Кровавая Мачеха

— Одна. Иначе заметили бы все. А так только я, Полина… и принцесса Жанна. Рунос если и догадался, то будет молчать.

Это всё и объясняет. Принцесса знает. И Октавиан — слишком далеко, чтобы просьбой или угрозой держать ее молчание под контролем.

Не потому ли он и помог им тогда бежать? Слишком велико было искушение Жанны.

И всё меньше и меньше — чем дальше от князя Всеслава Кати. Тут как бы ни получить новых проблем самой — за то, что не сдала Катарину вовремя.

— Диего знает?

— Если принцесса с ним не поделилась — нет.

— Еще вопрос, Октавиан. Сколько всего игл вы во дворце подарили отравителю?

— Пять. Я не знал, сколько будет врагов. Ирия, если вы не пожелаете открыть все карты мужу, можете взамен пересказать ему мою просьбу. Я ведь мог пригласить вас сюда ради нее? У моего брата была невеста — Инес Маледо, нетитулованная дворянка. Отец не позволил ему жениться, он уже тогда точил зубы на Илладэн… и планировал Диего в жертву. Кроме того, Диего уже через два с половиной года ускользнул бы из его рук — после совершеннолетия. Моему отцу он не доверял ни на медяк. Инес тогда спряталась в монастыре у михаилитов и уже оттуда тайно отправилась в Ланцуа, чтобы родить ребенка. Там жила родня ее крестной… к сожалению, с тех пор у меня не было времени выяснить о них хоть что-то. Об этом не должен узнать мой отец: не знаю, что он сотворит. Даже считая, что у него не осталось других потомков. Скорее, сам женится снова. Также ни о чём не должен узнать Виктор Вальданэ — он может решить, что этот ребенок годится для шантажа моего отца. И уж точно не должен узнать князь Всеслав: я видел его и говорил с ним. Как и вы, Ирия. И понимаете, что в первую очередь он — политик. А в таких играх нет места жалости. Если я сверну себе шею раньше — разыщите Инес с ребенком. Вдруг они еще живы? Прощайте, Ирия. Если так решат Творец справедливый и милосердный… или иные боги, мы еще свидимся вновь.

3

Кати в последнее время увлеклась составлением осенних букетов и шитьем. Точнее, вышиванием. Возможно, чтобы все нужные иглы и травы были всегда под рукой.

И научилась выбирать платья и кресла. В нежно-голубом на фоне темного фиолета она выглядит удивительно юной, хрупкой и беззащитной. Леон был бы в восторге… через несколько лет.

Если бы выжил, конечно.

Считала, что Ирия прихватит с собой кого-то еще? Ей самой этот цвет напомнит разве что о Полине. А простить мачеху Ирия смогла только мертвую. С живой бы еще поквиталась. Не за себя, так за сестренок.

— Кати, когда ты собиралась рассказать мне про иглы? — мягко поинтересовалась безжалостная старшая сводная сестра. Прямо с порога.

Кати удивительно спокойно отложила недовышитого серебряного единорога. Кажется, гербового зверя семьи Мальзери еще в Мидантии. Когда еще они звались совсем иначе.

Катарина — удивительно хладнокровна. А чего удивляться? Она выжила при рехнувшемся дворе Карла Безумца. А еще юная Кати была и остается дочерью коварной Полины Лигуа нир Кито, нир Таррент.

— Октавиан предупредил меня, — прошелестел мягкий голос. Сейчас она напоминает еще и Алису. — Я ждала, что ты спросишь. Ты уже рассказала герцогу Тенмару?

Кати в нем, что ли, собиралась вызывать жалость и умиление трогательным обликом? И зачем? Анри бы и так ее пожалел — просто за возраст, прошлое и родство.

И перед ним уж точно не нужно демонстрировать «лучшие качества юные девы»: кротость, смирение и любовь к шитью.

