восемь лет назад. Прожили два года, – тусклым голосом объяснил Бубенцов.

Колдун повертел в мыслях, как камешек на ладони, этот забавный сюрприз, разглядел его со всех сторон и остался доволен.

Разумеется, ментовка сразу включит писателя в число подозреваемых. Но оно и к лучшему. Выйдет для них забавный ребус.

То, что она восемь лет назад была женой писателя, вовсе не мешает ей сегодня быть близкой подругой авторитета. А бывший муж между тем вполне способен пришить ее из ревности. Такая версия и у ментов созреет, и своим ее можно предложить, если что. А потом надо будет аккуратненько этого Отелло убрать. Все равно бы убирать пришлось, а так хоть с музыкой похоронить можно. Пятнадцать тысяч «зеленых» на дороге не валяются.

– Ну, что замолк? – Он уставился на Бубенцова холодным, тяжелым взглядом. – Я ведь дважды не предлагаю. Учти, заказ хороший, желающие найдутся. Только потом смотри не жалуйся.

От этого взгляда и от последней, вроде бы безобидной фразы сердце у Бубенцова ушло в пятки. Он почти физически почувствовал, как пуля впивается в затылок, и еле слышно произнес:

– Я не отказываюсь. Сделаю, как скажешь.

* * *

Сергей Кротов проснулся в восемь утра, тихонько заглянул в комнату к Лене. Она крепко спала. Он не стал ее будить, умылся, поставил чайник, в буфете нашел банку растворимого кофе, в холодильнике – сыр и колбасу. Быстро позавтракав, он позвонил в Центральное адресное бюро и узнал адрес доктора Курочкина.

Из комнаты, где спала Лена, приковылял Пиня, потягиваясь, завилял хвостиком, тявкнул слегка и лизнул Сергею руку. Он просился гулять. Кротов нашел в прихожей поводок и ключи.

Во дворе было тихо и почти пусто. Только две бабушки с детскими колясками сидели на лавочке да высокая красивая блондинка в черных джинсах и черной кожаной куртке задумчиво курила, прислонившись к дереву.

Вернувшись, Сергей убрал со стола, вымыл посуду, положил в Пинину миску пару кусков колбасы и написал записку:

«Ел ена Николаевна! Доброе утро! Я уехал по делам. С Пиней погулял. Никуда без меня не выходите. Вернусь не позже двенадцати.

С.К.»

Впрочем, он надеялся, что Лена до его возвращения не проснется.

Поднявшись на четвертый этаж черемушкинской «хрущобы», он увидел у двери квартиры Курочкина пожилую женщину в тапочках и фланелевом халате. Женщина изо всех сил давила на кнопку звонка. В руке у нее была коробка сахара.

– Вы случайно не к Дмитрию Захаровичу? – спросила она, увидев Кротова.