Кровавая Мачеха

Возможно, в том числе потому, что для них здесь слишком холодно и сыро. Краски требуют солнца и тепла. И не только печного. Иначе фрески быстро отсыревают и трескаются. На века и даже десятилетия их здесь не распишешь и не сохранишь.

А солнце в Словеоне — редкий гость. Даже летом. Правда, его тут на взгляд Руноса и прочих пленников-южан и вовсе толком не бывает.

Но, может, он преувеличивает. Лето на лето не приходится — нигде. Может, со следующим повезет больше? Ну, если не повезет с побегом.

Но вот предыдущим солнца они особо не видели.

А особенно в Старграде, что возведен еще и на севере Словеона. На севере севера. На застывших берегах студеного моря, за которым — только огромные, многомильные льды.

Зато здесь вместо фресок цветет, ветвится по стенам, по наличникам окон изящная деревянная резьба. Работа неведомого мастера-кудесника. И вовсе не древнего.

И если вглядеться — те же фрески, только деревянные. Вся оружейная расписана. Сценами битв.

Не те ли самыми, что и на гобелене в комнате Руноса? Работе еще прошлого века? Похоже.

В любом народе — талантов много. А уж при дворе — тоже любом…

Там ведь любому ремесленнику прокормиться легче. И оценят его мастерство — много дороже.

И посреди зала весь в черно-сером Всеслав — будто часть работы искусного мастера. Застыл еще одним древним воином. Готов в любой миг нанести удар врагу.

Только что фехтовал? Сам с собой? Рунос ни с кем не встретился в дверях. И даже в коридоре. Куда всех услали? И главное — зачем? Недостаточно просто закрыть дверь?

Кого опасается словеонский князь в собственном тереме?

Услышал Руноса новоявленный независимый правитель Севера явно заранее. Но лишь потому, что званый гость и не таился.

— Тебе лучше вернуться в Мэнд, — бросил Всеслав через плечо. Не поворачиваясь. И не откладывая оружия. Зачем терять время?

Кстати, клинок — боевой. Не затуплен и не в колпачке. Князь собрался убить тень, с которой сейчас воюет?

В Мэнд, значит? Странно, что не сразу умереть.

— Ты готов отпустить меня, князь? — не поверил Рунос.

— Да, я готов отпустить принца Алессандро Мэндского. Возможно, даже вместе с принцессой Жанной.

Но без Диего?

— И чему я обязан столь огромной щедрости?

— Тому, что древним Мэндом правят легендарные Дети Ночи, — резко повернулся Всеслав. В глазах — серый стылый лед. И недавняя потеря самого близкого человека. — А в Эвитане власть у зарвавшегося безумца Виктора Вальданэ. И у его легкомысленной жены — старшей сестры Диего Илладэна. И у тех, кто стоит за их спинами. В северном Бьёрнланде — не лучше. Держит щит против аспидной тьмы одна лишь Мидантия. Если снесут ее — снесут и Словеон. Против такого врага никто не выстоит без союзников. Я — политик, но не сумасшедший. Сейчас даже хорошо, что Октавиана Мальзери я убить не успел. Больше шансов договориться с юным Диего. И кто бы ни взял власть в Эвитане — пусть это будут не черные жрецы. Так что подумай. Но недолго.

Элгэ Илладэн — жива. Жива — и связана браком с Виктором Вальданэ. С тем, у кого хватило безумия отдать душу змеепоклонникам. И пытаться превратить Лютену во второй Мэнд.

Отец тоже начинал с малого.

Возвращение в комнату с гобеленом показалось подарком судьбы. Еще щедрее возвращения в Мэнд. Потому как прежде чем принимать дары Всеслава, стоит ой как хорошо всё взвесить.

И незваный гость уже Руноса приветливо высунул нос из стенного шкафа. Тоже узорчатого. Где прятался. Но вряд ли проскочил тайком от стражи. Это Всеслав мог ее услать, но не пленник.