Ирия везла тогда сводную сестренку в одном седле с собой. Они спали бок о бок. И всё это время Кати таила отравленные иглы. И не призналась.

— Почему ты не рассказала? — Мягко умеют говорить не только Полина и Кати.

— Ты и сама понимаешь, — вздохнула Катарина. А единорог просто великолепен — как живой. Для Иден Ирия когда-то набрасывала рисунки сама. Кати Творец, похоже, наградил личным талантом — она Ирию о набросках отродясь не просила. — Ирия, ты сама знаешь, что не моя родная сестра. У меня вообще нет родных, только Чарли. Если тебе пришлось бы выбирать… сама же понимаешь.

Кто ей давал уроки — Полина, Октавиан или жизнь? Или все вместе?

— Нет, не понимаю. Иден знает?

— Да. Я с ней поделилась. Сказала, что мне их дал Октавиан перед побегом, чтобы мы не попали в руки Карла живыми.

Еще и Иден. Отлично.

Ясно, что она врала Леону и Полине и таилась от них. Но, выходит, старые навыки не забыты и продолжают использоваться?

— Я просто не смогла бы их от нее спрятать. У меня было не так много вещей.

А Ирии просто в голову не пришло обыскать ребенка. Особенно столько испытавшего и пережившего.

Ребенка, к кому сама Ирия была когда-то несправедлива.

— Иден собиралась подсыпать Леону крысиный яд в суп, так что не очень-то верила, что это не могу я. Ее ни минуты не обманывал мой возраст. И… я много рассказывала Иден о себе, когда была много младше. Она знает меня слишком хорошо.

Да. Иден многим казалась тихой и безобидной. А Кати и в самом деле ее младше. Так что тоже могла поверить. Обмануться.

Но Иден в таких играх — старше и опытнее. Это Ирия, как выяснилось, всё еще наивная бестолочь.

— Стивен и его мать действительно любят Иден, но я им безразлична. Они заботились обо мне по ее просьбе. Но спокойно сдали бы меня, если бы пришлось. Если бы встал выбор: свои или я. Октавиан уже уехал?

— Да, — Ирия еще внимательнее глянула ей в глаза. — Ты надеялась, он еще раз зайдет попрощаться?

— Нет, это было бы странно, — качнула Кати аккуратной прической. Почти взрослой. — Зачем бы ему это?

Угу. А в замке Тенмар — кругом шпионы? Следят за каждым словом, взглядом, жестом и вздохом каждого. И тут же шлют скрупулезные доносы — всем подряд.

— Кати, я рада, что ты понимаешь: он пытался тебя защитить. Ты сама должна была со мной поделиться, а не дожидаться Октавиана.

— Я на него не сержусь. Я рада, что он жив. И понимаю, что он должен уехать… к ней.

Что?

Нет, Кати держится идеально. С непроницаемо-безразличным лицом. И Полина не хуже Мальзери умела играть. Но Кати всё еще маловато лет, чтобы не выдать себя иначе.

А единорог планировался прощальным подарком?

Кати, Октавиана Мальзери чужая вышивка интересует не больше, чем Анри Тенмара. И Элгэ Илладэн — кто угодно, но не вышивальщица.

Разве что острым клинком по чужому горлу.

— Кати, ты еще даже не в брачном возрасте, — совсем уже мягко напомнила Ирия.

Катарина младше, чем была она сама, когда сдуру грезила о Всеславе Словеонском. И Октавиан хотя бы не женат! И включает Кати в свой близкий круг, а не в число достойных лишь презрения.

И он, конечно, старше Кати, но не вдвое с лишним, как когда-то князь Всеслав — Ирию.

— Я всё понимаю.

Понимает она!

Ирия тоже ждала от Алисы змеи знают чего. И искала третье дно в кристально-прозрачном ручье. И размышляла, успеет ли принцессу убить. Чем кинжал лучше отравленной иглы, если готовишься его всадить в безоружного и не умеющего драться?