А вообще-то воинов в тереме немало.

Так уже было. Почти. Когда к Руносу в Лютене непрошенным явился Октавиан. Много месяцев и два короля назад.

Ох, сколько зелий после того разговора пришлось извести на Карла. И тем обозлить его еще сильнее.

Любой садист взбесится, если оставить ему лишь возможность пытать и убивать. И отнять самое сладкое. Для садиста.

Виан, жив ли ты еще? Где ты?

Диего — младше и нетерпеливее брата. Илладэнец. Не деревянная статуя — живой огонь. Пылкое, горячее пламя. И костер, а не камин.

И даже плен его не изменил. Ни последний, ни два предыдущих.

— Я сегодня много читал.

— Верю, — кивнул Рунос. — Снег опять растаял. Даже здесь. В снежки еще не поиграешь.

Диего невесело усмехнулся:

— Ты знаешь, что я ищу. Что я ищу уже давно. Это странно, но даже я здесь в большей безопасности, чем мои сестры — там. Особенно Элгэ.

Да. Александру всё же окружают монахи-михаилиты, а не жрецы-змеепоклонники.

Когда-то Элгэ не сумела добраться до Аравинта. Но сумей она это — и всё равно в итоге встретилась бы вновь с Виктором Вальданэ. И это в лучшем случае. В худшем — погибла бы в змеином Мэнде. Как Кармэн Ларнуа.

— Но раз в относительной тишине, безопасности и покое отсиживаюсь именно я — мне и спасать остальных, не так ли? Вдруг только у меня есть время на чтение и доступ к нужным книгам?

— Я сам точно не знаю, кто законный наследник Золотого Трона Сезарингов, — честно ответил на вопрос юного собеседника Рунос. — В старых книгах Всеслава Словеонского об этом не так уж много. Больше туманных легенд, чем реальных фактов. Разве что меня не ко всем тайным источникам допустили. С Карлом Слабоумным всё было более-менее ясно… казалось, что ясно. Потому князь Всеслав тогда и не колебался. Но вот кто следующий… Гуго Жирный — потому что законных сыновей короля Фредерика больше не осталось? Но даже если и он — дальше всё опять теряется в густом, непроглядном тумане. Принцесса Жанна Сезаринг — если женщины наследуют? Принцесса Кармэн Ларнуа — если наследуют женщины, лишенные прав наследования? Эрик Бастард — если вспомнить, что с его матерью Дианой король Фредерик развелся лишь из-за ее бесплодия? А раз она не бесплодна… Или все-таки Грегори Ильдани? Потому что Кармэн и Жанна — женщины, а Эрик Ормхеймский — бастард?

Не говоря уж о том, что Элгэ роковое проклятие древних может настигнуть и по любой другой причине. Даже если Виктор Вальданэ вдруг чудом окажется истинным королем по линии наследования от Кармэн Ларнуа. Тем, кого согласно древним легендам Сезарингов, заменить нельзя.

Но даже это уже не поможет. Потому что никакие наследственные права не спасут того, кто связался с черными змеями. Ни его самого, ни тех, кому не повезет быть рядом с ним.

3

Если прежде Руносу было здесь холодно, то теперь ясно: до нынешней минуты в Словеоне стояло теплое лето. В том числе, в его столице. И в тереме князя Всеслава.

С той минуты, как Диего взяли под стражу.

Жанна даже не смогла сама явиться сюда. Прислала служанку.

Невесть чем принцесса за это время ее подкупила, но северянка приказ исполнила. И лучше даже не представлять, чем рискуя.

Князь Всеслав — не безумец и не садист, но на расчетливую жестокость вполне способен. И по ее части переплюнет самого Карла Придурка, если понадобится.

Вот только и Рунос, и Жанна выросли во дворцах. И понимают, что никаких слуг (купленных или нет) всё равно не пропустили бы без воли правителя. Ну, или подмазавшейся к нему фаворитки, но таковых у Всеслава нет.